Анна Пейчева - Величайший зануда на земле

– Э-э, да! – еле слышно пролепетала Неля.

– Короче, это твой подарок на Новый год – поцелуй принца. Должен предупредить: акция единоразовая. Повторов не будет. А то замечтаешься еще. Не благодари! – Эдик развернулся и направился к фуршетному столику, где уже хлопотала Майя.

– Да я, в общем-то, и не собиралась, – пробормотала Неля, брезгливо вытирая губы. Она повернулась к Кеше, последние десять минут изображавшему из себя скульптуру «Растерянный продавец». – И как твоя Майя с ним каждый день целуется? Не понимаю. Он же жутко слюнявый.

Имя возлюбленной вывело Кешу из состояния ступора, в котором он находился после того, как принял на себя вину за громкий чих. Улитка высунула голову из домика и решила подползти поближе к рейтингу – узнать свою судьбу.

– Вот и я не понимаю, – согласился он с подругой. – Прямо противно было смотреть, как он тебя пытается проглотить. Я был готов врезать ему, так противно.

– Врезать? – Нелины брови изумленно поднялись. – Из-за меня?

– Ну не только из-за тебя, конечно, – поправился Кеша. – Из-за того, что он Майю обижает постоянно, называет ее жабкой и жабулькой. Да она же принцесса! Сам он жаба, Купидон его побери. Еще и квакнуть посмел, что ей пару килограмм, видите ли, ей надо сбросить. Халтурщик и разбойник из навозной кучи! – перешел он на излюбленные шекспировские ругательства. – Она само совершенство! Ее фигура достойна венка сонетов!

– Ясно. – Брови Нели вернулись на обычное место. – А что же не врезал разбойнику?

– Что ты! – ужаснулся Кеша. – И снова привлечь к себе всеобщее внимание? Мне этого инцидента с чиханием до конца следующего квартала хватит.

– Ладно, пойдем посмотрим рейтинг, – вздохнула Неля. – Может, все не так плохо. А потом поищешь в этой куче свой подарок. Наверняка тебе достанется что-то получше скользких губищ Эдика.

Пробившись сквозь толпу коллег, друзья с надеждой принялись изучать распечатку. В первых рядах – Победоносцев, Колокольчикова… В середине – фамилии здоровяков из стабильных отделов «Инструменты» и «Сантехника»… Ближе к концу – Тетерин Борис Иванович…

– О мой Купидон. Похоже, все именно так плохо, как мы и ожидали. – Кеша показал на две нижних строчки. Веснина и Ламперт. Худшие продавцы магазина «Домашний рай». – Пора готовиться к увольнению.

Неля, прибитая к нему течением толпы, постаралась улыбнуться. От нее пахло мятой с апельсиновыми нотками.

– Не расстраивайся. У нас есть еще три месяца.

– Да что можно изменить за три месяца? – воскликнул Кеша. – Я не могу стать лучшим продавцом, не могу стать Эдиком за жалких девяносто дней! Я не умею общаться с покупателями. Не умею! И никогда не научусь! Я вообще не знаю, как разговаривать с людьми! Я не люблю и боюсь людей, Неля! Понимаешь?

– Понимаю, Кеша. – В серых глазах читалось искреннее желание помочь. – Для начала тебе нужно успокоиться. Давай поищем твой подарок.

С тяжелым сердцем Кеша начал перебирать праздничные коробки и пакеты под елкой. Кружка Эсмарха для Бориса Ивановича – вот обрадуется… Кешин футлярчик с сережками для Майи – скорее бы она его открыла, интересно, понравится ей или нет… А, вот какой-то плоский предмет с белым бантиком и табличкой «Для Иннокентия Ламперта». Кеша развернул упаковку…

– Что?! «Как стать душой компании?» – прочитал название Кеша неправдоподобно высоким голосом. – Дарить такое мне, выпускнику филологического факультета? Это издевательство! В жизни меня так не оскорбляли! Не знаешь, кто мой Тайный Санта? – агрессивно спросил он у Нели, оглядываясь по сторонам. – Кто придумал всучить мне эту низкопробную книжонку, Купидон ее побери?

