Валерий Казаков - Старушки-подружки. Сборник ироничных рассказов

– Привет, – отозвалась Софья.

И сразу Ася во сне подумала, а зачем это она Софью по имени отчеству называет? Для чего? И тут же нашла ответ. А как ещё обращаться к этой старой старухе в шляпе, которая перед ней. Если эта старуха много выше и много толще Аси. Да ещё какая-то незнакомая вся. Чужая снаружи.

– Ну и куда сегодня направимся? – деловито спросила профессорша.

Ася неопределённо пожала плечами.

– А я предлагаю в Русский музей махнуть.

Ася снова пожала плечами. И зачем это ей идти в Русский музей во сне? Что она там увидит? Хотя в Русском музее она и правда уже давно не была. Может во сне ей что-то новое покажут.

– Я Врубеля очень уважаю, – между тем продолжила Софья Михайловна. – У него картины своеобразные, как у французских импрессионистов.

– У французских импрессионистов, – повторила за подругой Ася. И удивилась тому, что даже во сне Софья Михайловна продолжает любить французскую живопись. Надо же, какая всеобъемлющая у неё натура.

До Русского музея две старухи в шляпах решили добраться на метро. Вернее, на метро они добрались только до «Гостиного двора». Потом по зебре перешли Невский проспект налево, свернули на Садовую, и пошли по знакомому маршруту пешком, как в детстве ходили когда-то.

Только идти во сне Асе было тяжело. Во сне она была старая, и поэтому долго ходить ей было трудно, а Софье Михайловне и подавно. Потому что она не только старая была, но ещё и толстая. И с сердцем у неё не всё в порядке было…

И тут во сне Ася захотела есть. Она хотя и хрупкая, хотя и худая, как палка, но есть почему-то постоянно хочет. Она молчала, молчала, а потом сказала Софье Михайловне, что голодной в музей не пойдет. Потому что из этого музея ещё неизвестно когда выберешься. А она уже сейчас есть хочет.

Софья Михайловна возмутилась:

– И что у тебя за натура такая? Разве нельзя один раз потерпеть?

– А зачем, – удивилась Ася. – Я не на твои деньги есть хочу, а на свои. Кто мне запретит?

– Но тут по пути только ресторан японской кухни «Две палочки», – снова с раздражением проговорила Софья. – Неужели в него пойдем?

– Ну и что! Мы возьмем только вареную миногу. И всё. Форель брать не будем и омаров тоже.

– Чего возьмем?

– Рыбу вареную и хлеба побольше. Японцы же рыбой питаются и рисом, а мы рис брать не будем.

– Возьмешь ты рыбу! Жди, – стала иронизировать Софья. – Тебе притащат какой-нибудь деликатес, от которого петрушкой пахнет, а денег возьмут как за отопление и электричество.

– Ну и пусть. И пусть. Я есть хочу, – заупрямилась во сне Ася.

Софье Михайловне пришлось вести её в ресторан.

Из ресторана Ася вышла злая и голодная, хотя оставила там полторы тысячи. Хорошо ещё, что во сне. А то в реальной жизни она бы очень переживала, что зря потратила большие деньги. Такие деньги потратила зря, а до пенсии-то ещё нескоро.

– Ну что, наелась? – стала издеваться над ней Софья Михайловна во сне.

И хотя Ася была голодная как собака, назло Софье она ответила:

– Наелась. Ничего себе.

Так разговаривая и споря, старухи в шляпах шли, шли. Потом куда-то сворачивали, сворачивали и всё никак не могли выйти к Русскому музею.

В конце концов, Софья Михайловна остановилась отдышаться и сказала:

– И почему это возле Русского музея ни одной дешевой столовой нет? Везде есть, а там, где надо, нету.

– И не говори, – возмущенно откликнулась Ася.

– Кругом туристы гуляют голодные. Дети малые. Старухи. А поесть им негде.

– Да, – пожевала губами Ася. – На самом деле.

– А помнишь, раньше пирожки у входа продавали.

– Помню, – охотно отозвалась Ася, хотя понимала, что это всё во сне. И зря она так восторженно отзывается об этом. Что было хорошего-то в этих холодных пирожках? Честное слово.

– Хорошее было время.

– И мы были помоложе, – согласилась Ася.

И тут же сама себе удивилась. Что это она такое говорит? Она и сейчас не старая вовсе. Это же сон. Вот проснется через часик – другой и будет снова молодой. А Софья Михайловна не проснется. Так и станется старухой. Да впрочем, так ей и надо, потому что вечно придумает какую-нибудь авантюру, а потом за неё красней и расплачивайся своими деньгами.

Софья Михайловна посмотрела налево, подумала и сказала:

– Нам, кажется, сейчас надо ещё раз направо свернуть. Или не надо?

– Не знай, – неопределённо ответила Ася. А сама подумала: «Да какая разница, куда сворачивать, если это во сне».

Вышли на Набережную Мойки недалеко от Спасской церкви. Возле мраморного парапета остановились передохнуть. И тут Софья Михайловна как-то странно, очень длинно посмотрела на Асю, а потом и говорит:

– Ася?

– Да, – ответила Ася во сне.

– А ты не знаешь, зачем мы сюда пришли?

– Не-а, – ответила Ася, хотя она знала, что направлялись они в Русский музей. Потом Ася захотела есть. Они зашли в японский ресторан, поели. Потом расплатились с официантом. Расстроились после того как расплатились и обо всем позабыли. Пенсия-то ещё не скоро, а они такие деньги отвалили за какую-то вареную рыбу с овощами, да салат из морской травы. А когда из ресторана вышли расстроенные – стали поворачивать то направо, то налево. Одна уверяла, что там уже Русский музей недалеко. Другая отвечала, что они давно идут неправильно. Не туда, куда нужно. Хотя ведь это во сне. Какая разница, куда идти?

– Всё стала забывать, – продолжила рассуждать профессорша, придерживая от ветра шляпу. – И ты тоже хороша. Мы же с тобой вместе решали пешком пройтись.

– Не-а, – снова ответила Ася. – Это ты всё решила.

– Ну, тогда поехали домой.

– Поехали. Чего уж теперь, если заблудились. Не идти же обратно пешком дорогу в Русский музей искать.

– Самое известное здание в родном городе не нашли, – с иронией проговорила Софья. – Кому сказать, не поверят.

– А может его в другое место перенесли, – предположила во сне Ася. Во сне ведь, что угодно можно предположить. И ничего за это не будет. Иногда во сне такое случается, что потом объяснить невозможно. Так всё сумбурно, так неестественно.

– Ты чего это, совсем стала дура? – спросила у Аси профессорша.

– Почему?

– Такую ерунду говоришь. Музей перенесли. А здание-то куда делось?

И тут только Асю как током ударило. А что если это не сон? А что если это правда? Всё, что с ней происходит сегодня с самого утра. Потому что ничего сумбурного в этом сне почему-то нет. И ничего странного не происходит. Ничего из ряда вон выходящего. Всё как в жизни. И Софья Михайловна как в жизни, и город, и старческая забывчивость. И ругаются они так же, как раньше.

Неужели и, правда, она старуха уже? И живет одна в трех комнатах на улице Карла Либкнехта. И Софья Михайловна одна живет там же. Ужас! Ужас-то какой! Ей действительно 75. Ей 75!