Владислав Уруков - Общее учение о векселе

Принцип предпочтения волеизъявления характерен для договорных отношений. Это связано, как было отмечено, с правилами ст. 431 ГК РФ, в которой при толковании договора предписывается выяснить буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом, т. е. требуется установить волеизъявление в первую очередь. Если же волеизъявление не позволяет определить содержание договора, должна быть установлена общая воля сторон с учетом цели договора.

Следующий принцип, который заложен в Гражданском кодексе, – «предпочтение воли или волеизъявления зависит от предпочтения интересов гражданского оборота «. Так, Гражданский закон (ст. 175–177 ГК) в отдельных случаях предпочитает волеизъявление – воле, поскольку предоставляет возможность другой стороне, во-первых, оспорить в суде отсутствие порока воли или исцеление таким образом порока; во-вторых, первоначально по внешнему изъявлению другой стороны была заключена сделка, и эта сделка считается действительной, пока судом не будет констатирована ее недействительность. Это обстоятельство положительно влияет на гражданский оборот (нельзя же при заключении какой-либо гражданско-правовой сделки каждый раз убеждаться в ограничении дееспособности контрагента; каково состояние здоровья, каков возраст; отдает ли отчет своим действиям и т. д. и т. п., т. е. все это является негативным процессом в гражданском обороте, в конечном итоге отрицательно влияющим на оборотоспособность объектов гражданского права). Следовательно, действует презумпция – «волеизъявление соответствует внутренней (действительной) воле контрагента».

Другой случай. Закон, отдает предпочтение воле, а не волеизъявлениею. Это происходит тогда, когда волеизъявление имеет какие-либо пороки или волеизъявление не позволяет судить достаточно уверенно о воле контрагента. Это наглядно можно проиллюстрировать нормой ст. 174 ГК РФ, которая гласит: «Если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором либо полномочия органа юридического лица – его учредительными документами по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такое лицо или орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях».

Здесь предпочтение отдается воле лица, вступающего в гражданские правоотношения, как правило, в интересах третьих лиц. Есть ли такие ограничения на совершение сделки или нет, контрагенту трудно узнать только по волеизъявлению. В ином случае он вступает, к примеру, в договорные отношения, ориентируясь только на волю контрагента, утверждающего, что для него не существуют какие-либо ограничения полномочий на совершение сделки.

Следует заметить, что в российском гражданском праве, в отличие от наиболее развитых национальных правовых систем, например, германской, отсутствуют специальные нормы соотношения воли и волеизъявления.

В Германском гражданском уложении, в отличие от российского гражданского кодекса, достаточное внимание уделено волеизъявлению, которому посвящен целый раздел (раздел 2, § 116–144) [224]. Более того, в ГГУ § 133 предписывает: при толковании волеизъявления следовать действительной воле, не придерживаясь буквального смысла выражений (Курсив авт.). Как указывают специалисты немецкого права, «…эта формулировка направлена против использования юридических ловушек, попыток обмануть контрагента» [225].

Значение правильного толкования сделки (гражданско-правового договора) для гражданского оборота осознавалось и Редакционной комиссией Проекта Гражданского уложения. Согласно Проекту была предусмотрена гл. VI «Толкование сделок». Остается только сожалеть, что при разработке Гражданского кодекса РФ не был использован опыт Проекта Гражданского уложения. Глава VI Проекта содержала правила, которые могли бы снять многие вопросы и споры, возникающие при толковании договора. За основу при составлении гл. VI были взяты нормы Французского гражданского кодекса, Германского гражданского уложения, Австралийского гражданского уложения, Итальянского гражданского кодекса и других наиболее развитых гражданских законов. Так, в Проекте при толковании сделок предусматривалось следующее :

«86. Сделки должны быть изъясняемы по точному их смыслу, по доброй совести и намерению лиц, их совершающих.

87. Если выражения сделки возбуждают различное толкование, следует руководствоваться тем смыслом, в каком они обыкновенно употребляются в месте жительства совершающего сделку лица, а при толковании договоров, если лица, заключившие их, живут в разных местах, в месте жительства той стороны, которая их предложила.

88. Слова двусмысленные должны быть изъясняемы в смысле, наиболее соответствующем существу сделки.

89. Неясные выражения объясняются по тем, которые несомненны, и вообще по разуму всей сделки, а также по предшествующим переговорам, изложенным на письме, и прежним сделкам тех же лиц; во всяком случае, неясные выражения должны быть объясняемы в смысле, наиболее благоприятном для поддержания действительности сделки.

90. Если основанные на сделке права и обязательства в каком-либо отношении не определены в самой сделке, содержание ее восполняется на основании закона и обычая.

91. Сомнения, которые не могут быть устранены на основании правил, изложенных в статьях 86–90, разрешаются в пользу того лица, на которое по сделке возлагаются обязательства.

При толковании завещаний упомянутые сомнения разрешаются в пользу лица, наделенного по завещанию» [226].

Как нам представляется, задача суда состоит в толковании воли, установлении истинного значения и смысла условий договора через толкование изъявления этой воли, поскольку только волеизъявление дает правильную оценку воли.

Толковать договор значит дать объяснение главным образом элемента воли и волеизъявления, поскольку толковать другие условия договора бессмысленно, они определены законом (к примеру, толковать форму договора нельзя, поскольку она прописана в гражданском законе или иных нормативно-правовых актах, образующих гражданское законодательство). То же самое можно говорить о субъектах конкретного договорного правоотношения, так как их праводееспособность устанавливается законом. Четвертый элемент договора – содержание договора – тоже определяется законом и не нуждается в каком-то толковании. Представляется, что в других элементах (кроме воли и волеизъявления) договора речь может идти только о выявлении какого-либо порока, влекущего недействительность договора или любой другой гражданской правовой сделки.