Александра Семенова - Там, где лето. Янтарь

А Денис был просто идеальным мужем. Не в том смысле, что всё терпел и сносил молча, а в том, что он понимал. Gонимал, что сегодняшняя буря завтра превратится в штиль, и из хаоса родится шедевр.

Ника не родилась с кистью в руке, у неё даже не было задатков художника. Её детские рисунки были похожи на «палка, палка, огуречик, вот и вышел человек». Талант внезапно раскрылся в художественной школе, тогда же она поняла, что её жизнь должна быть связана с живописью.

Как правило, у талантливых людей, совершенно непонимающие родители. Ника была не исключением, ей пришлось во избежание конфликта получить человеческую профессию, которая должна была её кормить. Она выучилась на юриста, программу максимум выполнила, диплом родителям принесла.

С Денисом она познакомилась в Питере, когда поехала на выходные рисовать любимый город. А в город влюбилась ещё в детстве, посетив его с родителями. И с тех пор у неё была мечта – создать коллекцию графических рисунков. Сначала она рисовала по памяти или срисовывала с видовых открыток. Затем, став самостоятельной, начала каждые выходные приезжать в Питер и рисовать каналы, мосты, старые улочки города.

Она стояла на мосту Поцелуев и рисовала Исаакиевский собор, когда услышала за спиной:

– Вам удаётся очень тонко передать настроение сегодняшнего дня.

Ника обернулась. Денис с восхищением смотрел на рисунок.

– Благодарю вас, – ответила она, продолжая рисовать.

– Вы не будете против, если я останусь? Обещаю тихо стоять в сторонке и не мешать, – улыбался Денис.

– Оставайтесь. Это не частная территория, запретить не имею права, – ответила Ника.

Денис не смог сдержать своего обещания. Стоять тихо у него не получилось. Он болтал без умолку, рассказывая интересные факты о городе.

Потом выяснилось, Денис так же, как и Ника, был безумно влюблён в город, и почти каждые выходные приезжал, чтобы просто побродить по улочкам и мостам.

Они весь день ходили по мостам и каналам, делясь своими впечатлениями и теми фактами, которые были им известны. Денис оказался кладезем информации и показал Нике такие места, о которых она не подозревала. Её голова пухла от идей и планов, и в конце девушка вынуждена была взмолиться, чтобы Денис пожалел её бедную головушку

– Всё, хватит, иначе я буду вынуждена переехать в этот город на постоянное место жительства, чтобы осуществить все свои задумки, – смеялась она, падая на лавочку в Таврическом саду.

– А почему бы и не переехать, – ответил Денис, украдкой посмотрев на Нику.

До вечера гуляли Денис и Ника по городу и вернулись на то место, где встретились.

– По легенде при расставании надо поцеловать человека и он обязательно вернётся, – сказал Денис, обнимая Нику.

Они целовались на мосту Поцелуев, а прохожие прятали смущённую улыбку.

Да, ей повезло с ним, ей сказочно с ним повезло. Через год они вернулись в этот город в качестве мужа и жёны. Вернулись навсегда, на постоянное место жительства. Денис оказался тем человеком, который не привык бросать слова на ветер.

Он открыл филиал в Санкт-Петербурге, купил квартиру на Невском, с шикарной студией для Ники. Каждое утро из окна своей студии Ника любовалась куполами Казанского собора и встречала новый день с чашкой кофе на балконе, под шум просыпающегося города. Мечта Ники была ещё далека до исполнения, но первая выставка её работ принесла успех.

Город встретил её с распростёртыми объятиями и щедро раскрывал свои тайны. Рисуя никому не известные дворики, Ника знакомилась с людьми, которые беззаветно любили свой город и с радостью делились с ней интересными фактами о том или ином месте. Так, с мольбертом на плече, Ника кочует из одного дворика в другой, оставляя на холсте отголоски своей мечты.

Жить и исполнять свою мечту – это ли не счастье, ради которого хочется просыпаться по утрам?

Она любила просыпаться на рассвете, чтобы город, ещё полусонный, встречал едва уловимым шумом пробуждения. Не спеша варила себе кофе со специями, как научил её один дедушка, в молодости державший кофейню. Выходила на балкон, садилась в кресло и встречала новый день в абсолютной тишине.

Сегодняшнее утро не задалось с самого начала. Будильник, который она точно ставила вечером, не прозвенел. Муж, который вечно забывал, когда она работает, а когда выходная, ушёл на работу. Горячая вода кончилась без предупреждения.

– Блин, и ведь не пятница, и даже не тринадцатое, – смотря на себя в зеркало, говорила Настя.

Утро без кофе обещало, что день будет испорчен. Она ехала в такси и злилась на водителя за то, что тот слушал дурацкую музыку.

– Извините, не могли бы вы выключить эту музыку, – вежливо попросила она.

Водитель молча посмотрел на неё и так же молча выключил.

– Настя, наконец-то ты пришла, – встретила её Даша, которую та должна была сменить.

– Извини, проспала.

– Значит так, на вверенной мне территории всё спокойно. Дедушка из пятой не буянит, даже странно. Мария Филипповна не спала всю ночь, белиберду мне какую-то говорила. Дмитрий Андреевич, наш боевой генерал, как всегда в своём репертуаре, на ладан дышит, а за задницу ущипнуть не забывает. В общем хорошего тебе дежурства, – отчиталась Даша, и, послав воздушный поцелуй, убежала домой.

Настя любила свою работу и своих старичков. Правда, Вера Николаевна, старшая медсестра, на неё часто ругалась:

– Настенька, нельзя так привыкать к людям. Ты медик, ты не должна всех и каждого впускать в своё сердце. Их много, а ты одна. Если всем будешь сочувствовать и всех жалеть, то твоя профессия сожрёт тебя.

Она и сама это понимала, но ничего не могла с собой поделать. Ей было жалко всех этих брошенных стариков, которые, якобы, были помещены сюда для своего же блага, но на самом деле были выброшены своими детьми. А они, находясь в одиночестве и забвении, никому не позволяют говорить плохо про своих детей. Безумно любя тех, кому стали обузой, сидят у окна и ждут, а вдруг сегодня к ним придут с дежурными апельсинами в пакете.

Как она могла равнодушно смотреть, когда Алевтина Павловна, вот уже второй месяц просит её сделать ей лёгкий макияж, чтобы, если придёт сын, не застал её распустёхой.

– Ты знаешь, Настенька, мой Боренька такой занятой человек. Шутка ли, на нём две компании, как с утра уезжает из дома, так только к ночи и является. А дома ему только собака рада. Жена его стерва редкостная. Это из-за неё я попросилась в дом престарелых. Да, я сама изъявила такое желание. Боренька не хотел, но я же свободный человек: где хочу, там и живу, – говорила Алевтина Павловна, пока Настя наводила ей красоту.

Как могла она не пожалеть эту бедную старушку, которую состоятельный Боренька определил в богадельню. Как могла она не любить её, если занятой сынок за два года приехал к матери всего лишь пять раз. Ну и пусть профессия сожрёт её, зато эти забытые люди хотя бы на некоторое время будут чувствовать себя нужными.