Валерий Казаков - Старушки-подружки. Сборник ироничных рассказов

Лучше бы это было во сне.

В последнее время Асю на прогулке стала преследовать ворона. Ася только, только выйдет на улицу, а ворона уже тут как тут. Прилетит, сядет рядом и наблюдает за Асей. Смотрит на неё снизу вверх и ничего не говорит. Ася смотрит на ворону – и тоже ничего не говорит. Так они смотрят друг на друга, смотрят, молчат, молчат, а потом Ася начинает нервничать. «Чего это ворона так на меня глядит? Чего этой вороне от меня надо? Чего она привязалась ко мне»?

Асе стало казаться, что ворона эта какая-то подозрительная. Какая-то странная эта ворона. Иногда, когда Ася долго смотрит на ворону, та подходит к ней очень близко и поднимает кверху свой большой черный клюв, как будто собирается заглянуть Асе в глаза. Как врач психиатр, на самом деле. Ася делает голову на бок и ворона наклоняет голову в ту же сторону. Ася двигает рукой – и ворона начинает махать крыльями.

Глаза у вороны маленькие и темные. Блестят, как черный бисер. Такие глаза, как будто эта ворона всё про Асю знает. А если не знает, то догадывается. И при этом всегда настороже. Не доверяет Асе. Потому что Ася большая, а ворона маленькая.

«Вот привязалась так и привязалась, так бы и запустила в неё какой-нибудь палкой», – часто думает Ася.

Но иногда эту ворону Асе становится жаль. И наблюдать за ней интересно. Должно быть, ворона эта уже немолодая. Тоже в годах. Каркать без надобности ей надоело, кружить над горячими летними крышами лень. Вот она и гуляет в прохладном сквере. Придирчиво наблюдает за всем, что тут происходит.

Ася рассказала о странной вороне Софье Михайловне. Та рассмеялась в телефонную трубку:

– Нашла себе подружку, ха-ха!

– Мы не подружки, – обиделась Ася, – просто я в сквер выхожу, и она откуда-то прилетает. Видно живет где-то неподалеку.

– Квартира у неё рядом?

– Я не знаю, где она живет, – обиженно призналась Ася.

– А почему ты решила, что она в годах? Так прямо и рассмешила меня.

– Так она всё время одна, – стала объяснять Ася. – Гнезда не вьет, к вороньей стае не прибивается. Целыми днями возле меня трется. Странная какая-то ворона. Но глаза у неё очень умные.

– Ха-ха-ха! Глаза у вороны умные! Ну, ты даешь!

– Что тут смешного-то, я не понимаю? – возмутилась Ася.

– Чушь какую-то ты говоришь. Вот послушала бы сама себя со стороны и сама бы рассмеялась.

– Да ну тебя, – вполголоса проговорила Ася и положила трубку.

Она была уверена, что Софья позвонит ей снова, но она почему-то больше не звонила.

Ася подошла к окну, отодвинула гардину в сторону и выглянула во двор. Вороны нигде не было. Ну и слава Богу. Может, улетела куда-нибудь далеко, далеко и больше уже не появится. Надоела уже эта ворона подозрительная с тяжелым клювом и хитрыми глазками – бусинками. Привязалась, как банный лист. Проходу не дает.

Ася уже хотела с легким сердцем отойти от окна, чтобы направиться в кухню, но в последний момент подняла глаза чуть выше створок форточки…

Вот тебе на! Ворона сидит на ветке напротив окна и смотрит на Асю. Ася даже вздрогнула от неожиданности. Для чего она прилетела? Чего ей надо? Почему она тут сидит?

Ася провела рукой по боку халата, нашла в кармане очки, надела на переносицу и стала разглядывать странную ворону через стекло. Ворона прошла по тонкой ветке ближе к стеклу и стала разглядывать Асю. Ася приблизила свой большой нос к окну. Ворона с той стороны вытянула свой клюв к сносу Аси. Ася от удивления чуть не сказала: «Здрасте». Ворона тоже деликатно промолчала. Ася поморщилась и пожевала губами…

Так они смотрели друг на друга минуты три, пока Ася не почувствовала странный холодок у себя на затылке. Для чего это она на ворону смотрит? Птица как птица, только дурная. Птица как птица, только в годах. Седая какая-то. Странная. Лучше на неё не смотреть.

– Кыш, – хриплым голосом прикрикнула Ася, чтобы прекратить это нелепое занятие.

Ворона наклонила голову на бок.

– Кыш, говорю.

Ворона слегка подалась назад и отрицательно покачала головой. Дала понять, что не улетит.

– Ну, надо же, какая дрянь! – вырвалось у Аси.

Ворона строго и осуждающе посмотрела на Асю. Как бы говоря: ругаться нехорошо.

В конце концов, Асе надоело перекоряться с вороной. Она ушла на кухню и придумала сварить себе уху из консервов. Раньше, когда рыба в консервных банках была свежая, такая уха из ставриды Асе очень нравилась. Подкупало и то, что рыбу из банок жевать было не нужно, костей в ней не чувствовалось. А сейчас рыба в консервных банках иногда попадалась с душком. Видимо времена изменились, изменилось и качество продуктов. Хотя цена, кажется, осталась прежней. Примерно такой же осталась цена. Ася перевела рубли в копейки. Да, цена такая же.

Стоя возле кастрюли с ухой, Ася порой мысленно возвращалась к вороне. Ну, надо же, какая дура эта ворона серая. Мало того, что она в сквере Асю преследует, так она ещё на ветку уселась возле окна. Разглядывает Асино жилище. У самой постоянного жилья нет, так она к Асиному приглядывается.

И тут Асю осенило. А что если это не ворона вовсе? Вернее ворона, но в ней живет душа Асиной бабушки Сары. «Бабушка Сара любила комиссара. Комиссарова жена её отполысала», – стало вертеться в голове. Так дедушка когда-то говорил, кажется.

Птичий крик и бабушкино имя каким-то образом гармонировали между собой фонетически. Роднились некой ассоциацией. Сочетались. Вполне возможно что-то из этого вытекает в перспективе переселения душ. Бабушка в старости тоже была такая же неразговорчивая и странноватая, как эта ворона. Одевалась во всё черное, говорила грубым голосом. И нос у неё был большой. Иногда ни с того ни с сего бабушка брала маленькую Асю за плечи, останавливала и медленно приближала к ней свое бледное улыбающееся лицо, сплошь покрытое крупными морщинами. Рассматривала.

Всю жизнь бабушка была близорукой, а к старости совсем ослепла, но малолетнюю Асю очень любила. Просыпалась перед обедом и сразу спрашивала: «Где моя малышка? Где мое золотце»? Это потому что Ася до трех лет была ангелом. Белокурая, кучерявая, с большими синими глазами…

Вполне возможно бабушка захотела снова на Асю посмотреть. Смотрит и не узнает. Потому что Ася сильно изменилась за последние годы. Потому что Ася сама стала как бабушка.

Ася из кухни вернулась к окну. Посмотрела в широкую раму на улицу. Ворона неподвижно сидела там, где была. В профиль ворона действительно чем-то походила на бабушку Сару. Только Софье Михайловне об этом говорить нельзя, а то она решит, что Ася совсем сошла с ума. Софья Михайловна женщина серьёзная и в переселение душ не верит.