Михаил Жванецкий - Сборник 2019 года. Том 7

Он мне завидовал.

Он рвался.

Он подражал.

Он списывал.

Тогда я специально для него сделал ошибку.

И он отстал на пять лет общего режима.

– Папа, ты видел?

– Да, Митя, наш пёс – левша!

В чём разница между мной и чиновником?

Мы оба сидим за столом.

Только я просто сижу, а он – должен сидеть.

Принял яд и передумал.

По стране хлопки, похожие на аплодисменты.

Это лопается терпение.

Он ошибался только в людях, остальное мог предвидеть.

Когда мужчина говорит: «Я люблю женщин», – он любит себя.

Когда он говорит: «Я люблю эту женщину», – он любит её.

Я за то, чтобы внести в Библию: у каждого из женатых четыре ноги, два сердца, две головы.

Что у нас не изменяется – это перспективы.

Когда мы сняли чадру – не мы увидели мир, а мир увидел нас.

В итальянском кафе плакат.

Где очень просто написано.

Иисус Христос – еврей.

Твоя машина – немецкая.

Твой телевизор – японский.

Твои деньги – американские.

Демократия, при которой ты живёшь, – греческая.

Кофе, который ты пьёшь, – бразильский.

Берег, куда ты едешь в отпуск, – турецкий.

Цифры, которые ты пишешь, – арабские.

Буквы твои – кириллица.

Почему же твой сосед не может быть другой национальности?

Дорогой Юлик Соломонович!

Своим 60-летием ты нас не испугаешь, хотя, конечно, неприятно…

Ну, ведь и все другие туда ползут.

А некоторые ползут дальше и быстрее.

Мы все на постоянном расстоянии друг от друга.

Так и ползём от «Ники» до «Ники», от колита до гастрита, от компромисса до ишиаса.

С горячей закуской и остывшей любовью.

В этом состоянии нас радуют только результаты анализов.

Держи взгляд и береги юмор!

Остального не жалко.

Обидно, что это настигло тебя как раз в расцвете духовных и растрате физических сил.

Внезапность даты потрясает.

Ты один из немногих, с кем хочется говорить и у которого, отфильтровав шутки и ужимки, можно выцедить смысл.

Вот скажи мне, кто следит за балансом в нашей жизни?

Сейчас, когда столько всего в магазинах, стало не хватать взгляда, слова, тёплого рукопожатия и простого: «Ты где пропадал?» – чего было так много, когда не хватало еды и одежды.

Видимо, засыпаны мы последними известиями, которые никак не становятся последними.

И опять возникли очереди.

Чтоб просто подойти к другу…

К тебе, Юлик, и, разгребя бессмысленность, ухватить твою руку и сказать:

– Поздравляю, мой дорогой!

Будь всегда неподалёку.

Как и я.

Все оглядываются.

Воробей сядет на балкон и оглядывается.

Ест и оглядывается.

Пьёт и оглядывается.

Летит – не оглядывается. Потому что надо лететь.

А сидит – оглядывается, чтоб не напали, не сожрали… Кто? Да любой…

Он же маленький, а все большие.

И орёл – большой – тоже оглядывается… Зачем? А чтоб сожрать кого.

Кого? Да любого.

У него в глазах: «Где тот воробей?»

А воробей: «Где тот орёл?»

«Где тот кот?», «Где тут все?»

Человек оглядывается часто и подолгу. Разбогател – оглядывается, чтоб не украли. Обеднел – оглядывается, чтоб украсть.

Олигарх оглядывается всегда и везде. В машине, в постели – везде оглядывается и переспрашивает: любит или врёт? Предан или предал? Купил или продал? Кому доверять? Где прокуратура? Где таможенники? Откуда ждать силовика?

Прокуратура оглядывается: где? кого? куда? А за что – это наша забота.

Власть оглядывается: кто хочет меня? Кого хочу я? Какая сволочь претендует? Кто с полным желудком? Все голодают… Допросить, чтобы быть в безопасности.

Оглядывайся, чтоб прибить.

Оглядывайся, чтоб уцелеть.

А чтоб цели добиться – не оглядывайся.

прямо и смотри прямо.

Если есть цель – уставься и всё делай.

Ешь, не отрывая глаз от неё.

Это как за рулём.

Когда в узком месте на цель идёшь – пройдёшь в миллиметре.

Когда просто оглядываешься без цели – себя подставишь.

Иди прямо и смотри прямо. Ты глаза не отрывай. А руки сами работу сделают.

Жизнь прекрасна без цифр. Всё, что выражают цифры, – всё мне не нравится. Это конфликты с друзьями, с соседями.

Это тайные вздохи и ваша внезапная мрачность.

Это пересчитывание ночью шёпотом.

Это килограммы на весах, это минуты на часах.

Это дроби гипертонии, это пульс, диоптрии, анализы, растраты, долги и проигрыши в казино.

Это зарплаты, пенсии и продолжительность жизней, это штрафы, нарушения, цены на базаре.

Что вам из этого нравится?

А часы приёма, время работы и количество взятки?

Всё, что в цифрах, чревато скорым концом или крупными неприятностями.

Есть и радости, конечно, но они такие скоротечные, такие мелкие и, главное, втягивают вас, приучивают, развивают привыкание к цифрам.

Вы от своих цифр перебрасываетесь к чужим, мечетесь между своими и чужими цифрами.

И они вас убивают – и свои и чужие. Вас убивает сравнение.

А тот, к чьим цифрам присматриваетесь вы, тоже присматривается к чьим-то цифрам.

Ну, казалось бы, ему-то зачем, а тоже не спит, тоже переживает, свои сравнивает, страдает, губами во сне шевелит, проценты, доли во сне делит-вычитает.

Разве успокоится он когда-нибудь?

Когда-нибудь? От чего-нибудь?

Тот, кто ушёл в цифры, разве перейдёт к жизни слов, снов и прикосновений?

Не перейдёт он.

Мир цифр – мир наркотический.

Зависимость обоюдная.

Ты страдаешь от них, они страдают от тебя.