Сергей Филиппов (Серж Фил) - Вологодские кружева. Авантюрно-жизнерадостный роман

Я краем глаза успел заметить, как Мишкин кулак взлетает вверх, имея явное намерение попробовать на твёрдость физиономию красавчика, и перехватил это довольно-таки мощное оружие.

Таня успокоилась, посмотрела на меня, потом на красавчика:

– Серёжка – самый лучший на свете человек! И я его люблю, как старшего брата!

– А меня? – в глазах красавчика появились печаль и боль.

– А тебя я просто люблю!

«Щука» в две секунды переправила нас на противоположный берег Сухоны и почопала по своим делам, натужно тарахтя стареньким дизелем.

Сегодня мы работали вчетвером. Впрочем и экипаж буксира тоже был не в полном составе (красавчику и Тане мы предоставили выходной), и двум Сашкам приходилось работать за того парня, ну а нам – за ту ещё девчонку!

Репер мы откопали быстро, и я хотел было отвязываться, но Андрюха попросил:

– Погоди, Серж, давай полчасика покурим, пивка попьём.

– Пивка? – я посмотрел на друга и заподозрил его в неполной целости ума.

– Конечно! – и тот достал из-за пазухи две бутылки «Жигулёвского». Тогда Мишка из того же места, но у себя, достал ещё две бутылки.

Я молниеносно выхватил у Андрюхи одну бутылку, открыл её при помощи топора и сделал несколько глотков с такой жадностью, словно только что перешёл Каракумы.

– Пиво! Боже мой! Но откуда, Андрэ, откуда оно взялось здесь, в этой прелестной глуши?

– Спать меньше надо, – бросил Мишка и с не меньшей жадностью присосался к своей бутылке. Но нет, его мучило отнюдь не чувство ностальгии по давно не испытываемому вкусу жидкого хлеба, его томила обычная похмельная жажда!

А я быстро допил пиво и, блаженно улыбаясь, вопросил:

– А ну, колитесь, чем вы вчера занимались, и приемлемы ли эти занятия Уголовному кодексу РСФСР?

– Серёга, хочешь ещё пивка? – подсел ко мне поближе Вовочка и протянул свою бутылку, опорожнённую лишь на треть.

Я радостно схватил её, но всё-таки спросил:

– А ты что же?

– Да я не особый любитель пива.

– Ну, спасибо! А не сбиваешь ли ты меня просто с темы, а, не особый любитель пива?

Огромные голубые наивные глаза Вовочки стали ещё больше и ещё голубее, но наивность в них давно возмужала и стала уже вполне походить на озорство:

– Да правда я пива не люблю. А насчёт вчерашнего, – Вовочка на секунду запнулся, – так, покатались маленько.

– Ага, – кивнул я, – это уже что-то. А на чём покатались?

– Да Сашки нам предложили, мол, давайте мы вас на буксире покатаем. Мы и согласились.

– Просто так? Ни с чего? – не очень поверил я.

– Как это ни с чего? – глубоко затянулся сигаретным дымком Мишка. – Очень даже с чего. Мы сидели, было скучно. Ты ведь свалил куда-то, ни фига не сказав. Танька тоже скрылась с этим ухарем. Нас оставалось только трое…

– И вы решили, что это перст судьбы, ехидно вставил я, – как же, быть втроём и не «сообразить»!

– Ну, вообще-то, Серж, нас было пятеро, – уточнил Андрюха. – Сашки со «Щуки» тоже маялись незанятостью. Короче, взяли мы литруху – да под тушёнку! Кайф! Потом ещё одну – совсем балдёж! И тут Сашки говорят, что скоро пойдёт «Шевченко», а там пива у них – хоть залейся! Но мы чуть-чуть опоздали, и этот долбаный лайнер уже свалил. Тогда Сашки завели свой торпедоносец, и мы погнались за пивом. Километров через пять мы настигли пароход и прямо на ходу к нему пришвартовались. Капитан сначала поорал, потом плюнул, сказал только, что на обратном пути он эту «Щуку» утопит на хрен, а то, мол, не проходит и недели, чтобы она ему поперёк курса не попалась! А потом, с пивом, мы поплыли обратно. Вот и всё.

