Сергей Филиппов (Серж Фил) - Вологодские кружева. Авантюрно-жизнерадостный роман

Вовочка же, видя, что я бегу к нему, скатился кубарем с высокого берега к воде и полез в нутро старой баржи, намертво пришвартованной к суше и являвшейся причалом для судов. Я, уже догадавшись, что со мной произошло, последовал примеру своего подчиненного.

Там, в чреве ржавой посудины, как библейские ионы в ките, находились остальные доблестные члены нашей бригады.

– Сколько? – морщась, спросил меня Андрюха.

– Сто девяносто четыре.

– Чего сто девяносто четыре?

– А чего сколько?

– Да ну тебя! Что ты прикидываешься! Сколько жал оставили эти твари в твоём организме?

Я ощупал голову и другое, более мягкое место:

– То ли пять, то ли шесть, фиг поймёшь.

– Повезло, – Мишка втягивал в себя голубой сигаретный дымок так часто, словно задался целью попасть в книгу Гиннеса.

– Ничего себе повезло! – покачал я головой, и в ней огромный колокол болезненными ударами проиграл какой-то траурный реквием.

Но оказалось, да, повезло, потому что меньше десяти укусов разгневанных мохнаток никто из моих сострадальцев не насчитал!

Особенно не повезло Мишке. Его лицо опухло, будто он беспробудно пил лет двадцать, а тело было сплошь в волдырях от этой навязчивой иглотерапии. Но он сам немного виноват. Когда пчёлы атаковали троицу моих друзей, все они, не сговариваясь, помчались к реке. Там Вовочка и Андрюха залезли в баржу, а Мишка почему-то скопировал страуса: он забежал по колени в воду и, согнувшись, сунул в неё голову. И все мохнатые труженицы цветочных плантаций лихо набросились на эту странную фигуру без головы, но с другим, более удобным объектом для поражения! Спрятавшиеся в барже ребята увидели пузыри, забурлившие в воде над тем местом, куда нырнула Мишкина голова, и поняли, что он там орёт. Но когда лицо всё же показалось на свет божий, оно шумов не издавало. И даже после того, как в него одномоментно впились несколько жужжащих камикадзе, никаких звуков не послышалось!

Андрюха выскочил из своего убежища и насильно затащил туда Мишку, уже потерявшего всякую связь с реальностью земной жизни.

Немного позже Вовочка осторожно вылез из баржи на разведку и, увидев меня, закричал, чтобы я шёл обратно, но я понял иначе.

Через час в дырявый бок баржи просунулась довольная Колина рожица:

– А вы чо тут, в прятки играете?

– Слышь, Колян, как там? – издала звук пухлая Мишкина физиономия. – Пчёлы улетели?

– Куда? – не понял Коля.

– К чёртовой бабушке!

– А-а, вас пчёлки побеспокоили? Так они всегда немного сердитые, когда я у них мёд забираю.

– А ты у них мёд забирал?

– Ага. Хотел вас свеженьким угостить. Пошли, мёд вку-у-у-у-сный!

– А самогоночка будет? – сдерживая злость, проскрипел зубами Мишка.

– Так если надо, конечно.

– Надо, ой, как надо! – покачивая головой, простонал Андрюха, – и, пожалуйста, Коля, только без меда!

Солнышко хоть и стояло в зените, но в конце августа жары уже не было, и работа доставляла истинное удовлетворение. Правда, немного портило настроение одно обстоятельство: привязка и отвязка ходов. Практически все наши хода (за исключением одного, того самого, что проходил сквозь коровье общество) шли по одному берегу Сухоны, а реперы и сигналы находились на другом.

– Это Литомин специально нам сделал! – в который раз уже скрипел Андрюха, раздеваясь, чтобы плыть на другой берег.

Мишка раздевался молча.

Мы плавали на отвязку и привязку поочерёдно: я с Вовочкой, а Андрюха с Мишкой. Делали мы это как для страховки, так и для компании. Хорошо еще, что водичка была тёплая и погода не дождливая.

Проплыть метров триста-четыреста, толкая перед собой рейку, работа трудная, но смешная. Трудная, когда это делаешь сам, а смешная, естественно, когда на это взираешь с высокого берега и кидаешь поучительные реплики.

Ребята благополучно переправились, и вот уже Мишка поставил рейку на металлическую марку, вмурованную в бетонный столбик сигнала.

Я не спеша беру отсчёты и с тридцатикратным увеличением наблюдаю, как мои голые друзья, чуть подрагивая от долгого купания, отмахиваются от радостных комаров, неожиданно нашедших калорийную еду. Я нарочно не тороплюсь, потому что Андрюха поступает точно так же, когда выпадает наша очередь плавать.

– Правильно, правильно, Серёга, – злорадничает Вовочка, – подержи их подольше. В прошлый раз мы с тобой чуть не час торчали голышом на открытом берегу!

– Да, – поддержал я его, – нам тогда повезло!

Везение заключалось в появлении маленького теплоходика «Ласточка» в тот сам момент, когда мы, мокрые и абсолютно голые, торчали, как два придурка, с рейкой на пустынном берегу. На теплоходе народу было битком, и все пассажиры и пассажирки, конечно же, с любопытством уставились на нас. Вовочка, держащий перед собой вертикально стоящую рейку, нашёл за ней естественное укрытие для своего интимного места. Он прижался к этой расчерченной доске и стоял, улыбаясь наивно и добродушно. Я вначале спрятался за Вовочку и прижался к нему, но тут же понял, как мы будем смотреться со стороны, и что о нас подумают проплывающие путешественники. Тогда я плюнул на приличия и, выйдя из-за Вовочки, уставился на теплоход, а руки демонстративно убрал за спину.

И началось!

– Эй, мальчики, возьмите меня к себе, я тоже нудистка!

– Алё, почём километр мягкого шланга?

– Комаров, комаров отгоняйте, а то в трусы не поместится!

А я уже развеселился и только крикнул в ответ:

– Спасибо за поддержку и понимание, друзья!

И «Ласточка», высоко прогудев, скрылась за поворотом.

Но сегодня, увы (для нас с Вовиком), прелести наших коллег не предстали ни пред чьим взором!

И вот они уже подплывают к середине реки, возвращаясь на нашу сторону.

Мы так и не поняли, откуда взялся этот глиссер! Вероятно, ветер был от нас и здорово гасил звуки. Глиссер промчался прямо по нашим незадачливым пловцам и на громадной скорости полетел дальше. Две большие волны ринулись к берегам, обнажая пустынную середину реки. Но уже через секунду показалась одна голова – это был Андрюха. Вторая голова замаячила над водой гораздо позже и намного дальше. А между этих двух голов, как тире между точками, покачивалась рейка. Мишка с Андреем, не сговариваясь, поплыли к этому тире и схватились руками за противоположные его концы, представляя, вероятно, рейку неким спасательным средством…

На берегу Мишка, уже одевшийся и немного согревшийся движениями и сигаретой, выдавил:

– Я думал – всё! Отплавался!

Андрюха посмотрел на него и согласно кивнул головой:

– А я, когда увидел перед собой это чудовище, вспомнил только то, что у него нет винтов, потому-то и нырнул. А ты, Мишель, тоже это вспомнил?

Тот, не думая, покачал головой в отрицании: