Ксения Нели - Ловушка для музы. Сборник фантастической прозы

Неужели даже корки хлеба пожалеете, а? На кухне есть, я знаю. На верхней полке, под тарелкой с голубой каёмочкой. Там ещё сыр плесневеет. От сыра тоже не откажусь. Пристрастилась в мышиной-то форме…

Обойдусь? Ну-ну. Хочу посмотреть, как бы вы обошлись…

Чем, говорите, я должна питаться? Наслаждением от сотворённого шедевра? В самом деле? Какая гадость эти ваши ножки дивана. Ну дайте печенья! После него можно и шедевром понаслаждаться.

Во что я жизнь писателя превратила? Я?!? Нет, вы себя слышите?

Смертные сами не знают, чего хотят. Вроде, так о музе мечтал – хоть в петлю. А едва его подруга крик подняла, тотчас книгу писать расхотел, а загорелся меня убить. Пришлось подыграть. Одержимость – она тоже сродни вдохновению.

А что, плохо вышло? Папочка вообще бы молнию швырнул, и – прощай, город, здравствуй, пустыня.

Да не тащите меня, никуда я отсюда не пойду! Никуда, слышите!

Он мой творец! А я его муза!

Не нужны мне другие! Не хочу заново! У меня договор! С этим вот… Он меня кормит, а я его вдохновляю! Я нужна ему!

Что? Как – не нужна? Быть такого не может! Куда он без меня? Как он без вдохновения? Он же ни строчки… ни уха… ни рыла…

Пустите, дайте глянуть! Пустите, кусаться буду!..

Посреди комнаты, ставшей ещё мрачнее после ухода небожителей, в шелухе и огрызках, щека к щеке сидели Влад и Лялька. Изредка девушка, будто не веря, что вернула своё непутёвое счастье, ерошила его кудлатую голову.

По квартире гуляли сквозняки. Наверное, поэтому Владу чудилось, что он оказался посреди озера, подёрнутого хрупким льдом. Одно резкое движение… одно неверное слово…

– Как… как же ты справлялась, пока… пока я тут… – пробуя слова на вкус, зашептал он, не открывая глаз.

С момента, как исчезло наваждение, он испытал все нюансы презрения к самому себе.

Его до дрожи пугало то, что он мог увидеть. Если вокруг всё по-прежнему, значит, муза-мышь примерещилась, и пора лечиться. А если…

Тут мысль останавливалась, не в силах взять следующую высоту без разбега.

– Ой, котечка… – всхлипнула Лялька. – Что – я? Я за тебя переживала. А Маринка меня чаем отпаивала. Я у неё всё это время и жила…

– Маринка? Это у которой футболист завёлся? – уточнил Влад, переполненный нежностью к благодетельнице.

– Она самая! – Лялька потёрлась носом о его колючую щёку. – Они меня жалели. И Маринка, и этот её… И ни о чём не спрашивали.

Влад вдохнул аромат Лялькиных кудрей. Чудесно иметь друзей, которые отпаивают чаем, жалеют, и ни о чём не спрашивают. Друзей, для которых улыбка на заплаканной мордашке – уже награда.

– А если бы спросили? – продлевая блаженство, поинтересовался он.

– Так не стали же! – резонно возразила любимая. – Как бы я им объяснила… это всё? Они ведь нормальные!

В тоне Ляльки мелькнул снобизм. Не каждый водит знакомство с небожителями и остаётся цел и невредим. Ну, почти…

Девушка обняла любимого ещё крепче. Так крепко, что Влад охнул и, наконец, разлепил веки.

Комнату – огрызок за огрызком – он осматривал внимательно, не торопясь. Со вкусом. Будто запоминал на всю оставшуюся жизнь. Ноутбук он удостоил лишь мимолётного взгляда.

– Мы справимся, котечка! – выдохнула Лялька, уловив его настроение.

– А то! – согласился котечка. – Прежде справлялись, а теперь что? И без всяких там фокусов справлялись! – неожиданно повысил голос он.

По комнате, словно возмущаясь, прошелестел ветерок. Правильно, форточка открыта, чего бы не шелестеть?

– Значит, муза тебе больше не нужна? – уточнила Лялька.

– А зачем мне какая-то муза? – удивился Влад. – У меня есть ты.

– Я же дура, забыл? – Лялька не устояла от искушения поддеть любимого.

– Так и я дурак! – Он засмеялся – как человек, который достиг гармонии с собой и Вселенной. – А был бы генералом, ты была бы генеральшей.

Отстранившись, Влад зашарил по карманам. Пальцы нащупали чудом сохранившийся кубик «Love is…». Он достал расплывшуюся резинку, развернул и вынул квадратик вкладыша.

– Глянь, что там, – попросил он.

– А сам не можешь?

– Не могу. У меня руки заняты, – пожаловался он и обнял Ляльку.

Девушка хихикнула, расправила глянцевую бумажку. На вкладыше золотоволосая красотка, жмурясь от удовольствия, позировала художнику.

«Любовь – это твоё вдохновение», – пояснял курсив. А то бы никто не догадался!

– Откроешь? – Лялька кивнула на ноут. – Там что-то невероятное. Твои демоны сто раз напомнили, что ждут рукопись… И место у источника – твоё по праву.

Запылённый экран ноутбука поманил Влада. Так манит бездонная пропасть. Нестерпимо захотелось разбежаться, оттолкнуться от края и…

Влад опустил экран и, будто успокаивая норовистое животное, похлопал по ноуту ладонью.

– Столько ждали, ещё подождут! – Он притянул к себе Ляльку. – У нас уйма дел накопилась! Что ты там говорила о печенье?..

Паучья кладка была редкостью. И последней надеждой Хыг, охвостья из рода Золотых Гхыров. За кладку можно получить вдоволь воды и сочный кусок мяса.

Гхыры, которые раз в пять дней подносили диковины своей королеве, достигали невиданных высот. Некоторые охвостья – Хыг сглотнула – становились прихвостнями Её Королевского Великолепия, да не затупятся её когти. А от прихвостня до подкрылка, как шипели, хвостом подать…

Но ветер подхватил кладку. Подбросил раз, другой. Закружил, унёс. Хыг только и смогла, что проводить её взглядом. На большее сил не хватило.

Она приняла было позу отчаяния, но лапы подломились. Хыг ткнулась мордой в песок.

Какой позор! Вот-вот зайдёт солнце, а ей нечем угодить Её Великолепию, да будут острыми её клыки. Нечем пополнить сокровищницу, которая чем больше, тем славнее род Золотых Гхыров. Сокровищницу, которую зорко стережёт Её Великолепие, да не полиняет она раньше срока…

Этот день прожит зря. Как и четыре предыдущих.

А нового дня Хыг не видать. Ведь когда ничтожному гхыру нечего поднести Её Великолепию, да будут сытыми её дни, ничтожество подносит себя.

Замшелые гхыры ворчали, что прежде жили иначе. Мяса хватало, воды было – хоть залейся, и каждый был сам себе гхыр. Но с каждым кругом солнца песка становилось всё больше, мяса и воды всё меньше. А выживать – всё тяжелее.

От мыслей о мясе в брюхе Хыг заурчало. Чтобы не слышать этих звуков, она приняла позу задумчивости.

Быть едой не хотелось. Но чем порадовать королеву? Только чудо не отправит Хыг в желудок Её Великолепия, да не испортят костлявые гхыры её аппетит…

Вот если бы появилась новая королева! Тогда весь род слился бы в танце благодарения. Сама Хыг востанцевала бы правильность каждой королевской чешуйки, размах каждого крыла и остроту каждого клыка…