Иван Гобзев - Хозяин Москвы

***

– Батюшка, да что же это… Всем же известно, что Земля не центр Вселенной…

– Кому это известно?

– Да как же, эксперименты… Телескопы… Гравитация… Более массивные тела не могут вращаться вокруг менее массивных. В конце концов, всё вращается вокруг чёрной дыры в центре нашей галактики.

– Да ну? А Эйнштейн что доказал?

– Что?

– Что всякое движение относительно. А раз нет абсолютного движения и единой точки отсчёта, то что из этого следует?

– Что?

– Что это вопрос веры – что вокруг чего вращается. Это зависит от выбора точки зрения – с нашей, земной, весь мир вращается вокруг нас. Ты в Бога веришь?

– Верю…

– Ну вот и считай…

***

Депутат Дынин, который всё с геями и лесбиянками боролся, попался. Впрочем, я совсем не удивлён. Я даже этого ожидал. Не нужно быть большим специалистом в психологии, чтобы понять, откуда у него росли ноги.

В новостях показали оперативную съёмку. Сотрудники правоохранительных органов врываются в гей-притон, голые мужики разбегаются и прячутся по углам. Оперативники явно знают, зачем пришли – они не обращают внимания на испуганных мужиков, следуют прямо по коридору и уверенно заходят в одну из боковых комнат.

В поле обзора трясущейся камеры появляется недоумевающий депутат, он торопливо прикрывает гениталии простыней, слева и справа от него голые парни. Их быстро прогоняют. Спустя минуту опять показывают ту же комнату – по-прежнему, без одежды, депутат сидит на краю кровати, в очках, и звонит куда-то. Очевидно, покровителям. Но дозвониться, похоже, не может – кто же теперь ему ответит! Простыня пропала, видно всё, но ему уже не до стыда.

***

Мы в постели. Я весь взмок. Сегодня у неё редкий выходной, а я прогулял работу и со вчерашнего вечера у неё. Мы весь день занимаемся любовью. С меня льёт пот, кажется, я потерял кучу калорий. Лучшее средство для похудения – занимайтесь сексом! Но чтобы вот так, как мы с ней, по нескольку часов кряду – это должна быть настоящая любовь. Без любви не будет такой страсти. Без любви быстро начинаешь скучать и видеть недостатки другого, а с любовью нравится всё.

– Маш, знаешь, мне иногда кажется, что у нас в стране происходит какой-то кошмар… – говорю я в перерыве.

Она лежит на боку, спиной ко мне. Я на спине, смотрю в потолок, левой рукой глажу её ягодицы. Я рассказываю ей обо всём, что меня тревожит. Про геев, про геоцентризм, про фиолетовых.

Она расслабленно слушает, не оборачиваясь.

– Я стараюсь не думать об этом, – наконец говорит она, когда я замолкаю. – И так голова постоянно забита. Да и смысл? Я ведь не смогу ничего изменить.

– Да, но это же бред! Почему большинство принимает происходящее так, как будто это правильно, как будто так и должно быть?!

Я разволновался. Она обернулась, облокотилась на мою грудь и нежно поцеловала. Её волосы упали на моё лицо.

– Ванечка, так наверно устроены люди. Не думай об этом.

Да, она права… Вот в самом деле – инквизиция, нацизм, апартеид… Чего только не было! Но чтобы сейчас, когда наконец появился объективный критерий как выбирать лучших, когда страной управляют избранные, и происходит такое!

***

– Садись! – батюшка с порога указал мне на стул, не дав мне возможности попросить благословения.

Вижу, дела плохи. Что-то он прознал.

– Думаешь я не знаю, – пронзительным злым голосом сказал он, – что ты трахаешь эту ведущую? Всё ждал, ждал, когда ты сам покаешься на исповеди, так ты молчишь. Ты что же, на таинство исповеди решил наплевать?

Я опустил голову. Возражать было нечего.

– Как ты мог-то! Плевать хотел на епитимью? На клятву Богу?

Он скомкал какой-то лист на столе и бросил мне в лицо. Такого ещё не было.

– Батюшка, – пробормотал я, не смея поднять глаза, – я люблю её.

Повисло молчание. Что сейчас будет, – думал я, – он бросит в меня стул?

Но он вдруг сказал, более спокойным тоном:

– Бумагу-то посмотри!

Я поднял скомканный лист и развернул. Там была информация о моем повышении. «Назначить Ивана Сергеевича Шмелева Хозяином Москвы». И подпись самого Святейшего.

– В смысле, мэром? – замерев от восторга, спросил я.

– В смысле Хозяином, – буркнул он. – Мэры все на Западе.

– Спасибо! Спасибо! – воскликнул я.

– Да уж пожалуйста! Видишь, какой я подарок тебе приготовил. А ты мне? Спасибо тебе, Иван Сергеевич! Услужил! Подложил, так сказать, дохлую собаку в карман!

Откуда он берёт эти дурацкие выражения? – подумал я, но промолчал.

– Любишь её, говоришь? – спросил он.

– Люблю.

– Ну что же. Ладно. Освобождаю я тебя от епитимьи. Трахайтесь на здоровье.

– Спасибо! Спасибо! – снова закричал я.

– Но только чтобы это…

– Что?

– Без содомии.

***

В новостях на Яндексе молния: «Анальный секс приравнивается к гомосексуализму». Прохожу по ссылке, читаю: «После бурных прений закон был принят в третьем чтении…» Я пытаюсь представить эти прения. Как несколько сотен взрослых мужчин и женщин в течение многих дней спорят об анальном сексе, чтобы потом проголосовать единогласно.

Тут я замечаю, что уже долго сижу, вытаращив глаза, так что кожа на лбу заболела. Я осеняю себя крестом, прогоняя наваждение.

***

– Ты знаешь, – со смехом говорит Маша, положив голову на мой живот и глядя на меня – в её глазах весёлые искорки, – Антонина Мировая вынесла на обсуждение новую инициативу.

– Какую же? – взволновался я.

– Запретить оральный секс.

– Ты серьёзно?!

– Совершенно.

– Какие же у неё аргументы?

– Ну, это богопротивное дело.

– Богопротивное? – удивляюсь я. – Неужели она полагает, что Богу есть дело до орального секса?

Маша хохочет.

– И какое наказание? – строго спрашиваю я, не понимая её веселья.

– Да всё такое же, от трёх лет колонии строгого режима.

– Хренасе! – вскрикиваю я.

Маша гладит меня по животу и ласково говорит:

– Не волнуйся, милый! Мы ведь никому не скажем?

Вот так мы с ней стали сообщниками в богопротивном деле, да к тому же и уголовно наказуемом…

***

– Ты такой красивый, – пишет мне Маша в мессенджере. – И умный. Это так редко бывает у людей с таким статусом.

– Да ну? – не верю я. – Тебя, по идее, должно окружать много статусных умных красивых мужиков.

– Да, но они не скромные. Знаешь, как бывает, наглеют, осознавая свои плюсы. Задирают нос, с такими самовлюблёнными вообще невозможно. А ты скромный.

Я не отвечаю, думаю: хорошо это или плохо? Может я веду себя недостаточно уверенно и надо понаглее? Да и вообще я только с ней такой скромный. Потому что…

«Я тебя люблю», – вдруг пишет она.

Мы ещё ничего такого не говорили друг другу. Я замираю от какого-то очень странного чувства из смеси счастья и тревоги. Как будто это случилось со мной в первый раз. Боже, – обращаюсь я к оконному проёму, – неужели это правда? Она любит меня? Это так странно…