Родион Кормановский - День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?!

Однако подружки, прижавшись ко мне, развеивают мрачные мысли, и я вздыхаю:

– И за что же я вас обеих люблю, а?

– У тебя же большое сердце, – шепчет Вика.

– А в нём два желудочка, а не один, – добавляет Лика.

– И каждый из желудочков не терпит любовного голода, – Вика целует меня.

– Вот мы и занимаем в твоём сердце по желудочку каждая! – Лика делает то же.

Тут я опять вздыхаю и говорю:

– Вы же знаете, лапочки, что моё сердце уже занято.

– А мы думали, что это мы любим тебя за секс! – лепечет Вика, и они смеются.

– Ну, вы и ведьмы! – восклицаю я, но Вика затыкает мне рот поцелуем.

Лика тем временем шепчет мне в ухо:

– Сегодня отметим, да?

– Не знаю, вечер покажет.

Я выхожу из ванной, прихватив с собой зубную щётку и пасту.

Девчонки продолжают там смеяться.

– Эй! Тихо! Я сейчас буду звонить Наташе! – кричу я.

– И далась ему эта сука! – слышу я голос Лики. Потом наступает тишина: они закрыли дверь в ванную.

Спокойно чищу зубы, и только после этого набираю номер.

На звонок не отвечают.

Смотрю в окно и думаю.

– Толстяк во сне сказал, что сегодня мой день. Да, День огурца. Значит ли это, что и всё остальное сбудется? Удача покинет меня?

Чешу котелок и понимаю, что такая перспектива меня не радует нисколько!

– Чёрта с два! Удача будет при мне! А тёмная сторона пусть идёт в задницу!

Затем трясу головой, разгоняя похмелье, и добавляю:

– Аминь!

Опять набираю номер зазнобы.

На этот раз трубку берут. Но вместо голоса любимой я слышу только чьё-то (оптимистично думаю, что все-таки её) дыхание на другом конце виртуального провода.

– Наташа, это я! – кричу в трубку, – не молчи!

И тут мне отвечают.

Чётко и внятно. И это её голос, только далеко не ласковый.

– Иди в задницу, козёл!

Есть о чём подумать, не правда ли?

О Вике с Ликой она не знает точно, в чём же дело?

Поломав немного голову, прихожу к выводу, что моему пониманию это недоступно.

– О, женщины! – вздыхаю, – пока их не любишь – висят на шее. Стоит полюбить – пошёл в задницу. Никогда не пойму!

Ведь именно так у нас с ней и было. Она меня застала за тем, как я флиртовал с её подружкой, и приложила неимоверные усилия, чтобы завладеть мной. И вот, теперь, когда завладела, решила послать.

А я уже хотел прекратить секс с подружками! Ну и дурак!

Одеваю плавки и подхожу к дверям в ванную. Прислушиваюсь. За дверью возня и ТАКИЕ вздохи, что святой согрешит, их услышав.

Так и есть. Мои подружки любят друг друга. В другое время и при других обстоятельствах я бы присоединился, но сейчас мне только окунуться быстрее хочется и больше ничего.

В прихожей поглаживаю по бензобаку моего железного коня. (Не удивляйтесь, у меня в прихожей хватает места для мотоцикла).

– Сегодня прокатимся, – взбадриваю сам себя и, надев шлёпки, отправляюсь на пляж.

Квас открывает рот, чтобы заорать, но туда тут же влетает порция блевотины толстяка и затыкает его.

Стас, несмотря на то, что тоже подвергся бомбардировке салатом, истошно ржет, глядя на своего напарника. Это приводит к тому, что он поскальзывается и пляшет на скользком полу. Чтобы не упасть, амбал хватается за руку толстяка, тем самым, развернув его к себе. Вместе с толстяком к Стасу поворачивается и извержение его желудка.

Облеванная братва смотрится уже не так грозно.

