Родион Кормановский - День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?!

– Простой такой! – ржет тыква, – Твоя удача кончилась! Ты встретишь своё второе «я» и вряд ли будешь рад этой встрече!

– Не понял, – бормочу я.

– Теперь всё будет зависеть только от тебя, дружок! – продолжает хохотать тыква, – От твоих действий. Удачи больше нет!

Я чувствую вдруг, что в руке как-то полегчало. Озноб пробегает по моему телу, и я опускаю взгляд вниз.

В руке пусто, пачка денег испарилась.

– А где? – я поднимаю взгляд на тыкву, но она уже растворилась в тумане.

– Как пришло, так и ушло! – доносится откуда-то издалека голос, – И запомни: сегодня – твой день!

– Чертовщина какая-то! – бубню я, – гадалок мне ещё не хватало, для полного счастья!

Озноб исчезает, сменившись испариной, и мне становится тесно.

Вдруг перехватывает дыхание, и задыхаюсь.

– Не-е-ет! – хриплю я.

Ответом мне служит нежное мурлыканье слева, а справа томный голос шепчет:

– Ты что-то сказал, котик?

Я поворачиваю голову вправо, бормоча что-то невнятное, и тут же встречаюсь ртом с губами Вики.

Разумеется, подруга такого шанса не упускает, и впивается в меня поцелуем.

Руки Лики с другой стороны от меня, как и её рот, тоже быстро находят себе применение. Блондинка уже вовсю целует мне шею и грудь, а её нежная ручка скользит по моему животу вниз.

– М… м… м… Вика! – шепчу я, намереваясь оторваться от неё, но не успеваю, потому что она делает это быстрее.

– Огурчик, – недовольно ворчит любвеобильная, – у тебя во рту такой вкус!… Ты не из унитаза вчера закусывал?

– Киса, – улыбаюсь я, – у тебя во рту то же самое.

– Тогда я не буду с вами целоваться, – воркует Лика, отрываясь от моей груди.

– Боюсь, рыбка, что мы все вчера ели из одного сосуда! – смеюсь я.

Девчонки смеются тоже, в общем – идиллия, райский сад на моей огромной кровати! Я, одетый как Адам, и две кошечки в костюмах Евы.

Но тут рука Лики достигает того, к чему так стремилась…

– Ой! – кричу я, подпрыгивая, – больно!

Эротическое настроение как ветром сдуло!

Лика отдёргивает руку, и я пристально смотрю в глаза подругам.

– Ну-ка, признавайтесь, что вы со мной ночью сделали?!

– Мы немного развлеклись, – хихикает Вика.

– И воспользовались тем, что я отрубился?! О, кошки! Я вам не дерево, чтобы по мне всю ночь скакать!

– О, ты был ещё каким деревом! – Лика целует меня в шею и взгромождает голову мне на грудь.

– Кедром! – томно шепчет Лика и её губы находят мою щёку.

– Баобабом! – мурлычет Лика.

– Ага, ясно! – я тщетно пытаюсь сделать серьёзным лицо и голос, – я опять был междубабом!

– Дубом! – поёт Вика.

– Точно, дубом! – притворно сердито отчитываю себя и девчонок. – Конечно, дуб!

Ведь я не воспротивился двум крольчихам, и они поимели меня!

– Ты был такой соблазнительный! – воркует Лика и её шаловливая ручка опять отправляется в путешествие, – особенно после того, как все эти тёлки завопили в клубе, глядя на твой…

– Что?! – восклицаю я и ловлю её руку на подступах к своему бастиону.

– Разве мы могли устоять? – Вика целует меня в губы.

– Ой! – дёргаюсь я, – Ха-ха!

Это Ликина рука, остановленная мной, щекочет мне живот.

– О чём это вы? – интересуюсь я, немного успокаиваясь.

– Не помнишь стриптиз?! – восклицают подруги.

– Какой стриптиз?! – мой черёд восклицать.

