gambaru - КРИСМАСу

Порядок – это то, чего не знало лишь одно место в Токио – общежитие иностранных студентов Сосигая. Общежитие само по себе располагает к разного рода беспорядкам, что говорить о том, в котором проживает молодёжь из полусотни стран мира. Беспорядки в Сосигая делились на организованные и спонтанные. К организованным относились ежемесячные культурно-спортивные мероприятия, призванные знакомить студентов друг с другом и расширять культурный обмен. Не нужно даже говорить, что этнические различия между организаторами и участниками нередко приводили к тому, что мероприятие выходило из-под контроля и заканчивалось взаимным обогащением идиоматическими выражениями и рукоприкладством. С другой стороны, тяга к пресловутому культурному обмену становилась первопричиной спонтанных беспорядков совершенно иного характера. Каждый вечер в поисках точек соприкосновения, да и просто из любопытства колоритные резиденты заполняли кафетерию первого этажа. Без долгих предисловий кафетерия вспыхивала, призывно гудела, участливо дымила, оптимистично разрушалась, чтобы к утру снова воскреснуть птицей феникс. Когда собирались китайцы – самая многочисленная диаспора, – кафетерия визжала на разные тона цикадами и сверчками, заливая округу парфюмом пережаренной сельди. Китайцы моментально заполняли все уголки помещения и так же быстро пропадали, оставляя после себя горы мусора. Восстанавливая на следующий день привычную чистоту, обычно немногословные уборщицы всегда находили из своего небогатого словарного запаса по-особенному красноречивые фразы. Во время оккупации кафетерии сборной командой индонезийцев, филиппинцев, малайцев и тайцев невозможно было скрыться от букета из острых пряностей, кока-колы и пива. Армада самых активных жителей общежития – латиноамериканцев – покрывала кафетерию сексуальными флюидами. Недвусмысленные разговоры, обильно приправленные кашасом, кайпириньей и ромом, как правило, заканчивались жаркими объятиями в комнатах. Если китайская диаспора всегда держалась отстраненно, то остальные группы с помощью усилий связующих единиц то и дело сливались друг с другом.

Венцом беспорядков в общежитии являлись дискотеки, проводимые под патронажем президента ассоциации студентов. Ежегодное количество дискотек никогда не превышало двенадцати, но каждый новый президент, сохраняя традиционные новогодние и рождественские, скрупулёзно отбирал оригинальные поводы. Поэтому в разное время всё общежитие отмечало и День начала Протектората Кромвеля, и День рождения Хайли Силассие, последнего императора Эфиопии, и День падения вавилонской башни, и День высадки на Солнце первого северо-корейского космонавта. Специально приглашённые DJ-и со всего мира своей музыкой разрывали танцпол. На зов чужеродной, но беспрецедентно обаятельной вседозволенности к воротам общежития стягивалась столичная молодёжь. Вот тогда-то и случались настоящие оргии с глубоким проникновением одной культуры в другую.

Позиция администрации общежития была совершенно внятной и логичной: пока все без жертв и широкого общественного резонанса, пускай себе развлекаются. Ведь в конце концов этих студентов пригласило правительство, которое к тому же платит им стипендии. С точки зрения успеваемости прицепиться было не к чему. Абсолютное большинство училось прилежно, оставляя существенно позади местных студентов. У себя на родине многие резиденты принадлежали к элите. Следовательно, в совсем недалеком будущем они – политические, финансовые или поп-культурные лидеры своих государств. На всякий случай по периметру всего комплекса всё же были установлены камеры, и всегда можно было составить красочное представление о происходящем. Да и неизвестно, когда может пригодится пленка с будущим культурным атташе, вдрызг пьяным, раскусывающим пополам экстази.

В вопросе времяпрепровождения студентов самым осведомленным человеком в администрации была заместитель директора Асо. Именно она занималась систематизацией всех беспорядков. Для Асо, которая шесть лет своей бурной молодости провела в Лос-Анжелесе, обязательный просмотр пленок с видеокамер был одновременно и ностальгическим, и затягивающим как ситком «Californication». Испытавшая на себе все искушения заграничной жизни, Асо прекрасно понимала, что полная правда о буднях общежития может оставить неизгладимый след в мировоззрении, а главное, в здоровье ортодоксального директора Нива. Поэтому во время доклада Асо обычно избегала подробностей и ограничивалась односложной фразой: «все прошло нормально, жалоб нет». Кассеты аккуратно подписывались и передавались в специальное хранилище подведомственного министерства. Все было гладко вплоть до ноября, когда директор Нива вместо кассеты с кино-эпопеей «Горькая жизнь мужчин» по ошибке включил видео-отчет о дискотеке на Хеллоуин, который Асо еще не успела отослать. Надо заметить, что ничего необычного для такого рода мероприятий в отчете не было. Так, всё как всегда. Но привычное чувство защищенности уже с первых секунд просмотра безвозвратно покинуло Нива. При виде вампира, выкачивающего шприцем красную жидкость изо рта обездвиженного разносчика пиццы, к горлу директора подступил вполне объяснимый комок. Когда бесполая личность с осиновым колом в башке с помощью переносной теплицы и папиросной бумаги стала предлагать желающим косяки, он убежденно уговаривал себя, что интерьер съемок лишь гипотетически напоминает кафетерию и главный коридор. Словно в ответ, перед ним предстали две жирные девицы, увлеченно облизывающие телеса друг дружки обильной слюной. Они то и дело заваливались на стенд с объявлением, которое от имени администрации настойчиво призывало студентов вносить плату за аренду комнат в последний рабочий день месяца, а не тогда, когда им вздумается. Нива, хотя все еще и продолжал сопротивляться очевидному, с тревогой отметил у себя обильное потоотделение, повышение давления и начальные признаки тика лица. В следующей душераздирающей сцене девочка-подросток молила о пощаде, стоя на коленях перед рыжим громилой, стегающим её плетями по спине и поливающим кровоподтеки шотландским скотчем. Однако перипетии маленькой трагедии прошли мимо Нива. Его внимание было целиком и полностью приковано к двери на заднем плане, где в такт каждому удару насильника предательски раскачивалась табличка с его именем, фамилией и должностью. Директор, вопреки многолетней привычке, задумался: а вдруг узнают о происходящем и ему придется объяснять налогоплательщикам, на что тратятся их деньги? Привычки, как известно, в почтительном возрасте не меняют. Это и стало его роковой ошибкой. Тик уже хозяйничал по всему лицу. Откуда не возьмись, накатило кислородное голодание. В висках застучал незнакомый молотобоец. Когда же сквозь опустившуюся пелену глаз замелькали кадры, на которых готы разбрасывали белый порошок на танцующих, и те ловили его, возбужденно втягивая ноздрями, весь мир вокруг Нива почтительно замер. Легкие окончательно прекратили качать воздух. Кровь остановилась в сомнении: а не повернуть ли в обратную сторону, сколько можно в одну и ту же? Время прекратило свое существование. В следующий миг со стальным скрежетом все тело разбил паралич. Пытаясь наверстать упущенное, на невыносимые скорости подскочил пульс. Кровь бурным потоком хлынула по всем направлениям, и сердце благородно разорвалось. Мир навсегда потерял уникальную личность, а общежитие осталось без своего главы. Последнее со всех точек зрения было крайне опасно. Министерство в спешном порядке принялось искать подходящую замену.