Дмитрий Чернов - Золото Саламандры

Тем временем шлюпка благополучно добралась до брига и скрылась за его корпусом, чтоб с берега было не видно, как связанную четвёрку поднимают на борт. Великан оставался в полном неведении об их судьбе, хотя уже смутно заподозрил, что визит незнакомца с большого корабля как-то был со всем этим связан.

Когда на бриге подняли якорь и поставили паруса, выводя судно из поселковой гавани, Грэм уже встревожился всерьёз. Корабль взял курс на восток, вдоль побережья, и стал быстро удаляться. Тогда разумный зверь решился пойти и проверить, – всё ли в порядке у его друга-хозяина?

Спрыгнув в воду, он направился к дому, где, как было ему известно, должен находиться Эдвин с остальными. Берег вмиг очистился от посторонних, освобождая ему путь. Никто и не думал чинить препятствия такому страшилищу.

Войдя в дом, он издал рык, заставивший всё местное население подальше и понадёжнее спрятаться. Теперь посёлок казался вымершим в районе причала и дома Ксиста с бедокурами. Грэм упал на четвереньки и принялся изучать все следы, оставленные на полу их жилища. Через пару минут он знал, что тот человек приходил сюда, прежде чем пожаловать на тримаран, и был не один.

Обнюхав всё около окна и сам подоконник, Великан перемахнул через него на улицу, где исследовал землю тщательнее всего. После этого он ещё раз взревел громче прежнего и побежал по следам в сторону причала. Постепенно след затерялся, из-за множества народа, успевшего затоптать его, но зверь уже знал, куда унесли его хозяина. Он ринулся туда, где была причалена шлюпка с солдатами, и обнюхал причал в том месте. Обнаружив запах эшмерийца на досках, куда того клали на пару мгновений, он уже не сомневался, что его друга-хозяина увезли силой на большой корабль, видневшийся уже на горизонте. Огласив окрестность в этот раз уже громовым рёвом, Грэм дал понять всем, что в нём разбудили настоящего зверя, и этот зверь устремился в погоню, от которой не уйти.

Тримаран был привязан к деревянной свае, и Великан посчитал, что распутывание узлов в такой спешке – дело слишком муторное. Он с разбега врезался в торчащую из земли балку, ударив в неё руками и грудью. Толстенное бревно не выдержало такого наскока и треснуло. Обхватив его руками, Грэм качнул лесину влево, вправо и отломил возле самого подножья, после чего помчался с ней к лодке. Перекинув обломок сваи через борт, он упёрся спиной в форштевень 16 16 Форштевень – передняя часть киля, стояк, основа носа судна. и сдвинул тримаран назад с отмели. Спустив его на воду, зверь ухватился за перекладину поплавка и ловко взлетел на палубу. Дальше всё было гораздо сложнее.

Как управлять судном, он имел весьма приблизительные познания. Его делом было: крутить маховик, когда нет ветра или в других необходимых случаях. Об остальном заботился Эдвин. Однако он почти всегда находился рядом с машиной во время плаваний и хотя бы смутно, но всё-таки представлял основные принципы её работы. Он разбирался в том, какая тяга – что включает. Знал: какие шестерни должны войти в зацепление друг с другом, чтоб лодка шла быстрее или медленнее, вперёд или назад. Беда заключалась только в том, что ему не было известно: каким рычагом движется из рубки та или иная тяга, идущая к машине. Именно всем этим премудростям ему предстояло обучиться в ближайшие минуты, иначе бриг ему уже не догнать.

Грэм с ужасом воззрился на гроздь рычагов, торчащих из пола рубки, не решаясь выбрать на какой из них положить руку, чтоб затем привести тримаран в движение. Тут он вспомнил, что перво-наперво нужно сделать так, чтоб маховик крутился, а значит, необходимо расстопорить мельничные крылья. К счастью, он помнил, как это делал хозяин, и где находится лебёдка, управляющая этим процессом. Правда пришлось немного повозиться с собачкой, заклинивающей саму лебёдку, но зато крылья вскоре сдвинулись с места и стали набирать разгон. Вслед за этим из трюма донёсся знакомый гул, сообщивший, что маховик тоже начал вращаться. Оставалась самая сложная головоломная задача, – какой рычаг заставит лодку плыть? – и у Грэма не было иного способа её решить, кроме как методом тыка.

Старый, испытанный метод не подвёл. Выбрав самый большой рычаг с двойной рукоятью, он не ошибся. Стоило только его перевести, как тримаран резво скакнул вперёд, едва не опрокинув Великана на спину, и тут же его бросило в обратную сторону, – это нос лодки снова ткнулся в песчаный берег.

Этот неожиданный сюрприз сэкономил зверю массу времени. Эдвин оставил шестерёнчатый комплекс включенным на положение «полный вперёд», регулируя скорость при заходе в бухту тем самым рычагом, на который посчастливилось сразу же наткнуться Грэму.

Великан вернул его в обратное положение и, глухо ворча, пытался сообразить, что же делать ему с непослушной машинерией. Потом, махнув рукой на все эти механические премудрости, он спрыгнул с тримарана и вновь снял его с мели простым мышечным усилием, упёршись в форштевень спиной. Затем он так же вручную развернул судно кормой к берегу и поспешил обратно в рубку.

Теперь он знал, что делать. Передвинув уже знакомый рычаг, он повёл оживший «Хаяр» в погоню за хозяином. Его утробное рычание не предвещало ничего хорошего для похитителей эшмерийца. Их бриг маячил неясным пятном на горизонте, на которое Грэм и взял курс. Сперва ему, конечно, пришлось плыть на юг, чтоб выйти из бухты, а уж затем он повернул на восток, ориентируясь на силуэт корабля. Установив руль тримарана ровно, он отправился в трюм и занялся своей привычной работой – стал крутить педали, чтоб развить максимально-возможную скорость. Ярость придавала ему сил, а боязнь за друга – выносливости. Такой мощи он не выдавал, даже когда они убегали от пиратов. Так что, взглянув через некоторое время на догоняемый корабль, разумный зверь с удовлетворением заметил, что расстояние между ними значительно сократилось.

Ксист очнулся оттого, что кто-то тормошил его, и никак не мог понять: открыл ли он глаза, или это ему не удалось? – кругом царила кромешная тьма. Между тем его не переставали трясти, обращаясь донельзя жалобным и знакомым голосом:

– Молчун. Молчун, да проснись ты, наконец! Ксист, приди в себя!

– Шустрый, это ты? – отозвался Ксист. – Шустрый, я, кажется, ослеп, – ничего не вижу.

– Ты не ослеп. Здесь просто темно, – с облегчённым вздохом ответил Тарсил.

– Почему темно? Где мы?.. И почему у меня так… о-о-ой!.. глаз болит?

– Я бы тоже хотел всё это знать, – раздался где-то поблизости голос Эдвина.

– О! Вот и второй очнулся! – обрадовано воскликнул Бенсил рядом с ним.

– Мы в кубрике того самого королевского брига, – сообщил для обоих Шустрый.

– Как мы сюда попали? – удивился Молчун. – Мы же были дома. Потом пришёл этот…