– Тот, который мы выиграли! – Лика убирает голову с моей груди, и теперь они обе лежат по сторонам, заглядывая мне в глаза.

Я чувствую, как краснею, что тот рак, которого сварили.

– Значит, это был совсем не сон, – бормочу я в смущении, – и я там действительно стоял перед всеми и тряс своим… О – о – о! Какой кошмар!

– Это было восхитительно! – мурлычет Вика.

– Ах! – вторит ей Лика, – тебе теперь опасно показываться в том клубе, Огурчик. Разорвут поклонницы!

– О, нет! – я чувствую, что краснею весь, а мой блуждающий взгляд тем временем елозит по телу Вики.

Конечно, кобелиная сущность внутри меня тут же отмечает все её прелести и проникает во все укромные уголки. Результатом этого становиться прилив тепла в одном интересном месте моего тела и я, кляня, на чём свет стоит, свою развратность, пялюсь в потолок, чтобы отвлечься от похотливых мыслей.

Тяжело вздыхаю и чувствую, что волна возбуждения покидает меня.

– Слава Богу! – шепчу настолько тихо, что они не слышат, – понятно, почему монахи всегда возводят взор к небу!

– Что, милый? – Вика ловит мой взгляд, который на потолке.

– Девочки, скажите, а был там толстый лысый коротышка с шишкой на лбу?

– Был, – Вика, наконец, удалось поймать мой взор.

– А я ничего у него из мешочка не вытягивал? Деньги какие-нибудь?

– Не-а, – отзывается она, – он стоял у сцены и пялился на наш стриптиз.

– Весь обмуслякался пока смотрел! – хихикнула Лика.

Я смотрю на неё, вначале задумчиво, силясь сосредоточиться и отделить всё-таки сон от реальности. Но мой похотливый взгляд почему-то опять решает съехать с её лица на грудь, и я опять чувствую волну возбуждения, которая явно собирается накрыть меня.

Титаническим усилием воли я поднимаю взгляд к душеспасительному потолку.

– Хи-хи! – скажете вы. – Титаническим!

На это я вам со всей ответственностью заявляю:

– Да, титаническим! – и каждый мужик меня поймёт.

Легче поднять штангу в сто кило, чем взгляд от красотки, которая ещё и прижалась, с явно эротическими намерениями!

Итак, я побеждаю плоть и говорю своим курочкам:

– Девочки, я умываюсь и купаться. А вы?

– В этой грязной речке? – куксится Лика, – лучше в душ!

Я ловко выныриваю из-под них и вздыхаю, наконец, свободно.

– Ты нас бросаешь? – Вика игриво глядит на меня. (Этакий взгляд, поедающий меня всего целиком, от лица и до низу.)

– Вы же и без меня прекрасно справитесь! – усмехаюсь я и разворачиваюсь, чувствуя, как её взгляд перемещается на мои ягодицы.

Ох уж эти женщины!

Лика, видать, включила радио, потому что, уже выходя из комнаты, я слышу голос диктора:

– Сегодня суббота, четырнадцатое июля. Во Франции отмечают День взятия Бастилии. А в Суздале сегодня празднуют День огурца.

В ванной я закрыться не успеваю, потому что две мои дикие фурии уже тут как тут и висят на мне, что их блузки на вешалке.

– С тебя причитается, красавчик! – поёт Вика и чмокает в щёку.

– Сегодня твой день, Огурчик! – подпевает Лика и целует меня в другую щёку.

Кто-то, не совсем умный, сказал:

– Женского внимания много не бывает.

Показали бы мне этого балабола – я б сделал самовар из его чайника!

Роняю зубную щётку в раковину и хочу уже накричать на свой гарем, как замечаю их преданные взгляды. Тут же таю на их губах, как сказала бы Валерия, и всё прощаю.

– Слышал, – говорю я, а сам вспоминаю сон, в котором тот толстяк изображал тыкву.