Светлана Талан - Надеюсь и люблю

— Даша, Даша, Дашенька, Дашуля, — ласково шептала я, и это имя приятно ласкало мой слух.

Несмотря на морозную погоду, оно напоминало мне весеннюю трель жаворонка, взмывшего в синюю бездну неба. Как же долго это заветное слово было спрятано в глубине моей истосковавшейся по дочери души! Я боялась раскрыть свою тайну, невольно произнести во сне ее имя. Теперь я его твердила, повторяла с материнской нежностью, не таясь:

— Даша, Дашенька, Дашуля…

Когда-то, очень давно, в позапрошлой жизни, я не рискнула вернуться с Дашей в родительский дом. Имя моей дочери было бы там нежеланным и звучало бы как мой позор, мое унижение, мой грех. Теперь я — независимая, обеспеченная женщина. Ради этого момента, когда я свободно, ласково, нежно, как угодно, могу повторять это слово, я решилась на все. Остался в далеком прошлом тучный, потный, но добрый и обманутый мною Степан Гаврилович. Не помешает мне уже никогда Володя, не выбросит нас на улицу. Не нужно больше терпеть общество Крюков, Хамов, Равилей. Я — свободна! Я могу ощутить полноту жизни, вдохнуть полной грудью! Осталось забрать мою Дашеньку, и я смогу в полной мере узнать, что такое материнское чувство, которое я на долгое время спрятала глубоко в душе. Я вообразила встречу с дочерью, и меня охватила эйфория. Захотелось объять необъятное и кричать от счастья!

— Даша, Дашенька, Дашуля…

Мне трудно было представить, как выглядит моя дочь в реальности. Воображение рисовало русые кудряшки, круглое розовощекое личико, большие карие глаза с длинными ресничками и мягкие, теплые детские ручонки, обвивающие мою шею.

— Доченька, солнышко мое, как же я без тебя скучала!

Скоро, скоро, очень скоро я увижу ее, мою доченьку. Новый год мы встретим вместе, чтобы уже никогда, никогда не расставаться!

Полная радостных надежд, я въезжала в родной город. Все здесь было знакомо мне до слез, до боли. Душа трепетала, как только что родившийся листик на весеннем ветру. Неужели все это происходит со мной? Я смотрела на молодых мам, ведущих детей за руку, и мне не верилось, что скоро, очень скоро я тоже смогу взять свою доченьку за руку и держать ее крепко, никуда не отпуская. Я буду гордо ходить с ней повсюду и с упоением слушать детский лепет и такое желанное слово «мама»…

С нетерпением я свернула на улицу, где жил Макс. Встреча с ним меня абсолютно не волновала. Он давно умер для меня, не оставив никаких чувств, словно и не было его в моей жизни. Остановившись у знакомого подъезда, я побежала вверх, не дожидаясь лифта. Ничуть не колеблясь, настырно нажала на кнопку звонка. За дверью квартиры номер семьдесят восемь послышались шорохи, щелчок замка, и в дверном проеме я увидела незнакомую девушку.

— Вам кого? — с любопытством рассматривая меня, спросила она.

— Мне нужен Тунцов Максим Иванович, — ответила я.

— Вы не там его ищете. Паша! — позвала она. — Тут к Максиму пришли. Покажешь, где он?

Из кухни, жуя на ходу, появился высокий светловолосый парень.

— А вы его во дворе не встретили? — спросил он, глотая.

— Нет, — ответила я, еще ничего не понимая.

— Сейчас я проведу вас к нему. Только вот оденусь, — сказал парень и начал натягивать куртку.

— Шарфик не забудь, — заботливо напомнила девушка.

— Да зачем? Я быстро! Идемте.

Я последовала за парнем.

— Максима не видел? — спросил он молодого человека, поднимавшегося вверх по лестнице.

— Там, на пустыре, — махнул тот рукой.

— Это недалеко, здесь, прямо за домом, — объяснил мне Паша.

