Александр Овчаров - Сказки о любви

Захожу на кухню:

– Это что ещё такое? Что случилось?

– Отвали, сосед…

– Мило!

Сел рядом с ней. Сидим, молчим. На столе перед Натальей «четвертушка» коньяка, вернее, уже половина «четвертушки». Наталья встала, достала из шкафа рюмку для меня, залезла в холодильник, поставила на стол, что-то там нарезанное на тарелочке. Сама наполнила две рюмки и снова села на табурет…

Спрашивать о чём-либо, бесполезно. Сижу, зажёвываю коньяк кусочком колбасы.

Жду.

– «Сучки крашеные», повыгоняю н-на к …….

– Это ты о ком?

– Да есть у нас в магазине две «Маньки из Хацапетовки»… Подружки н-на… Из-за них директор ревизию устраивает, на меня её «повесил». А у меня там, сам знаешь…

– Догадываюсь. Очередной «шахер-махер»? Боишься – вылезет? Ты же сама ревизию будешь проводить, чего тебе бояться?

– Я её что, одна буду проводить?!

Ещё «по одной»…

Склонила голову над столом, обхватила её руками:

– Ё… т….. м….. п…. б…. (сплошная нецензурщина). И когда это всё кончится? Когда это болото б….кое закончится? Когда заживём по-человечески?

– А кто тебе по-человечески жить мешает?

– Я тебя умоляю! – Зло и иронично посмотрела на меня, – проживёшь тут «по-человечески» в этом говне! Посмотри вокруг, в каком болоте живём!

Хлоп ещё рюмашку…

– Это болото, я думаю, никогда не кончится. Это «болото», надо полагать, специально для нас и создавалось. Для того, что бы опускать нас в него, с самой головой… В это болото, в котором мы… В которое нас погружают… В эту грязь, в эту мерзость… Раз за разом… И смотрят, внимательно смотрят – прилипнет к нам что-нибудь или нет.

Придёт срок, вытащат нас из этого болота на Свет Божий, покачают головой, глядя на нас… отмоют, высушат, причешут… возможно, отшлёпают по заднице… и снова… сюда… жить… в болото…

И так до тех пор, пока ума не наберёмся. До тех пор, пока вытащив однажды кого-нибудь из нас на Свет Божий, не увидят, что человечек-то остался чистым… Что к нему так-таки ничего и не «прилипло», ничего за всю его жизнь в этом болоте. Наверное, удивятся, возможно похвалят…

– Умничаешь всё? Ну а дальше что?

– Не знаю. Это надо у тех спрашивать, кто для нас этот испытательный полигон придумал.

– А что, если «чистыми» так уже никогда и не останемся? А что, если так и будем раз за разом «обтекать»? Тогда что?

– Не знаю, ничего не знаю. Увидим когда-нибудь… сами…

«Хлопнули» ещё по одной…

– А с «шахер-махером» тебе лучше бы «завязывать»…

– А жить как? На какие «шиши» жить?

– А по голове получать? Думаешь, будет приятно? Ты думаешь, тебе оттуда, «сверху», п….лей не пришлют за твои дела? Вспомни школу, обществоведение, законы причинно-следственной связи помнишь?

– О-от ты «задрал» уже своей школой! Ты в какой школе учился, сосед? Я этого твоего почему-то ни хрена не помню!

– Я учился в обыкновенной советской школе. Только я там учился, а ты – хвостом вертела перед старшеклассниками… Так вот, первый закон причинно-следственной связи гласит, если в двух словах; «Что посеешь, то и пожнёшь». Слышала такое?

– Слышала!

– А вот второй закон причинно-следственной связи, гораздо интереснее, он гласит о том, что связь эта весьма условная. И п… на прилетит, если ты, конечно, её заслуживаешь, не обязательно на твою голову, а, скорее всего, на головы твоих близких. Кто это у тебя? Мать, дочь, сосед? Ты не забыла, милая, что у тебя есть сосед? А -а?

– Почему – на близких? При чём тут близкие?

– А что ты у меня это спрашиваешь? Я что ли это всё придумал? Я так думаю, это Они так «карают» провинившихся – через страдания близких.

– И что мне теперь делать?

– С чем?

– С ревизией?!

– Откуда же мне знать? Постарайся «спустить» это всё на тормозах, ты же у меня умница. И впредь будь умницей – «завязывай»!

– Завя-язывай, – передразнила меня, – м…… т…… з…..б….с…..х…..

(Думаю, запиканный текст понятен).

Наталья сложила руки на столе, а голову – на руки, почти спит. «Четверть» коньяка стоит пустая, а другая – почти пустая. Я пошёл в зал, там Санька смотрела TV.

– Давай мать укладывать, – говорю ей.

– У неё что-то случилось?

– Да, случилось. Ей сегодня на работе двойку по поведению поставили…

– Разве так бывает?

– Конечно, бывает! И очень даже часто…

Постелили вдвоём постель, привели Наталью из кухни, раздели её, уложили…

– Побудешь с матерью рядом, хорошо? Я пока схожу к себе…

Вернулся ближе к полуночи, тихо прошёл в комнату, глянул…

Они спали. Вместе. Лежали, обнявшись. Из-под одеяла видны были только две головы, приткнувшиеся на одну подушку. Обе растрёпанные – никогда волосы на ночь не укладывали.

Я немного постоял, посмотрел на них и отправился к себе. Тихо щёлкнув замком, прикрыл входную дверь за собой.

Свою дверь открывать не хотелось…

Так и стоял на лестничной клетке, как замороженный…

______________________________________________

Заметка №…

– Ты неправильно себе специальность выбрала. Тебе надо было идти в милицию работать, в органы дознания. У тебя раскрываемость была бы стопроцентная. О тебе ходили бы легенды и самым страшным наказанием для подследственных было бы – вызов к тебе на допрос. Ты бы у них всю душу вымотала своими вопросами. Ты можешь объяснить мне, зачем тебе это? Зачем тебе нужно всё знать о моих «бывших»?

– Твои «бывшие» мне сто лет не нужны. Как ты не понимаешь? Я хочу о тебе всё знать. Ты же ничего мне не рассказываешь…

– Зачем?

– Хочу…

– Помнишь, я тебя к знакомому стоматологу водил? Да-да, к ней самой, к стоматологше. Так вот она тоже любила задавать мне всякие разные «неожиданные» вопросы. Пользовалась тем, что я сижу перед ней, распластанный в её кресле, с открытой челюстью и в полуобморочном состоянии. Думала, что я в таком состоянии ей сейчас всю правду о себе выложу, как на ладошке. Вдавит меня своей коленкой в кресло, вставит бормашинку мне в зуб и начинает – а ка-ак у тебя, а с ке-ем у тебя, и что-о-о у тебя… И вопросы ведь грамотно ставила, на да – нет. Один раз ей моргнул – да, два раза моргнул – нет. Я ей, обычно, три раза моргал, или подмигивал одним глазом…

– Да уж, из тебя вытянешь… Как ты не понимаешь, мы ведь женщины и всё, что про любовь, нам очень и очень интересно…

– Про любовь?

– Да.

– Ну, тогда наберись терпения… В первый раз я влюбился в первом классе. Потом в третьем, терроризировал записками юную особу, которая сидела впереди меня. Затем в восьмом уже та самая – «первая любовь». И, почти по-взрослому, было летом, после девятого класса… Когда к нашей соседке приехала внучка на всё лето, моя ровесница.

Потом влюблялся перед армией, затем встречался с девушкой после армии… А затем влюбился… а затем я – влюбился…

– Что ты замолчал?