– А мне порулить дали! – вставил радостно Вовочка.

– Ага, – ухмыльнулся Мишка, – ты и нарулил! Вылетели мы на берег, как кит в приступе безумия!

– Да руль какой-то странный на этом корабле, – оправдался Вовочка.

– Не руль, а штурвал, – поправил его Андрюха, – и не он странный, а ты, Вовик. Ведь он, Серж, так лихо на берег въехал, что нас потом «Синоптик» целый час в воду сдёргивал!

– Что ещё за синоптик? – не понял я. – Метеорологи здесь, что ли, работают?

– Да нет, это тоже буксир, но больше «Щуки» раз в десять. Он, как и «Шевченко», – паровой и колёсный. Вот, за десять бутылок пива нас с берега и стянули.

– Интересно, а сколько же вы купили всего?

– Да тут дело тёмное, – почесал Андрюха макушку. – Купили-то мы полсотни бутылок.

– Что ж тут такого тёмного?

– А то. Пятьдесят минус десять сколько?

– Сорок.

– Вот видишь. А осталось всего четыре. И ни одной пустой!

Да, действительно, дело тёмное!

Первую половину хода на пивном допинге мы пролетели быстро и азартно.

Но за очередным поворотом реки нас поджидал сюрпризец: всё пространство между рекой и лесом, что был метрах в трёхстах от неё, занимали сотни и сотни коров.

– Ого, сколько коровушек! – восхитился я.

– Это не коровы, а ярки! – безапелляционно заявил Вовочка.

– Ярки, ярки, где ваши доярки? – заорал Андрюха.

– Сами вы ярки, – покрутил пальцем у виска Мишка, – ярки – овцы, а это тёлки!

– Что-то ты путаешь, – не поверил Андрей, – у тёлок и ножки постройнее, и вымя посимпатичней!

Но, смех смехом, а нам нужно было пройти сквозь это стадо. Здесь не было ни пастухов, ни прекрасных пастушек, тёлки тусовались сами по себе. С двух сторон, как я уже отметил, пастбище огораживали река и лес, а с двух других – изгородь из жердей и проволоки.

Так как Мишка был сейчас на передней рейке, то он и пошёл в эту тёлкотню первым. Но за него-то я был спокоен – парень деревенский, ему такое общество привычно.

Беспокойство во мне запело, когда в стадо пришлось лезть нам с Андрюхой. Станция – место, где установлен нивелир – получилась как раз посредине пастбища, и, едва я успел привести уровни в свои нуль-пункты, любопытные коровы окружили нас плотно, как людская толпа на Невском. Но людской толпе на Невском абсолютно наплевать на своих отдельных членов, чего нельзя было сказать о коровушках. Они напирали, подвигаясь всё ближе и ближе, и вот уже их мокрые холодные носы тычутся нам то в уши, то в затылки.

Прекрасно понимая, что это всего-лишь мирные коровки, к тому же, ёще не узнавшие сладостных бычачьих объятий, я всё-таки начинал потихоньку мандражировать. Мне представилось, что задние, стремясь удовлетворить любопытство, напирают сильнее, плотнее, а передние, которым деваться некуда, поневоле делают из нас плотные кожаные мешочки, набитые костями, кровью и дерьмом!

– А представляешь, Серж, – почему-то шёпотом заявляет Андрюха, будто прочитав мои мысли, но несколько в ином ракурсе, – представляешь, сейчас там, на том конце луга, их позовёт какой-нибудь придурок, и все они ринутся туда. Что будет с нами?

– Не с нами, а из нас. Из нас получатся прекрасные отбивные шницели. Давай-ка быстренько отнаблюдаем и валим отсюда на фиг!