Виталий Ручинский - Возвращение Воланда или Новая дьяволиада

Не забыв при выходе снова перекреститься на икону, Сергей Митрофанович на крыльях полетел к себе. Чтобы покончить с птичьими аллегориями, скажу, что в груди у него пели соловьи, а, возможно, и другие прекрасные или даже экзотические птицы. Он сел за стол, достал чистый лист бумаги и принялся рисовать на нем кружки, квадратики и ромбики, соединительные линии, сплошные и пунктирные, – структуру будущего своего управления.

Сунувшегося к нему зачем-то Дрынова он так шуганул, что у того лицо пошло красными пятнами. Непривычным для себя хамским тоном спросил: когда только капитан перестанет морочить ему голову всякой ерундой? «Уж кого-кого, а эту гниду я к себе в управление не возьму», – подумал Сергей Митрофаноич после того, как ошарашенный Дрынов вышел, осторожно притворив за собой дверь.

Через какое-то время позвонили из гаража и сообщили, что ему выделяется персональная «Волга». Естественно, с телефоном и двумя сменными шоферами. Спросили, по какому адресу завтра утром ее прислать. Предложили и сегодня доставить домой, но на разгонной машине. Сергей Митрофанович проявил скромность-сказал, что напоследок, так и быть, поедет домой на общественном транспорте. А еще позвонили из спецбуфета и поставили в известность, что он занесен в списки прикрепленных товарищей. Добро пожаловать закусить чем Бог послал, а также сделать заказ на дом из имеющихся в ассортименте припасов.

До позднего вечера Сергей Митрофанович прилежно занимался структурой инквизиторского управления. Прикинул несколько вариантов. Не остановившись ни на одном, рассудил, что утро вечера мудренее, и отправился домой.

В вагоне метро он думал о том, насколько круто переменилась его жизнь. Всё складывалось прекрасно и даже великолепно. В его воображении, и совсем не буйном, а вполне реалистического плана, рисовалось множество приятственных вещей. Например, государственная дачка в ближнем Подмосковье, закрытый санаторий под Ялтой, где отдыхают одни лишь комитетские генералы, и, наконец, новая квартира, как минимум четырехкомнатная, непременно в центре, с окнами во двор.

Эти превосходные идеи Сергей Митрофанович продолжал развивать, и когда шагал пешком домой от станции метро «Полежаевская». Вспоминал также, как совсем недавно он паниковал по поводу крепости режима, и совершенно напрасно. Режим еще достаточно крепок, не скоро еще развалится, на наш век хватит. Лучшее тому доказательство – недавние события в столице. Народ, взбудораженный происками нечистой силы, пошумел, по- свергал правительство и утихомирился. Конечно, в том, что так обернулось, есть и его заслуга. Да что там – заслуга! Решающий вклад! Кто проинформировал руководство о появлении нечистой силы? Кто подсказал способ, как с нею сладить? Так стоит ли теперь корчить из себя скромника и пренебрегать законными благами и льготами? Одни на него сами посыпятся, другие придется уж выбивать.

Неожиданно Сергей Митрофанович с удивлением обнаружил, что находится в малознакомой местности. То ли по пути домой он не свернул, где обычно сворачивал, то ли, наоборот, свернул там, где не было никакого резону. Только оказался он на обширном заснеженном пустыре. Окна домов светились в приличном отдалении, среди деревянных вагончиков возвышался пустой многоэтажный каркас из железных балок. Темный силуэт подъемного крана довершал пейзаж заброшенной стройки. Позади что-то шипело и булькало. Пока Сергей Митрофанович соображал, где это он находится, чей-то голос позвал:

– Любезнийший

Он увидел Коровьева! За ним в свете ущербного месяца матово поблескивала серебристая карета с шестеркой лошадей и каретным персоналом. Коровьев приближался танцующей походкой.

– Что же это вы, любезнейший голубчик, нарушили наше с вами джентльменское соглашение? – с печалью вопросил он.

Сергея Митрофановича охватил жуткий страх. Что бы ему перекреститься – наверняка бы Коровьев, как и в прошлый раз, в общественном туалете, сгинул. Но Сергей Митрофанович не только лишился дара речи – руки у него одеревенели.

– Ну, как же, как же! – наседал Коровьев, забегая то справа, то слева. – Мы с вами договорчик заключили, что вы будете помалкивать, а вы вон что натворили. Договорчик, милейший, дороже денег и даже самой жизни!

Из -за спины Коровьева вынырнул еще один, много ниже ростом. В том, что это тоже черт, не было ни малейшего сомнения: на одном глазу бельмо, изо рта торчал кривой клык. Единственный его зрячий глаз был широко раскрыт и прямо-таки буравил несчастного Сергея Митрофановича.

– Козел вонючий! – заорал он. – Падло! Сука лягавая! – Этот одноглазый и низенький был явно с приблатненным сюжетом.

И тут Сергей Митрофанович увидел самого, по-видимому, у них главного: Дьявола, или же Сатану. Тот находился возле кареты, стоял, облокотившись на открытую дверцу. Сергею Митрофановичу зачем-то приспичило задать самому себе каверзнейший вопрос: кто у них главнее – Дьявол или Сатана? И не одно ли это и то же? И еще один вопрос, столь же каверзный, сколь и неуместный, – какому воинскому званию Дьявол или Сатана соответствует? Простые черти наверняка полковники. Сатана (он же Дьявол) в таком случае не ниже генерал-майора. А возможно, и маршал?

Пока он ломал голову, лицо самого главного придвинулось к нему вплотную, хотя его обладатель по-прежнему находился возле кареты. Вот ведь какая немыслимая штука!

– Заканчиваем, – вполне явственно произнесло сепаратное лицо.

Сергей Митрофанович попятился и в тот же миг свалился в какую-то жуткую пропасть. Адская боль разлилась в каждой клеточке его организма. Рот, раскрытый в безнадежной попытке позвать на помощь, наполнился обжигающим паром, и он с головой погрузился в кипяток.

Тело его нашли на третий день, когда бригада ремонтников прибыла ликвидировать давнишний пропуск в теплотрассе. Колодец оказался доверху наполненным кипятком, пришлось откачивать помпой. Откачали и увидели мертвое тело.

Хоронили Сергея Митрофановича с духовым оркестром, но в закрытом гробу, поскольку вид его, сварившегося заживо в кипятке, был ужасен. По какой причине оказался он на безлюдном пустыре, объяснить никто не мог. Не исключено, что кого-то выслеживал… Дела заводить не стали, списали на несчастный случай. Председатель КГБ на похоронах отсутствовал, но прислал от себя венок. А начальником Инквизиторского управления назначили одного боевого генерала, который прежде исполнял интернациональный долг в Республике Афганистан…

Между прочим, капитан Дрынов в роковой для Сергея Митрофановича вечер приходил к нему отнюдь не с ерундой, а с наиважнейшими вестями. Но тут снова небольшая предыстория.

Выйти на Банкетова Дрынову удалось всего двумя днями раньше. Старик уезжал в Питер, его пригласили отсмотреть какую-то премьеру в театре, и он остался там встречать Новый год. Когда Банкетов вернулся в Москву, Дрынов дозвонился до него и попросил разрешения подъехать.