Светлана Талан - Надеюсь и люблю

Я набрала номер Равиля Закировича и непринужденно протянула Хаму телефон.

— Приветствую тебя, дорогой Равиль Закирович, — сказал Хамид Равшанович, раскинувшись в кресле. — Как оно? Ничего? Слава Аллаху, тоже нормально… Тут у меня, дорогой, есть маленькое дельце… Сижу я сейчас у вдовы уважаемого покойного Владимира Олеговича и веду пустой и глупый разговор. Дамочке, видите ли, нечем заняться, и она мне заявила, что продолжит бизнес мужа.

Я смотрела на Хама в упор, ожидая его реакции. По нашему с Равилем Закировичем договору тот должен сказать, что Володя при жизни пожелал передать свое дело мне, если с ним что-то случится. Но разговор шел между двумя таджиками, и я бы не удивилась, если бы Равиль Закирович пообещал мне одно, а сам поступил по-другому. Сердце в груди учащенно забилось, и я скрестила под столом два пальца. Внезапно доброжелательная улыбка на лице Хама сменилась злобной гримасой. В его глазах я увидела опасный огонек. Они забегали.

— Как?! — почти закричал Хам, еле сдерживая гнев. — Это нечестная игра, Равиль Закирович… Ты же мне как брат... Я понимаю, что тебе все равно, кто платит деньги, но это не по-нашему… Я понял, понял тебя. Ну, извини, что побеспокоил… До свиданья, дорогой.

Мы с Хамом смотрели друг на друга в упор, словно два зверя, готовые вот-вот сойтись в смертельной схватке не на жизнь, а на смерть. Я выдержала стальной взгляд, научившись делать это еще при жизни своего мужа.

— Ну и?.. — нагловато спросила я.

— Что «и»?! Что «и»?! Вам, дорогуша, одной не справиться, поверьте мне. — Хам вскочил с кресла и нервно заходил по кабинету взад-вперед.

— Я тоже так думаю, — спокойным голосом ответила я, и Хам от неожиданности резко остановился.

— Вот и прекрасно! Я всегда знал, что вы, Катя, умная, очень умная женщина. — Гнев на лице Хама сменился довольной улыбкой, от которой его глаза стали узкими, как щелки.

— Поэтому я хочу получить откупные, — не теряя спокойствия, словно между прочим сказала я и надкусила лежавшее на столе сочное краснобокое яблоко.

— Ха-ха-ха! Не только умная девочка, но и хитрая! — засмеялся Хам и погрозил мне пальцем, как нашалившему ребенку. — И сколько же хочет наша Катя?

— Пол-лимончика у. е., — глядя на Хама невинными глазами, ответила я, словно просила купить мне дешевенькую куклу.

От таких слов хорошее настроение мгновенно покинуло моего собеседника и он посерел от злости.

— Да ты хоть понимаешь, что это за деньги?! Ты… Ты… Я за жизнь столько не заработал! Нахалка! Соплячка! Ты считать умеешь?! — кричал он, брызгая слюной.

— Умею. — Я опять откусила кусочек яблока и спокойно продолжила: — Поэтому и хочу пятьсот тысяч зеленых.

— Катя… — Неожиданно Хам успокоился. — Извините, я погорячился, но давайте поговорим серьезно. Вы сами знаете, что это огромная сумма…

— Знаю. А также знаю, что вы отработаете ее за год или даже меньше, ведь вам теперь будет принадлежать город и область. Подумайте о перспективах. У вас вообще не останется конкурентов! Разве это не заманчиво? Вы сможете спокойно забрать свою семью из Душанбе.

— Нет, — вздохнул тяжело Хам. — Это нереальная сумма.

— Реальная. И я хочу получить ее не позже чем через два дня, — не моргнув глазом сказала я.

— Максим Иванович, этот дебильный ментяра, не захочет работать с женщиной.

— Максим Иванович на моей стороне.

— Не смешите меня, Катя, — ухмыльнулся Хам.

— Максим Иванович! — позвала я, и, к огромному удивлению Хама, дверь открылась и в ней показался сначала живот, а потом и сам Максим Иванович.

— Ха-ха-ха! — шлепнулся в кресло Хам и замотал головой. — Я мог бы догадаться, почему девчонка чувствует себя так уверенно! Не прощу себе этого.

— Конечно, Хамид Равшанович, этот дебильный мент находится на стороне вдовы Владимира Олеговича, — сказал покрасневший от услышанного в свой адрес оскорбления Крюк.

— Простите, Максим Иванович, я не хотел вас обидеть. Сам не знаю, как эти слова вырвались из моего вонючего рта. Эта девчонка довела меня до белого каления, — неохотно оправдывался Хам.

— Эта девчонка говорит истину. Через два дня в это же время названная ею сумма должна быть здесь, Хамид Равшанович, и тогда бизнес будет твоим. Сам понимаешь, что я тоже его теряю, и учти, добровольно.

— Ничего себе добровольно! — возмутился Хам. — В общем, я смотрю, разговор у нас не получился…

— Почему? Мы взрослые люди и, раз уж собрались здесь, должны договориться, — продолжал Максим Иванович довольно спокойно.

— Я бы на вашем месте, Максим Иванович, предпочел иметь синицу в руках, чем журавля в небе, — сказал Хам, и в его глазах опять появился недобрый стальной блеск.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Крюк.

— Мне кажется, вам бы нужно немножко, простите, опустить перышки, — хитро сощурил и без того узкие глаза Хам.

— Ты, Хамид Равшанович, затеял не ту игру. Деньги через два дня — и баста! — ударил кулаком по столу Максим Иванович.

— У меня есть на тебя компромат.

— Что?! — Глаза Максима Ивановича округлились, и толстые брови от удивления поползли вверх.

— Что слышишь. Я долго его собирал, ты уж извини.

— Ты или твой вшивый Медведь?

— Какая теперь разница, Максим Иванович? — развел руками Хам. — Я… Медведев… Главное, что компромат есть и я предлагаю тебе сделку.

— Значит, все-таки Медведев меня по-крупному подсиживал? Захотелось перепрыгнуть в тепленькое кресло начальника милиции?

— Зачем же так? Майора Медведева вполне устраивает должность начальника уголовного розыска. Но проблемка в том, что по статусу ему положено заниматься уголовными делами. Улавливаешь мысль, Максим Иванович? А?

Хам многозначительно поднял вверх указательный палец.

— Кликуха у тебя, Хамид Равшанович, подходящая, — ухмыльнулся Максим Иванович.

— Я это знаю. Поэтому повторяю: предлагаю тебе сделку.

— Какую?

— Все, что есть на тебя, находится на маленькой дискетке, которая может тебе, Максим Иванович, испортить остаток жизни. А хранится она у меня. — Хам похлопал по карману пиджака. — Но дискетка в любой момент может перекочевать в твой карман — на определенных условиях, разумеется. И волки останутся сыты, и овцы будут целы, — хитро улыбался Хам, словно готов был и в самом деле проглотить Максима Ивановича, как удав несчастного кролика. — Я отдаю дискету, а ты отходишь в сторону и не мешаешь ни мне, ни майору Медведеву.

— Ха-ха-ха! — Пришла очередь Максима Ивановича рассмеяться. — Ты, Хамид Равшанович, забываешь, кто за мной стоит!

— Дискетка может обойти твоего покровителя, — ехидно сказал Хам.

— Не может! — внезапно загремел в снова открывшуюся дверь голос Степана Васильевича.

Хам от неожиданности открыл рот и некоторое время сидел с отвисшей челюстью. Он никак не ожидал, что весь разговор могло слышать такое важное лицо из столицы.