Александр Комиссар - Комиссарики. Афоризмы в стихах

Чтобы на эту поганую жизнь
Было смотреть не противно,
Мысли подальше задвинь
И посмотри дедуктивно.

Мы материалисты при вникании,
И знаем все до одного,
Что следом, с окончанием дыхания,
Не будет уже больше ничего.

Спроси меня: «Где будем после смерти»?
Там, где, которые ещё не родились.
А может будем в новой круговерти,
Куда из этой жизни ворвались.

И образ мой останется живьём
В моих лишь детях и во внуках.
А остальное порастёт быльём —
Мои любовь, заботы, муки.

«Любая смерть – нет, не распад,
Всего лишь – преобразованье» —
Есть и такой вот мармелад
Для собственного надуванья.

Умру, иль не умру?
А может нечто третье!?
А третье – то, о чём себе совру:
О вечной жизни на том свете?

Надежда – «Я есть после смерти»,
Даёт мне в жизни наслажденье
И яркие красивые мгновенья….
А как же ангелы и черти?

А может быть, уйдя из жизни этой,
Поднявшись к облакам иль где-то,
Я буду прелести телесной жизни вспоминать
И сверху ласково на всех взирать.

Ищу во всех смертях
Малейшее от жизни проявленье:
Хоть кто-нибудь, из побывавших в тех краях,
Поделится со мною впечатленьем?

Он потому лишь зол по жизни?
Что о бессмертии не хочет лгать,
И знает о бессмысленности тризны,
И то, что будет безвозвратно исчезать.

Смотрю и здесь, и там, и между,
Всё думаю и думаю в тиши,
И получается, что жизнь – одна Надежда,
Надежда на бессмертие души.

Брыкаться не идёт коню,
Который дал себя стреножить.
Не бейся, ты не парвеню,
Осталось шансы подытожить.

Коль это сделано уже,
Куда тебе девать всё это.
Ты всё порхаешь в неглиже,
И песенка твоя уж спета.

Свободный досуг – это плод
Существованья человека,
И тут не дача-огород —
А результат – скончанья века.

Так смело плюнь в лицо того,
Кто говорит тебе с цинизмом.
Что юным не писал стихов,
И не мочил рук онанизмом!

Тринадцать лет, не развит член,
Но он уже возник из пепла.
Уже в работе главный ген,
Желанье к кубикам поблекло.

Опошлить можно всё всегда
И даже трепетную юность.
Не снизошла б голубизна
В педерастическую узость.

До старости тревожит
Любовный раны зуд
И только сердце гложет —
«В постели уж не крут».

Никто не хочет старым быть,
Однако жизнь его не спросит.
И смерть, хоть будешь волком выть,
В конце концов в могилу сбросит.

Простите старушке последнюю песню,
Простите старушке последний экстаз,
И платье срывает гуляка не сверстник,
И падают ноги на грязный матрац.

От долгой жизни и от размышлений
Поймёшь ты выгоду взаимно уступать
И наплюёшь на гору всяких мнений,
И жизнь короткой станешь ощущать.

Увидел с горечью, что рубль потерял,
Не увидал, что жизнь короче стала,
Что ты не тот, каким ты быть мечтал,
Что молодость куда-то ускакала.

Седую прядь подкрасить —
Не способ молодость вернуть.
Тут в пору гирькой поколбасить,
Иль в сквере козелком скакнуть.

– Чем ты занят, мой дружок?
– Молодость у старости ворую.
– А потянет твой рожок
Девку молодую?

Зубами я вцеплюсь за наслажденья,
Которые крадёт жизнь друг за другом.
Я здесь ещё пока! И к чёрту пренья!
Ещё я не в последнем круге!

Единственное радует, что время
Неумолимо также к юности друзей.
И видишь ты: их тоже темя
Уже морщинно до бровей.

Над чем смеяться в старости,
Коль молодость без бед.
Над тем, что были гадости?
Так их уже ведь нет.

Когда уступит невзначай
В трамвае место Вам девчонка,
Быстрей, старик, портки снимай
И за трамваем мчись вдогонку.

Когда утех любовных не найду,
Когда в меня любовных стрел не мечут,
Себе я жучку заведу,
Которая всегда скакнёт навстречу.

В старости одно из важных дел —
Не ощущать себя ненужным.
Не чувствовать зависимый предел,
Не слышать ропот жалости окружный.

Что нам нужно, брат, на старость:
Имя доброе, да денег малость.
Память, чтоб зарубцевалась,
И дожить всё, что осталось.

В морге всегда хорошо,
Всегда там прохладно и тихо
Вот бизнесмен – здесь покой свой нашёл,
А вот рядом тот, кто пришил его лихо.

Смерть личное дело любого,
А сколько хлопот для живых.
Но не судите покойника строго —
У вас его срок впереди.

Не сильный слабого сильнее,
А слабый слабого слабее.
Перешибает обух плеть
Единственная – в званье «Смерть».

Дух мой – навьюченный верблюд,
И тащит, тащит, тащит, тащит.
Ну и спроси меня: «К чему!?»
Коль смерть в итоге присобачит.

Страшнее умирать, чем умереть.
Как смерть нам из мозгов стереть?
И как об этом думать не хотеть?
Как всё, о чём мечтал, – успеть?

Ах, сколько б в этом мире ям не рыли,
Одна есть обязательно твоя.
И не выравнивай края,
Хрен с ним, что так, в кривой захоронили.

Что жизнь? – Один большой вокзал,
Где каждый ждёт прибытья окончанья.
Чтобы, покинув ожиданья зал,
Сесть на перроне в поезд отпеванья.

Когда увидишь смерть —
То кончится театр,
Исчезнет жизни круговерть —
А впереди могильщики с лопатой.

Не беспокойся мыслями о смерти,
Наступит срок, природа сообщит.
Зайдут и ангелы, и черти
На покаяние души.

Лишь потому мы можем ощущать покой,
Что неизвестен день кончины,
И именно из-за такой причины
Вольны мы управлять собой.

В день даже своего рожденья
Мы начинаем потихоньку умирать.
Какой же смысл нам в этом восхожденье…
Но нас не спрашивала мать.

Ничто не остановит времени теченье,
И стоит лишь глаза закрыть,
Вновь зарождается сомненье:
И ты не будешь вечно жить.

Не смерть, а мысль: «она придет»,
Спокойно спать нам не даёт.
Не смерть нас будоражит тет-а-тет,
А представленье, что нас больше нет.

Когда мы мучаемся мыслию о смерти,
Что мы, земные, можем знать о ней?
Что есть там Бог и есть там черти…..
Нам боль страшна – предвестница смертей.