Толстяк, охладив пыл своих мучителей, вздыхает и бубнит:

– Я же просил не бить по животу.

– Мать твою, что это такое! – вопит Квас, выплёвывая закуску колобка изо рта.

– Блевотина, твою мать! – верещит в тон ему Стас, размазывая по физии пахучую жижу.

Горе-гангстеры теперь напоминают двух поросят, только что вылезших из хлева.

– Да я замочу этого говнюка! – Квас, разбрызгивая в разные стороны содержимое чужого желудка, выхватывает ствол из подмышки.

– Я тоже! – Стас, багровея, следует его примеру.

– Ребята, я не хотел, – блеет испуганный толстяк, – будьте благоразумны!

– Ага! – ревут мордовороты.

– А деньги уже не нужны? – пищит пленник.

– Деньги? – бандюки замирают.

Тут у Стаса в кармане начинает пиликать мобильник, и амбал, убрав пистолет в кобуру, отвечает на вызов.

– Босс, эта толстая скотина облевала нас! – орет в телефон запачканный.

– Плевать мне на вас! – скрипит голос Клыка в телефоне, – мне бабки нужны!

Толстяк, воспользовавшись передышкой, стартует в сторону прихожей. Но бедняга далеко не убежал. Оттуда раздается оглушительный грохот.

– Есть! – кричит Квас, убирая ногу, за которую запнулся колобок.

– Что там у вас творится? – обеспокоено интересуется Клык у Стаса.

– Всё в порядке, босс! – смеётся Стас, – просто толстяк пытался улизнуть, а Квас его остановил.

– Поаккуратней там с ним, пусть вначале мне бабки отдаст.

– Да, босс.

– Ясно? Мне деньги нужны!

Квас тем временем, подходит к толстячку, который уже поднялся на четвереньки в прихожей.

– Ползи в комнату, четвероногий, – командует бандит, отвешивая пленнику пинок, – а то я тебе ухо отстрелю. Твоему лысому чайнику две рукоятки ни к чему – одной хватит.

Толстяк послушно ползет в комнату.

– Так, – командует тем временем босс мафии по телефону, – главное, чтоб клиент был в состоянии бабки мне отдать!

– Но ведь надо же этого бегемота на место поставить, – скулит Стас, – вконец обурел, сволочь!

– Нежнее, пацаны, нежнее, – успокаивает его Клык.

– Ладно, – смягчается бугай.

– Дай ему трубочку! – требует предводитель нечистой силы.

– Сейчас, босс! – Стас поворачивается и видит Кваса, который пялится на него.

Бандит ищет глазами и, наконец, находит. Из-под стола торчат голые пятки и необъятная задница в сердечках.

– Эй, задница, вылезай! – кричит Стас.

Задница ничего не отвечает.

– Квас, ты его туда запихал?

– Неа, – пожимает плечами плечистый напарник, – гора сала сама туда уползла!

– Эй, толстожопый! – Стас отвешивает толстяку пинок, – вылезай, а то мой друг сделает тебе вторую дырку в заднице!

– Ага! – радостно кличит Квас, размахивая пистолетом.

Задница под столом шевелится и являет себя на белый свет. Затем появляется и лысина с тремя испуганными глазами, вся в испарине.

– Тебя к телефону! – Стас передает толстяку мобильник.

Толстяк, сопя, встает и берет трубку.

– Ты там ещё дышишь, Огурец? – нехорошим голосом интересуется Клык.

– Дышу, – выдыхает кругленький, которого почему-то окрестили Огурцом.

– Дышать надо из всех дырок! – хохочет вождь краснорожих в трубку, – только так ты почувствуешь полноту жизни.

– Я уже почувствовал… – бормочет толстяк, косясь на плечистых дебилов.

А эти два потомка внебрачной связи ослицы с хряком перешептываются, тем временем, рядом. Или перехрюкиваются, что, впрочем, им подошло бы больше.