Виталий Ручинский - Возвращение Воланда или Новая дьяволиада

– Оказывается, так просто! – Валерия громко рассмеялась. – Знала бы наперед, на балу бы еще напросилась.

Якушкин с дрожью следил за превращением своей возлюбленной в ведьму. Розовое тело Валерии словно светилось изнутри, черты лица сделались резче. Но одновременно разгладились и морщины, она помолодела лет на двадцать, в глазах не осталось и следа от переживаний, сомнений и метаний последних дней. Валерия глядела озорно и весело.

– Мессир! – обратилась она с глубоким поклоном к Воланду. – Отныне я ваша верная служанка. Составлю компанию Гелле.

– Превосходно сыграно! – воскликнул Коровьев. – Я аплодирую.

И гаер несколько раз хлопнул в ладоши.

– Мы уж как-нибудь сыщем вам другое занятие, поближе к вашей первой профессии, – отвечал Воланд, являя собой, кажется, само добродушие.

Коровьев и Азазелло начали поздравлять Валерию с превращением в ведьму. Подошла и Гелла, молча накинула на нее алый плащ.

– Ну, а вы? – обратился Воланд к Якушкину. – Как говорится, лиха беда начало?

Якушкин сжал руки, опустил голову, но тут же гордо поднял ее и взглянул прямо в глаза Воланду.

– Нет! – непривычно звонким голосом произнес он.

Валерия громко рассмеялась. Резко оборвала смех, подбежала к Якушкину и крикнула с надрывом:

– Трус! Мессир, я всегда знала, что он жалкий трус!

– Это вы напрасно, мадам, – мягко возразил Воланд. – Решение, которое он принял, требует не меньшего мужества, чем ваше. А возможно, и большего.

В этот момент со стороны обрыва к Москве-реке послышался треск раздвигаемых кустов и на площадку поднялся, перемахнув через баллюстраду, Бегемот.

– Насилу ушел! – объяснял он, с трудом переводя дыхание. – Погоня была что надо. За мной по пятам гнались десять тысяч сыщиков, бессчетные своры собак. Через минуту они будут здесь.

Но Воланд эту информацию, похоже, проигнорировал. Во всяком случае, заметного эффекта она не произвела.

– Вы хорошо подумали? – продолжал он, обращаясь к Якушкину. – Вы отдаете себе отчет, что вас ждет?

«Моя роль сыграна, – пронеслось в сознании Якушкина. – Он отнял у меня всё – творение моего ума и сердца, саму способность к творчеству, женщину, которую я люблю. Единственное, что у меня осталось, – это гордость. Но ее не отнять даже Сатане». А вслух он сказал много короче:

– Да… Уезжайте.

– Как угодно. – Воланд круто повернулся на каблуках и пошел к карете. Свита, включая теперь и Валерию, последовала за ним. Неожиданно от нее отделился Коровьев. Он вернулся к Якушкину, и вид у него был непривычно растерянный.

– Что же это вы, а? – заговорил он с придыханием. – Может, передумаете? Так славно бы покатили, с ветерком…- Его лицо исказилось гримасой непритворной жалости. – Не желаете следовать примеру вашей подруги, и не надо, – увещевал он. – Подкинем вас в какую-нибудь расчудесную Швейцарию, с высочайшим уровнем жизни. Заживете кум королю… на берегу Женевского озера…

– Оставь его! – донесся из кареты голос Воланда. – Уговоры бесполезны.

Коровьев сразу сник, ткнулся головой в плечо Якушкину и, понурясь, пошел к карете.

Но прежде, чем экипаж тронулся, из него выскочил Азазелло. Он подбежал к Якушкину и сунул ему в. руки плетеную корзину.

– Мессир считает ваш с ним договор исполненным и возвращает вашего кролика, – сказал он и снял котелок в прощальном приветствии.

Карета, коротко разогнавшись, взмыла в воздух, пересекла Москву-реку и сделалась невидимой.

Якушкин открыл корзину: кролик Кузя сидел, уютно поджавши под себя лапы. На какое-то мгновение Якушкину показалось, что вместо кроличьей морды проступает детское личико с широко раскрытыми глазами. Он не успел прийти в себя от изумления, как…

Несколько машин с воющими сиренами и включенными фарами дальнего света подъехали одновременно с трех сторон – от Киевского вокзала, со стороны Университета, с Ленинского проспекта. Из машин выскочили люди. Якушкин мигом вытащил кролика из корзины и опустил на землю. Кролик пересек смотровую площадку и скрылся в кустах за обрывом к Москве-реке.

К Якушкину подбежали. Для начала зачем-то начали заламывать ему руки за спину. С двумя легкими щелчками замкнулись на запястьях наручники. Его всего ощупали – очевидно, искали оружие. Наконец повели к машине, запихнули внутрь и увезли…

А карета, отлетев от Москвы на пару сотен километров, начала разваливаться на части. Отстегнулись и сгинули в ночи запятки с живописными лакеями неграми. Сковырнулся с козел и кубарем полетел вниз кучер в треуголке, но без лица. Лошади тут же порвали упряжь и поскакали сами по себе. Шесть теней одновременно вырвались из разваливающегося экипажа и вскочили на лошадей, успевших превратиться из серых в яблоках в вороных скакунов с длинными гривами. Раздался оглушительный свист проказника Бегемота, и началась отчаянная, захватывающая дух скачка. Всадников было шестеро, ровно столько, сколько было лошадей. Это заставляет меня предположить, что исход последней сцены на Воробьевых горах был спланирован Воландом заранее. Куда на этот раз он направлялся? Не знаю. А посему предлагаю читателю проститься с Воландом и его свитой. Но пока еще не со всеми героями моего повествования.

На следующее утро Председатель КГБ, как обычно, прибыв на работу в 8.30, сидел в своем кабинете и знакомился с оперативной информацией за минувшие сутки. В том числе и с донесением о том, что арестован некий Якушкин, предположительно, причастный к недавним загадочным событиям в столице. Сообщалось также, что при попытке его задержания выпал из окна работник Центрального аппарата капитан Дрынов. Со множественными переломами и ушибами внутренних органов он доставлен в госпиталь и находится в реанимации.

Неожиданно послышался шорох. Председатель оторвался от оперативных сводок и увидел возде дверей… серого кролика! Зверек раскачивался на всех своих четырех лапах, готовясь к прыжку. Реакция Председателя была мгновенной. Он выхватил из лямки под мышкой пистолет, с которым никогда не расставался, и разрядил в кролика всю обойму. Последние две пули настигли кролика в полете.

Кролик упал на пол, перевернулся несколько раз и забился в предсмертных конвульсиях. А Председатель, выйдя из-за стола, присел на корточки и внимательно за ним наблюдал. Когда кролик затих, он нажал кнопку звонка. Вошел помощник. Председатель не стал ему выговаривать и читать нотации за то, что в его кабинет проник кролик, да еще и с агрессивными намерениями. Он просто велел убрать мертвого зверька и замыть кровь на полу, что и было исполнено помощником без привлечения третьих лиц.

Кролика он завернул в ковровую дорожку и отнес в машину. Председатель поначалу решил передать его ученым, чтобы те разобрались с удивительным феноменом природы, но передумал: к чему лишние толки? Он велел вывезти труп куда-нибудь подальше и закопать.