– Не знаю, – Неля слегка отстранилась, глядя на него с испугом. – Почему ты так разозлился? Даже полистать ее не хочешь?

– Разумеется, нет! Я, слава Государственному университету, привык к книгам другого уровня! Дешевка, бульварная психология. Добрые советы для идиотов. Подумать только! Этот так называемый Тайный Санта еще бы сборник анекдотов мне вручил!

Внезапно Кешины излияния прервал пронзительный визг.

Все обернулись к фуршетному столу.

Визжала собака.

Та самая собака, которую Кеша заметил у Майи за пазухой в начале собрания и при которую совсем позабыл в связи с последними драматическими событиями: маленькая, кудрявая, рыжая, похожая на плюшевую игрушку.

Эдик держал ее на вытянутых руках и орал, перекрикивая собачий визг:

– Ты что, совсем рехнулась, Майя? Да это худший подарок в мире!

Кеша включил свет в прихожей и обессиленно рухнул на табуретку.

Слишком насыщенный день сегодня выдался. Слишком насыщенный для его слабенькой нервной системы.

Ох, что это?

Кажется, сердце закололо! Нестерпимая боль в левой части груди. Неужели это он? Неужели так выглядит инфаркт?

А что, вполне может быть. Кеша недавно где-то вычитал, что сердечно-сосудистые болезни сильно помолодели.

Как расстроится мамуля! И Неля, наверное, тоже расстроится. А Майя – что Майя без него будет делать? Где она станет жить? Кто будет кормить ее полноценным домашним ужином, кто будет гладить ее вещи и убираться у нее в комнате?

Нет, надо держаться. Уходить в мир иной – особенно если иной мир хоть немного соответствует хрюкинским представлениям о рае – никак нельзя. Для начала нужно постараться вызвать скорую помощь.

Кеша медленно потянулся к верхнему левому кармашку куртки, где обычно держал телефон – и вдруг ощутил под пуховиком что-то твердое и плоское.

Секундочку. Погодите секунду.

Он расстегнул молнию. Всё понятно. Никакой это не инфаркт. В грудь ему упиралась острым краем дурацкая книжонка, которую он впопыхах засунул во внутренний широкий карман куртки, когда спасался бегством с корпоратива – впечатлительный Кеша, не желая видеть, как Эдик при всех ругает Майю, поспешно оделся и ушел, даже не попрощавшись с Нелей.

Кеша вытащил книжку из-за пазухи и раздраженно бросил на комод.

На мгновение ему даже стало жаль, что это все-таки не сердечный приступ. Теперь придется жить дальше и решать множество проблем.

Чувствуя себя древним стариком, Кеша с кряхтением нагнулся, расшнуровал ботинки и аккуратно поставил их на коврик возле двери. Куртку пристроил на плечики в шкаф – все вешалки всегда висели у него на равном расстоянии друг от друга.

Шаркая тапками, поплелся в ванную. После душа надел хвойно-зеленую фланелевую пижаму, застегнул ее на все пуговицы. Потащился на кухню. Есть не хотелось, поэтому заварил себе «Эрл Грей» – три минуты двадцать пять секунд. Поправил скатерть, сползшую на полтора сантиметра. Оттер с телевизионного пульта какое-то микропятнышко. Расправил кухонное полотенце. Подвинул бонсай, причудливый самшит, стоявший на подоконнике, на четыре миллиметра вправо. Полистал мамин справочник по биологии – главу про уход за карликовыми деревьями, где подробно рассказывалось про регулярную подрезку корней и ветвей японского «растения в подносе». Взял Шекспира – и сразу отложил в сторону. Настроение было какое-то нешекспировское.