Александр Овчаров - Сказки о любви

– Много. Но я хочу от тебя, что бы всегда со мной было. Твоё…

Пауза…

– А я жадный, – после паузы, – и зарплата у меня маленькая…

– Выкрутился! Жадина. Так и будешь всё время один…

– Один я от того, что женщин боюсь…

– А я?

– А ты – явление уникальное и к тому же весьма удобное. От тебя всегда можно за стенку спрятаться, попробуй потом, выковырни меня из моей конуры…

– Это я, значит, явление?! – Приподнялась на локте.

– Нет, ты не явление, ты – стихийное бедствие…

Ба-ац-ц!!!

«Прилетело» нечто вроде подзатыльника. Но, поскольку затылок мой покоился на подушке, досталось макушке, лбу и носу…

– А вот и подтверждение, что называется – не заставило себя… – Я рассмеялся.

Пауза…

– Но ты ведь не всегда был один? Бабы у тебя всё же были?

– Не было…

– Не ври. – Вжала меня всем своим телом в постель. – Сколько?

– Нисколько… Ты первая и единственная…

– Не ври…

– А не задавай идиотских вопросов. Я же не спрашиваю тебя о твоих бывших кобелях…

– О моих «бывших», тебе давно уже всё известно…

– Лучше бы не…

– А мне о твоих – абсолютно ничего…

– Я уже сказал тебе – ты у меня первая и единственная…

___________________________________________

Заметка №…

Санька вошла в тот возраст, когда хочется собачку…

– Ма-а-а-ам…

– Нет! Отвали…

– Дядя Саша, скажите ей, она вас послушается…

И, уже привычно, залезла на меня, повисла на шее и шмыгает носом мне в ухо. Наталья молча показала мне кулак и весьма недвусмысленно им покачала…

В этот момент, я почувствовал себя настоящим предателем, почти фашистом. Потому как выдавил из себя через силу нечто следующее:

– Послушай меня, милая, если у вас в доме будет жить собака, то человеком она от этого не станет. А вот ваша квартира довольно быстро превратится в большую, трёхкомнатную, собачью будку. Ты хочешь жить в собачьей будке?

Санька молча сползла с меня и удалилась в свою комнату. Даже не взглянув на меня, демонстративно отворачиваясь…

На душе стало паршиво.

Наталья, видя всё это, склонилась надо мною, смеясь и успокаивая, принялась меня расцеловывать. Сперва в лоб, затем в нос, губы…

Снова стало хорошо.

Вот она – цена предательства…

________________________________________

Заметка №…

Зима.

Где-то в декабре…

Выходной день…

Поужинали, расположились в зале, смотрим TV. Скучно, откровенно скучно… Наталья стоит у окна, за окном темень. И в этой тьме – снег. Пролетает мимо, искрится, освещённый светом от окна. Падая вниз, навевает тоску…

– Народ, – это она к нам, – пошли гулять…

Я посмотрел на часы…

– Что ты на часы смотришь? Помнишь, как по первому снегу ночью гуляли? Собирайтесь, хватит задницы отсиживать…

Гулять, так гулять. Шурку долго уговаривать не надо, гулять она всегда готова. Вышли из подъезда, покружили между домами. На улице здорово, тишина. Ветра нет, машин нет, людей нет, забились все по своим «норам». Микрорайон вымер…

Спустились к лиману, там давно уже лёд, довольно крепкий, можно без опаски хоть на другой берег отправляться.

– Что, народ, идём в Глафировку? – Это Наталья…

Шурка сразу же:

– Идём! – И побежала вперёд по льду.

Лёд не скользкий, весь покрыт снегом, далеко выполз на берег…

– Э-эй! Девушка! Ты далеко собралась?!

– В Глафировку!

– Ты свою мамку больше слушай, она тебе ещё чего-нибудь «умного» предложит! Возвращайся!

– Побежали за ней. – Наталья взяла меня за руку и потащила прочь от берега за своей дочкой.

По лиману, дальше, оказались наметённые ветром сугробы. Между ними большие проплешины чистого льда, по которому можно было кататься даже без коньков. Разбегались и катились, стоя на ногах, иногда падали, иногда специально толкали друг друга в ближайший сугроб. Перебирались через этот сугроб и дальше – по льду, во тьму.

Набегались, накатались – уморились.

Свалились в ближайший сугроб, лежим, отдыхаем. Красавицы мои соревнуются, кто больше снежинок ртом поймает. Замело сильнее. Быстрыми, большими хлопьями.

Я по сторонам осмотрелся и от этой снежной фантасмагории как-то на душе стало вдруг тоскливо. Кругом белая мгла, ни берега не видно, ни огней, ни звёзд – ничего…

Только снег сверху, на наши дурные головы…

– Ну что, дорогие мои, накувыркались? В какую сторону теперь домой пойдём?

Обе встали, взяли меня за руки с обеих сторон и, уже втроём, вместе, повертелись, высматривая обратный путь…

Где там! Ни черта не видно…

Сверху всё в белом, под ногами всё бело, и по сторонам так же белый снег, уходящий во тьму…

Мы как будто оказались в центре большой, белой сферы, несущейся во мраке в неизвестном направлении. Ощущение полёта усиливал снег, большими хлопьями несущийся с неба.

И тишина…

Куда, в какую сторону идти?

Жуть…

Если не верите, можете прогуляться снежной ночью по занесённому снегом лиману. Или по снежному полю. Тоже ночью, в снегопад. Острые ощущения гарантирую. Не забудьте только компас с собой взять…

Девушки мои ко мне прижались, молчат.

– Что, испугались? – О себе, пожалуй, промолчу. – Ладно, будем надеяться, что других идиотов, кроме нас, здесь не было. Давайте следы свои искать.

Следы, впрочем, нашлись довольно легко. Даже на тех, открытых, участках льда по которым мы носились, как сумасшедшие. Так, не спеша, от катка к катку, через взъерошенные нами же сугробы, выбрались на берег.

Уже на берегу Наталья вдруг длинно и весьма витиевато выматерилась, я только и успел, что Саньке уши закрыть…

Уже за полночь. Сидим у Натальи.

Отогрелись, выкупались, чаю нахлебались, Сашку спать уложили, сидим – млеем потихоньку в креслах. Спать совсем неохота. Тут, в дверях зала, появляется привидение в белой ночнушке…

– Это что ещё такое? – Наталья…

– Выспалась. – Я…

– Мне страшно, – это уже Санька, – я с вами хочу…

– Иди, посиди с ней, пусть успокоится, путешественница хренова, я пока нам постелю…

Я увёл Саньку в её спальню.

Через некоторое время в дверях спальни появилась Наталья. Смотрит, чем это мы тут занимаемся…

Санька, свернулась под одеялом калачиком, я лежу рядом, на одеяле, нога за ногу и читаю ей учебник литературы на ночь.

– Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя…

Ну и так далее, по тексту. Наталья стоит в дверях, смотрит на всё это, не выдержала:

– Кобыла здоровая! Тебе не стыдно?! Тебе сколько лет уже?!

Санька в ответ скривила матери рожицу (похоже, это становится её стилем, отвечать Наталье на замечания), зарылась своей милой мордашкой мне в плечо и исподволь принялась недовольно поглядывать на мать.

– Иди отсюда Христа ради, – попытался я одной артикуляцией, без звука, выпроводить Наталью.

Не знаю, поняла ли она меня, но развернулась и ушла.