Фома Топорищев - Апокрифические истории

----

Флавио Джойо - согражданам:

- А я вам говорю, болваны, что изобрел компас. Магнитная стрелка, будучи подвешена, всегда показывает на север!

- Да провались ты со своей стрелкой! На кой она нам, если Италия располагается на юге?! На север-то мы попадем, а обратно как?

- Обратно, ясное дело, нужно двигаться уже проторенными путями...

----

Бертольд Шварц - Роджеру Бекону:

- Недавно порох изобрел, так что теперь кое-кому придется туго. Мой порох взорвет всю Европу!

- Ерунда. Я уже однажды его изобрел, и ничего подобного не случилось.

- Тогда, поди, никакой Европы и в помине не существовало... Все надо делать в свое время!

----

Михайло Ломоносов - членам Академии:

- Господа академики, должно иметь ввиду, что когда Господь измышлял законы природы, он имел в запасе только семь дней. Мы же имеем много больше, и не должны ударить в грязь лицом.

----

----------

----

Двенадцать апостолов сидели за столом, жевали хлеб, который им роздал Христос и ждали, когда тот начнет говорить. Христос задумчиво прохаживался из угла в угол, апостолы дружно поворачивали головы ему вслед. На их лицах явственно обозначилась тревога. До сих пор все шло, как по маслу. Они путешествовали вместе с Учителем, слушали, как он проповедует, питались вполне сносно, и такая жизнь их вполне устраивала. Главное - не надо было добывать хлеб насущный в поте лица своего, он сам шел в руки. Теперь же Христос явно что-то затевал, но что именно и с какой целью, было не понятно.

- Итак, други мои, - вдруг произнес Христос, - наступил час, когда я должен вас покинуть.

От неожиданности кое-кто из апостолов даже вздрогнул. По келье разнесся дружный вздох разочарования.

- Но почему, Учитель? - не выдержал Петр. - Мы бы могли еще ходить вместе по городам, ты бы проповедовал, а мы набирались бы мудрости...

- Увы, Петр, увы... Тот, Кем я послан, призывает меня, ибо Он опасается.., - Христос пристально оглядел собравшихся.

Никто не опустил взор - все честно и преданно смотрели ему в глаза.

- Чего Он опасается? - нарушил молчание Петр.

- Предательства.

- Но, Учитель, никто из нас даже и не помышляет...

Христос усмехнулся.

- Говори только за себя, Петр. Но даже и ты... Не успеет и солнце взойти, как ты трижды отречешься от меня.

- Учитель! Как можете вы говорить это мне, своему лучшему ученику?! Да ведь я жизнь готов за вас положить!

- Жизнь? Что такое жизнь? И почему ты должен ею жертвовать ради меня?.. Нет, отдавать жизнь за жизнь - это глупо. Своею жизнью можно распорядиться гораздо разумнее. Есть только одно, ради чего ею можно пожертвовать.

- Что же это такое, Учитель?

- Истина.

- Но что есть истина?! - вдруг тихо спросил сидевший в самом углу апостол Иуда.

Христос резко повернулся к нему.

- Хороший вопрос, Иуда. Найдется немало охотников его задать, но лишь немногие попытаются искать ответ. Увы, этих немногих ожидает горькая участь. Их усилия оценятся весьма недорого - примерно в тридцать сребренников, - Христос снова усмехнулся.

Иуда помрачнел, прочие апостолы, так и не понявшие, о чем идет речь, молча недоумевали. Иисус взирал на Иуду, словно бы ожидая, что тот поделится с ним своими сомнениями.

Да, - наконец произнес Иуда и прямо взглянул в глаза своего учителя. - Теперь я понял. Но их не интересует истина, Учитель.

- Значит, эта цену они назначили не за истину?

- Истина их не волнует, Учитель. Они не верят пророкам в своем отечестве.

- Тогда за что же?

- Это цена жизни, - Иуда опустил голову.

Иисус в задумчивости прошелся из угла в угол.

- Ну что же.., - наконец произнес он. - Такой исход предполагался, и теперь другого пути нет. У нас только один выход. Они хотят купить жизнь и они ее получат. Но вместе с ней они получат и истину, притом, совершенно бесплатно. Смертью воспользуются они сами, а истина пригодится другим... Но бесплатных истин не бывает - вот в чем закавыка!.. Готов ли ты, Иуда, оплатить истину?

Иуда ответил не сразу.

- Да, - произнец он наконец, - если это необходимо, я готов.

- Отдаешь ли ты себе отчет в том, какова будет цена истины?

- Кажется, да, Учитель.

- Понимаешь ли ты, что платить будешь ты сам, ибо истина, купленная за фальшивую монету, есть ложь? Подумай. Ты можешь уступить расплату любому из моих апостолов, Петру, например.

Иуда вздохнул:

- Нет, Учитель, я заплачу сам...

- Что ж, - Иисус кивнул, - Он не ошибся в своих опасениях... Иди. Тридцать серебренников принадлежат мне, ибо я заплачу за них своей жизнью... Я уже истратил их на тот хлеб и вино, которые мы ели и пили сегодня, так что, в известном смысле, мы отведали крови и плоти... Увы, мне нечем утешить тебя, Иуда. У каждого свой крест. Иди. Только... Что делаешь - делай скорее. Ибо, в противном случае, кто-то еще должен будет заплатить за промедление...

Как известно, Иуда уплатил по всем счетам, вследствии чего, быть может, истина и восторжествовала. Но это была только часть всей истины, известная Учителю Иуды. Все прочие части будем оплачивать мы.

----

Стражники привели Иисуса к прокуратору Иудеи для допроса. Понтий Пилат старательно делал вид, что не замечает философа, но в последний момент напряг внимание и таки заметил:

- Ба! - вскричал он. - Это ты, Иисус? Какими судьбами?.. Отпустите его, разве вы не видите, что он никуда не собирается бежать.

- Тем более, что бежать мне некуда, - произнес Христос как бы в сторону. - Напрасно ты, Пилат, делаешь вид, что не имеешь никакого отношения к моему аресту.

- Но ты вовсе не арестован, а только задержан до выяснения обстоятельств. Неужели ты думаешь, что у римского прокуратора нет иных дел, кроме как арестовывать бродячих философов. Тем более, что я и сам философ.., в некотором смысле. Видишь ли, первосвященники обвинили тебя в том, что ты, якобы, призывал народ к уничтожению Храма, а кроме того утверждал, что являешься царем Иудеи. Вот я и решил узнать все из первых рук, отлично понимая, что эти глупые старикашки способны обвинить кого угодно и в чем угодно. Что ты делаешь в Иерусалиме?

- Как всегда, свидетельствую об истине.

- Ага... И что есть истина на этот раз?

- Долго объяснять. А ты, Пилат, как мне помнится, не любитель проповедей. Что же касается обвинений в попытке узурпации власти путем объявления себя царем - это такая глупость, о которой и говорить не стоит.

- Разумеется. Давай лучше поговорим об истине. Она одна, или их множество, так что каждый может выбрать себе по вкусу?

- Истина одна. Но у нее есть одно неприятное свойство. Христос нагнулся, захватил пригоршню песку, выпрямился и медленно разжал пальцы. - Она, как этот песок, непрерывно ускользает от нас... И все же, я успел познать какую-то ее часть.

- Так-так... Весьма кстати. Хотелось бы узнать, в чем суть этой уже постигнутой части? Тогда, быть может и все прочие части удастся как-то оконтурить.