Сборник - 500 анекдотов про культуру и искусство

Пикассо приехал в Лондон. На вокзале у него тут же украли часы. Инспектор полиции спросил:

– Вы кого-нибудь подозреваете в краже?

– Да, помню одного человека, который помогал мне выйти из вагона.

– Так вы же художник, нарисуйте его портрет.

К вечеру по рисунку Пикассо лондонская полиция задержала по подозрению в краже трех стариков, двух старух, два троллейбуса и четыре стиральные машины.

– Доктор, я расскажу вам, все откровенно, – с порога выпалила ворвавшаяся в комнату женщина.

Взглянув на нее, тот заметил:

– Уважаемая, не спешите, я подчеркну лишь три момента. Во-первых, вам необходимо похудеть килограммов на десять. Ваша красота, без сомнения, выиграет, если будете употреблять меньше косметики. И, в-третьих, я художник. А врач живет этажом выше.

В передвижном цирке – беда: рухнула крыша шапито. Директор цирка вне себя от ярости:

– Найдите мне этого идиота, который подсунул нашему слону нюхательный табак?!

После окончания генеральной репетиции кто-то из присутствовавших на ней заметил композитору:

– Может быть, вам стоит сказать певцу несколько теплых слов? Ведь он сделал все, что мог.

Когда певец подошел, композитор протянул ему руку:

– Я не сержусь на вас!

Миллионер пригласил к себе на обед «сливки общества». Не обошел он вниманием и великого юмориста М. Твена. Предполагалось, что писатель будет веселить гостей, но именно этого самому М. Твену хотелось меньше всего. Миллионер был разочарован.

– Мне кажется, мистер Твен, – обратился он к писателю, – что даже самому большому в мире глупцу не удалось бы вас рассмешить.

– А вы попробуйте, – предложил М. Твен.

За время работы редактором газеты М. Твен получал множество непригодных для печати рукописей. Однажды он получил опус, который рассердил его не на шутку. Тогда он послал автору письмо следующего содержания: «Дорогой друг! К великому сожалению, отсутствие места в газете заставляет нас отказаться от вашего произведения, однако не теряйте надежды. Вскоре нам представится возможность приобрести несколько больших корзин для бумаг. Мы с удовольствием поместим туда и ваш труд!»

К Дюма-деду обратилась некая любительница литературы:

– Вы знаете, я давняя почитательница вашего таланта, но я почему-то нигде не могу приобрести ни одного из ваших романов.

– Сам удивляюсь, сударыня, – пожал плечами Дюма-дед, – быть может, это объясняется тем, что я никогда не писал.

Одной старой, очень несимпатичной леди М. Твен сказал на одном из приемов, что она по-прежнему молода и прекрасно выглядит. Однако леди ответила:

– Я вам не могу ответить таким же комплиментом.

На что М. Твен заметил:

– А вы бы, как и я, соврали.

Один актер рассказывает другому:

– Приснилось мне, что я умер. Стучусь в ворота рая, открывает мне ангел и говорит, что актеры им не нужны. Иду расстроенный вдоль забора и вдруг вижу тебя.

– А вон актер, – говорю ангелу.

– Да какой он актер, – возражает ангел.

Режиссер говорит директору картины:

– Этот актер требует 500 тыс. рублей за роль индейца.

– Невелика беда. Дайте ему 250 тыс. рублей и пусть играет метиса.

В театре чрезвычайное происшествие. До премьеры спектакля остаются считанные минуты, а актера, исполняющего эпизодическую, но очень важную роль нет. И, как назло, нет ни одного свободного актера. Решили попросить сторожа, но и он оказался непригоден, так как выпил лишнего, но делать нечего…

Спектакль. Та самая сцена. Сторож выходит. Суфлер шепчет ему:

– В графине ты узнаешь свою мать.

Сторож в недоумении. Суфлер повторяет:

– В графине ты узнаешь свою мать.

Сторож подходит к столу, берет графин с водой и, заглядывая в него, восклицает:

– Ой, мамочка! Как ты здесь очутилась!

Ставили «Риголетто». Партию героини исполняла бездарная певица. Публика ее освистала.

– Какая грубая, некультурная публика, – возмутилась певица, – подумать только: освистать великого Верди!

Редактор газеты спрашивает корреспондента:

– Что вам сказал президент?

– Ничего.

– Отлично. Немедленно напишите репортаж, но не более шести печатных страниц.

Советский скрипач возвращается с международного конкурса. Он занял второе место, из-за чего очень расстроился. Друг его утешает:

– Да плюнь, Аркадий, второе место – тоже неплохо!

– Так-то оно так, но если бы я занял первое место, то по условиям конкурса мне бы дали сыграть на скрипке Страдивари…

– Ну и зачем тебе это?

– Ну, как бы тебе объяснить понятнее… Для меня сыграть на скрипке Страдивари – то же самое, что для тебя пострелять из револьвера Дзержинского.

Театральный режиссер-постановщик просит в министерстве культуры разрешения на постановку «Идиота» Достоевского.

– У вас же некому играть главную роль, – возражает ответственный работник министерства.

– Вы не правы! Да у нас полный театр идиотов, – возражает режиссер.

Репортер вечерней газеты «Древний Рим», интервьюируя Юлия Цезаря, спрашивает:

– Кто научил вас делать несколько дел сразу?

– Моя мать – простая плебейка, – ответил император. – Она ухитрялась стоять одновременно в пяти-семи очередях!

Утренняя репетиция духового оркестра. Дирижер говорит:

– Второй тромбонист фальшивит!

Голос из оркестра:

– Второй тромбонист отсутствует.

– Тогда сообщите ему об этом, когда он появится.

Один прозаик всегда дарил свои книги друзьям и знакомым, но только через три года после выхода их из печати.

– В этом есть свой резон, – хитро улыбаясь, говорил он, – к этому времени на них, как правило, делают уценку.

Отдавая рукопись известному рецензенту, автор несмело бормотал:

– Не сочтите за труд, не сочтите за труд…

Потом он горько жаловался, что рецензент его понял буквально.

Стоит очередь за книгой Драйзера. Подбегает бабка.

– Дочки, за чем стоим?

– За Драйзером.

– А это что, вроде шпателя?

Возвращается домой жена одного заслуженного академика и рассказывает:

– Представляешь, дорогой, стоим мы сегодня за Драйзером, а одна необразованная бабка говорит, что Драйзер вроде шпателя.

Заходил, заволновался академик и с печалью признался жене:

– А ты знаешь, родная, к своему стыду вынужден признать, что я Шпателя ничего не читал.

Двое беседуют:

– Вы были на «Свадьбе Фигаро»?

– Ах, вы знаете, как-то не довелось, ограничился поздравительной телеграммой.