Женя Маркер - Буквы в кучках

Собственная ее судьба оставляла желать лучшего. Комната с ночлегом у квартирной хозяйки на краю города. Жизнь в «городе деревенского типа» с домами из черных свай. Ресторана нет. Кинотеатр на ремонте. Друзей нет. Ну, может быть, учительница математики, с разницей в три года из того же педагогического института.

Скучно, когда нет уроков. Скверно, когда ученики к ним не готовы. Грустно, когда год за годом проходит жизнь в этой глуши…

Неожиданно резко отворилась дверь, и в купе вошел военный, один из тех пассажиров, кто заскочил в поезд на этом полустанке. С его появлением запахло зимней свежестью, войлоком шинели, гуталином сапог. Мужской дух наполнил неполные четыре квадратных метра купе в одно мгновение терпкими ароматами. Хозяйка нижнего места справа сделала вид, что спит, и тихонько наблюдала, как он снял фуражку и китель, с блеснувшими звездочками на погонах. Было трудно сосчитать их количество, но точно это был не лейтенант. Две звездочки лейтенанта она знал по старой фотографии мужа подружки.

Аккуратно разложив свои вещи по полкам, офицер сел напротив, и, в ожидании проводницы, изредка поглядывая на лицо «спящей» спутницы. На вид они казались ровесниками, только уверенности и жесткости в движениях мужчины было гораздо больше, чем у спутницы, калачиком спрятавшейся под верблюжьим одеялом с серой от ста стирок простыней.

Появление проводницы с предложением показать билеты, внесло в купе свет коридора вагона, говор попутчиков и смех соседей ближних купе. Делать вид, что можно спать в этом шуме и гаме, оказалось невозможно, и женщина приоткрыла глаза, внимательно разглядывая своего нечаянного попутчика.

Тот показал билет, заплатил за белье и чуть улыбнулся представителю железной дороги.

– Счастливого пути! Спокойной ночи… Чаю не хотите? – спросила она перед выходом.

– С удовольствием! Пару стаканчиков… С лимоном и сахаром, – ответил проводнице офицер, успев перехватить взгляд соседки по купе. В ее испуганных огромных глазах совсем не было сна, и только удивление ситуацией, тревожность ночного соседства читались на неуклюжей подушке с дырявой наволочкой – вечным атрибутом российских железных дорог.

Он достал из портмоне деньги на чай и облокотился на откидной столик.

– Доброй ночи! Меня зовут Андрей. Извините, что потревожил своим внезапным вторжением. Надеюсь, чашка чая примерит нас в этой – он на секунду остановился, подбирая слово, – пикантной ситуации. Мне предстоит ехать до шести утра, а так как по расписанию остановки нашего поезда не предусмотрены, то мы обречены на совместное путешествие. От того, как мы отнесемся к нему, может зависеть вся наша жизнь…

Пока он говорил свой монолог, появилась проводница с двумя подстаканниками, в которых парился кипяток с пакетиками чая. Сахар и дольки лимона лежали внутри и ждали свою ложечку – такой неприхотливый сервис был им всем привычен.

– Да, именно так. – Как будто прочитав ее мысли, продолжал офицер. – Я постоянно в командировках и обслуживания иного просто не встречал. За границей не был, не состою, не замечен, характер не нордический, а петь люблю. Правда, не умею!

Она улыбнулась его шутке и помешивала сахар. Правильные черты лица и мужественными морщинками у рта. Темные волосы совсем без признаков седины коротко и аккуратно подстрижены. Верхняя пуговичка расстегнута на рубашке. «Интересно, женат или нет, этот симпатичный парень?» – мелькнула непроизвольная мысль.

Он тараторил быстро, выдавал информации много, но раздражения не вызывал. Быстро вышел из купе, дав ей возможность взглянуть на себя в зеркало, и навести небольшой порядок на лице. Через пару минут вернулся назад с перекинутым на плечо полотенцем, сел напротив и принялся пить чай в прихлебку. Так дедушка ее любил пить, со свистом втягивая горячий напиток, прихлебывая чуть-чуть, маленькими глоточками, стараясь не обжечься кипятком. Воспоминания добавили искорку в глаза, и она нашла в себе силы заговорить. Почему-то решила для этого привстать.

– Таня. Учительница химии. Еду до конечной…

– Очень приятно! – состав неожиданно загрохотал, дернулся, и она не успела схватиться за полку и попала прямо в руки Андрею. Хорошо, что он удержал одной рукой стакан чая, и только немного воды капнуло на ее ночную рубашку. Второй рукой он обхватил Таню за талию и вмиг почувствовал согретое под одеялом тепло женского тела. Хрупкое и нежное в его руках, оно задрожало от неожиданности. Таня резко отскочила в свою сторону и прикрылась одеялом. Чайное пятно на бедре быстро остыло, и она почувствовала легкий холодок от мокрой ткани.

Это неудобство совсем не смутило ее. А вот ладони Андрея… Прикосновение сильных рук, его взволнованное дыхание вызвали чувства, которые часто посещали её поздними вечерами. Щеки внезапно зарделись, и по шее разлилась алая краска – танины вечные спутники волнения. Ее «Ох!» от резкого падения и чудесного ощущения от мужских рук, вырвались одновременно, разрядив смущение офицера.

– Здорово нахимичили! – попытался он сострить, но почему-то сразу замолчал.

Сел плотно вжавшись в свой угол у окна, опустив руки вниз, и не поднимал глаза, словно потерял дар речи. В голове, фейерверком, заметались слова и желания, зажженные тестостероном. Андрею внезапно захотелось эту хрупкую учительницу химии, но все его красноречие улетучилось. Он прекрасно понимал, что в одном купе ехать с очаровательным созданием и не воспользоваться ситуацией – невозможно. Он сам себе не поверит, что упускает такой случай! А сказать ничего не может. Знал за собой странную особенность: желание, наполнявшее его крайнюю плоть в минуты возбуждения, тормозит поток слов и делает его словно немым. «Но почему именно в эту минуту случился конфуз?! Как заговорить вновь? Не бросаться же страшным насильником на Таню? Надо уговаривать… Как заговорить?» – думал Андрей, а сам молчал.

Пауза затягивалась.

Он принялся глубоко дышать. Когда-то, подростком так удавалось отвлечься. Потом стал рассматривать пристально узоры на стене, но дело двигалось медленно, возбуждение не проходило.

Таня, между тем, молча пила свой чай, и удивлялась нечаянной перемене в офицере. Краска с неё не сходила, но темнота вагона растворяла все цвета в купе теплой дымкой. Стук вагонных колес глушил сердечную дробь. И только внутренний голос сверлил тоненькую дырочку в голове: «Почему он робеет и ничего не говорит? Пусть и не говорит ничего. Просто сядет рядом и обнимет. У него такие крепкие руки…»

Внезапно дверь купе распахнулась. Таня и Андрей вскинули головы в освещенный коридор и прищурились от яркого света. В проеме стояла проводница и с ней два пассажира: пожилая женщина с чемоданом и десятилетний мальчик-школьник с рюкзаком в руках.