Светлана Талан - Надеюсь и люблю

— Где он?

— Внизу, в холле.

Это оказался знакомый мне Филиппович. Он вошел с хмурым видом, но, увидев, что я не сплю, улыбнулся.

— Ну что, красавица, проснулась? — спросил он, нащупывая мой пульс.

— Я не хочу просыпаться. Хочу уснуть и все забыть.

— Поспать вам не помешает. А вот забыть… Память — один из лучших подарков от Господа. Лучше уж помнить, чем вообще все забыть… Да, надо бы дать вам успокоительные…

— И вколоть снотворное, — закончила я за него фразу.

— Можно и это. Но главное — ваше настроение. Надо смириться со случившемся как с неизбежным и продолжать жить дальше…

— Доктор, вколите мне снотворное. — Я посмотрела на него усталым умоляющим взглядом.

У меня перед глазами поплыли воспоминания. Последнее, что я увидела, было безжизненное тело Володи — он с открытыми глазами лежал в ванне…

Был конец ноября, когда мы на сороковой день помянули Володю и я немного пришла в себя. Конечно, я еще не могла ощутить в полной мере вкус давно забытой независимой жизни, но в доме уже не задыхалась. Мой верный заботливый друг Палыч за время моей болезни успел сделать перепланировку и заменить ванну. Теперь здесь все было по-новому и ничто не напоминало о случившемся. Как же я была ему благодарна! Ведь я не просила его об этом — он сам догадался.

— Мадам, вас хочет видеть Хамид Равшанович. Пригласить? — спросил Палыч, заглядывая в кабинет.

— Пригласите.

Я так и знала, что Хам вот-вот явится. «Наверное, уже руки потирает в предчувствии новой прибыли», — подумала я, и тут же на пороге появился бородатый, широкоплечий и высокий Хам.

— Здравствуйте, Катя, здравствуйте. Рад видеть вас в добром здравии, — произнес он, широко улыбаясь.

— Добрый день. Присаживайтесь. Что вас, Хамид Равшанович, привело ко мне? — спросила я, нисколько не смущаясь под его откровенным взглядом.

— Во-первых, еще раз примите мои соболезнования. Такая неожиданность, надо же!..

— Ну, не хитрите, Хамид Равшанович, не за этим вы пришли.

— Честно говоря, да. Если хотите, Катя, перейти сразу к делу, то давайте.

Хам развалился в кресле и закинул ногу на ногу.

— Давайте, — согласилась я.

— Я хочу поставить вас в известность, что забираю бизнес вашего покойного мужа, — нахально сказал он и посмотрел на меня прищуренными хитрыми глазами.

— А кто вам его отдаст? — спросила я. — Разве я вам сделала такой подарок?

Такого ответа он явно не ожидал и немного замялся.

— Я сам его заберу, — все же нагло и напористо ответил Хам.

— А я не отдам, — не менее нагло ответила я.

— Катя, но вы же женщина! А предназначение женщины быть женой, матерью. Зачем вам это надо? — заулыбался Хам, меняя тон.

— Я вдова Владимира Олеговича. И его деньги — мои деньги, а его бизнес — мой бизнес, — продолжала я.

— Разве вы не богатая вдова? У вас есть все, что нужно женщине, чтобы удачно выйти второй раз замуж. Ведь жизнь продолжается, Катя, и она прекрасна…

— Простите, я не приглашала психотерапевта. Вы надеялись, что вот так просто я вам все отдам? Нет! И Максим Иванович тоже будет против. Никто ничего не преподнесет вам на блюдечке с голубой каемочкой! — решительно сказала я, переходя в наступление.

— Максиму Ивановичу некуда будет деваться — отдаст, поверьте мне, Катя.

— Допустим. Пусть он и отдаст. Но без кормушки останется еще одно важное лицо, о котором вы, уважаемый Хамид Равшанович, совершенно позабыли.

— Это кто же? — насторожился Хам.

— Степан Васильевич, — использовала я последний козырь, зная, что в столице именно он «крышует» Крюка.

Лицо Хама изменилось. На нем появилась злость, глаза засверкали стальным холодом.

— Я считаю наш разговор пока неоконченным, — сказал он, тяжело поднимаясь с кресла и еле сдерживая гнев. — Я дам вам время подумать.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Я вам тоже.

Он ушел не прощаясь, а я сразу же попросила Палыча:

— Пригласите, пожалуйста, Максима Ивановича и Равиля Закировича. Нам надо срочно поговорить.

— Хорошо, мадам, — спокойным голосом ответил Палыч и тихонько затворил за собой дверь.

В тот вечер состояние подавленности окончательно меня покинуло. Надо было срочно разработать дальнейший план действий, чтобы бизнес Володи не ушел просто так в цепкие руки наглого Хама.

Уже через день я, Равиль Закирович, Максим Иванович и Палыч провели в рабочем кабинете всю ночь, обсуждая детали плана и торгуясь.

— О Катя! Вы очень хорошо, просто прекрасно выглядите! — широко развел руками Хамид Равшанович, входя в кабинет.

— Спасибо, — изобразила я на лице приветливую улыбку. — Вы тоже неплохо выглядите.

— Что вы! Я — мужчина, у меня полно забот-хлопот, а вам, женщинам, надо отдыхать, посещать косметические салоны…

— Лучше уж обладать природной красотой, — перебила я его.

— О, этого у вас не отнять! — прижимая руку к сердцу, сказал Хам.

— В этом я с вами полностью согласна, — сказала я, ничуть не смутившись и не опуская глаз.

— Как у вас дела?

— Отлично! А у вас, Хамид Равшанович?

— На высшем уровне!

— Вот и прекрасно. Вы пришли мне что-то сказать? Ведь верно? — спросила я, жестом приглашая его сесть.

— Я долго думал, Катя, о нашем прошлом разговоре.

— Ну и?..

— При всем желании вы, Катя, как женщина не справитесь с бизнесом мужа. Здесь нужен большой опыт работы. Я помню, как становился на ноги ваш покойный муж, да будет ему земля пухом. Знаете, сколько он шишек набил? Нет, не знаете, Катя. А я вот знаю. Если бы все вам рассказать… Были и разборки, и драки, и убийства — все было.

— Надо же!

— Да-да. Поверьте мне.

— Вы мне угрожаете? — с улыбкой спросила я.

— Что вы! Как можно? Я вспоминаю прошлое, процесс становления…

— Простите, мне это совсем неинтересно.

— Конечно, тяжелые времена остались позади, лихие девяностые канули в лету, — продолжал Хам, словно не заметив моего замечания. — Ушли в небытие те дни, когда для завоевания территории были хороши любые методы. Страдали семьи: жены, дети… На войне, как известно, все средства хороши. Вот так, Катя. Но я не об этом. Хочу сделать вам одно предложение…

— Это уже другой, деловой разговор. Говорите.

— Варите, Катя, борщи и не суйте свой симпатичный носик куда не надо.

— Это был бизнес моего мужа, и я имею полное право его продолжить, — твердо сказала я.

— Ха-ха-ха! — смеялся Хам. — Кто же вам дал такое право?

— А кто его отменил? Вы, Хамид Равшанович?

— Да, я! Я, Катя, его отменил, — внезапно перестал смеяться Хам. — Одного моего звонка Равилю Закировичу будет достаточно, чтобы положить конец нашему пустому разговору. Я просто теряю свое драгоценное время.

— Хорошо, — ответила я без малейшего колебания. — Прекрасно. Звоните.