Вожди и заговорщики

кие члены Политбюро, как Куйбышев, Ворошилов, Калинин, Рудзутак и, наоборот, в «кучку» входят не члены Политбюро, например, Яковлев, Постышев и др.» 51«Обвинение во «фракционности» было самым серьезным из всех возможных обвинений, выдвинутых против Сталина» 52, - комментирует О.В. Хлевнюк. Участники встречи были вызваны в ЦККк Орджоникидзе, все отрицали, после чего были арестованы. Под арестом они стали давать показания. Выяснилось, что откровенные беседы Сырцов вел также с леваками Ломинадзе и Шацкиным. Обсуждая дело Сыр-цова-Ломинадзе на президиуме ЦКК 4 ноября, Орджоникидзе восклицал: «Что случилось с этими людьми? Где их надорвало, где им переломило политический хребет?» 53Они просто увидели первые результаты индустриального рывка, после чего их взгляды стали быстро смещаться вправо. Были и личные причины. Сырцов вовсе не возражал против того, что от реального принятия решений отрезан «Рыков, как человек, допустивший правые ошибки», но иерархия внутри Политбюро противоречила интересам молодых выдвиженцев Сталина. Они хотели принимать главные решения, ан нет - надо было сделать еще один шаг, чтобы войти в круг избранных. По мнению В. Роговина, «сформировался блок, участники которого готовились выступить на очередном пленуме ЦКс критикой сталинской экономической политики и режима» 54.

Как видим, критика «режима» была непоследовательной, и готовности сближения с правыми тоже пока не было. Участники «право-левацкого» блока Сырцова-Ломинадзе были сняты с постов и понижены в должности. Умеренность мер против молодых выдвиженцев показывает, что Сталин хотел замять это неприятное дело. Но не только потому, что боялся обвинений во фракционности - он выслушивал их не впервой. проблема была серьезнее - молодые выдвиженцы, пытавшиеся рассуждать о стратегическом курсе партии, под давлением обстоятельств сдвигались вправо. Стоило потерять контроль над вторым эшелоном партийного руководства, и он мог проголосовать против политики Сталина. Поскольку квалификации, достаточной для руководства страной, у второго эшелона не было, привлечение к власти правых станет делом времени. Бухарин и Рыков превращались в своего рода «теневой кабинет» СССР. Иэто был не единственный «теневой кабинет».

Против политики Сталина могли выступить не только коммунисты, но и беспартийные массы. Ситуация в стране была поис-

тине революционной. Не хватало только «субъективного фактора»- организации революционеров (или «контрреволюционеров», выражаясь языком большевиков). Для Сталина было важно, чтобы она не смогла выйти на арену. Этот мотив разгрома идейных лидеров спецов был куда более веским, чем компрометация правых (собственно, контакты с подследственными спецами имели не только правые, но и Куйбышев, и Микоян, и другие соратники Сталина). Сталину незачем было выдумывать оппозицию: документы свидетельствуют скорее об обратном- сталинское ядро верило в нее и видело в ней реальную угрозу. Сегодня стало как-то не принято обсуждать очевидный, казалось бы, вопрос: есть ли дым без огня? Были ли процессы сфальсифицированы полностью, или подсудимые действительно представляли угрозу для режима?

Было - не было?

Перечитаем под этим углом зрения письмо Якубовича Генеральному прокурору СССР от 1967 года. Аргументы Якубовича доказывают лишь его персональную непричастность к вредительству и небрежность подготовки процесса. Так, обвиняемый Иков не вскрыл своих реальных связей, сознавшись лишь в контактах с заграничной делегацией РСДРП. Но ведь именно в этом он обвинялся. Якубович по существу подтвердил в этом пункте правильность обвинения в основном, а не в деталях.

Очевидно, следствие и не интересовали детали. Это объясняет все неувязки. Не было времени докапываться до истины во всех нюансах. Выяснив, что группа меньшевиков представляет угрозу режиму, политическое руководство не считало необходимым подтвердить эту «истину» по всем правилам «буржуазной юриспруденции». Нужно было разгромить и скомпрометировать эту группу в короткие сроки и с максимальной убедительностью, которую вызывает у публики покаяние преступника на процессе. При таком методе борьбы с оппозицией необходимо не тщательное и скрупулезное исследование всех обстоятельств дела, а «удары по площадям», аресты периферии оппозиционной группы, выделение среди арестованных тех, кто готов сотрудничать со следствием (значительная часть арестованных не призналась в преступлениях, и была осуждена безо всякого процесса коллегией ОГПУ). Невиновность Якубовича играла на руку следствию: именно в силу

с‹-

своей идейной близости и незнания того, что там было у Громана и Кондратьева на самом деле, он не будет отвлекаться на реальные детали, расходящиеся со схемой следствия.

По той же причине было полезно привлекать людей, обвиняемых по более «позорным» статьям и потому готовых дать политические показания.

Игра с политическими лидерами гипотетической оппозиции могла вестись по подобной схеме: «поймав» их на ведении «контрреволюционной пропаганды» и на обсуждении перспектив крушения коммунистического режима (что считалось тяжким преступлением и могло истолковываться как заговор), предложить полное сотрудничество в обмен на жизнь и даже последующую реабилитацию.

С точки зрения юриспруденции такие методы следствия не доказывают ничего - ни виновности, ни невиновности. Якубович утверждает, что на самом деле он непричастен к организациям Громана и Кондратьева. Он ничего не знал о них. Доказывает ли это, что оппозиционных групп не было? Визоляторе из бесед с Иковым Якубович убедился в том, что как минимум Московское бюро РСДРП существовалоБ

Классическая схема следствия представлена в показаниях лидера Промпартии Л. Рамзина. 55Кстати, в фантастическом романе А. Чаянова «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии», опубликованном в 1920 году, Трудовая крестьянская партия приходит к власти в начале 30-х годов. Сталин как раз опасался провала дела из-за ТКП, лидеры которой были менее склонны каяться и могли вызвать сочувствие крестьянства: «Подождите с передачей в суд кондратьевского «дела». Это не совсем безопасно» 56,- писал Сталин Молотову.

В чем признавались деятели «Промпартии»? Профессор А. Федотов, много споривший на процессе с прокурором Крыленко, все же рассказал, что в 1925 году была организована группа инженеров, «которые хотели для поддержки своего и общего инженерного авторитета и улучшения своего и общего положения инженеров и быта их семей держаться сообща, подготавливать свои выступления на совещаниях и таким образом добиваться повышения авторитета» 57. Федоров подчеркивал безобидность объединения, однако предварительный сговор спецов, отсутствие дискуссий между ними лишал партийное руководство возможности влиять на ситуацию. Можно было лоббировать любые решения. Федоров