Я, ничего не понимая, семенила за ним в сапогах на высоких тонких каблуках. Между несколькими многоэтажками был пустырь, на котором я заметила горящий костер и сидевших вокруг него людей.

— Вон он, — показал парень в сторону костра. — В синей шапке. Видите?

— Спасибо… — пробормотала я.

Парень побежал к дому, крикнув на ходу «Счастливо!», а я медленно направилась к кучке людей, сидевших у костра. Человек в синей вязаной шапке повернулся, и я обмерла. Это действительно был Макс! Он сидел рядом с бомжами, кипятившими в кастрюле воду. Наши взгляды встретились, и мы замерли. Что случилось с его красивыми карими глазами, излучавшими мягкий, успокаивающий свет? Они уже не были живыми и страстными, как когда-то. На меня смотрели мутные, стеклянные, опухшие глаза спившегося бомжа. Что произошло с его гладковыбритым, ухоженным лицом? Оно посерело и опухло от пьянок. А его обаятельная, широкая сексуальная улыбка?.. Макс улыбнулся, обнаружив отсутствие передних зубов.

— Катя?! — Он был удивлен не меньше, чем я. — Кэт?!

— Мне надо с тобой поговорить, — упавшим голосом сказала я.

Макс, кряхтя, поднялся с земли. На нем была грязная, потрепанная куртка, засаленные брюки и кроссовки, скорее всего, найденные где-то на свалке. Он подошел ко мне поближе, и я услышала, что от него несет протухшей соленой рыбой и мусорным баком.

— Какая ты красивая, Кэт, — сказал Макс, дохнув мне в лицо перегаром.

— Где Даша? — с замиранием сердца глухо спросила я.

— Даша? Даша… Почему ты только сейчас о ней вспомнила?

— Где Даша? — уже настойчивее повторила я.

— Вспомнила мамочка о доченьке! Сначала бросила, как кукушка, а теперь: «Где Даша? Где Даша?» — паясничал Макс.

— Где Даша?! — закричала я.

— Не знаю! — таким же тоном ответил он.

— Где моя дочь?! Я тебя спрашиваю! — схватила я Макса за грудки и что есть мочи затрясла, закипая от гнева. — Где ты ее дел, скотина?! Я тебе ее оставила!

— Тр-р-р! Т-р-р! — остановил он меня и убрал мои руки. — Не ори! Я не знаю, где она!

Я нырнула рукой в мягкий карман своей шубки и достала «беретту»:

— Рассказывай, где Даша, иначе пристрелю. Мне терять нечего.

— С этого и надо было начинать, — ответил сразу же притихший Макс. — Пойдем присядем на скамейку и спокойно поговорим.

Мы устроились на детской площадке друг напротив друга.

— Ты не хочешь спросить, как я докатился до жизни такой? — произнес Макс.

— Мне это неинтересно. Все, что меня сейчас волнует, это Даша, — глядя в его пустые, потухшие глаза, сказала я.

— Тебе придется выслушать меня, чтобы все понять, — сказал он и достал из-за пазухи «чекушку» водки. Отхлебнув глоток, Макс бережно закрутил пробку и спрятал бутылку обратно. — Холодно. Замерзнуть можно.

— Что ты сделал, когда я… уехала?

— Я пришел с Дашей домой, а там такое началось! Ну, думаю, жена побушует немного, а потом все перемелется. Если мать бросила ребенка, то отец должен его воспитать. Правильно ведь? Кэт, клянусь тебе, я хотел стать хорошим отцом для Даши… Но с того момента у меня все пошло наперекосяк. Я так любил тебя, Кэт… — Макс заморгал, зашмыгал носом и вытер его грязным рукавом.

— Что было дальше?

— Дальше? Я страдал, мучился… Выпивал, но по чуть-чуть. Жена меня не понимала. Никто меня не понимал… Где ты была, Кэт?