Сократ встречает Макиавелли - Питер Крифт

Макиавелли:Ого! Какая замечательная сатира!

Сократ:Инквизитор спорит с Ним и утверждает, что именно он – Торквемада – гораздо более христианский правитель, чем Христос, и более милосердный, потому что держит своих овец в послушании и в благополучии, в то время как Христос делает их несчастными из-за угрызений совести и возможности свободного выбора.

Макиавелли:Знаешь, в чем-то он был прав…

Сократ:Я ожидал, что ты скажешь это. Твой государь звучит удивительно похоже на Великого Инквизитора.

Макиавелли:Но возвращаясь от фантазии к реальности, я доказываю, что для государя необходимо быть лисой и не всегда хранить свои обещания, потому что другие правители не всегда хранят свои. Я пишу:

«А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется. Примеров тому множество: сколько мирных договоров, сколько соглашений не вступило в силу или пошло прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру. Однако натуру эту надо еще уметь прикрыть, надо быть изрядным обманщиком и лицемером ».

Сократ:По этому поводу через несколько веков появится популярная песня – «Великий притворщик» (The Great Pretender).

Макиавелли:То есть моя мудрость была признана всеми через эту песню?

Сократ:Вообще-то, нет. Песня не была настолько популярной.

Макиавелли:Была ли это песня об удачном политике?

Сократ:Нет, это была песня о неудачной любви.

Макиавелли:Но мой совет стал известным?

Сократ:Печально известным, точнее сказать. Самым верным для обозначения притворщика будет то слово, что ты употребил – «лицемер». По крайней мере, это слово использовалось самым влиятельным Учителем всех времен.

Макиавелли:Я даже не пытаюсь спорить с ним. Тем более, здесь, и, особенно, пытаясь учить тому, что практически полезно.

Сократ:То есть ты заявляешь, что не противоречишь Ему?

Макиавелли:Думаю, его учение во многом совпадает с моим. Например, он советует нам «быть мудрыми, как змеи, и бесхитростными, как голуби» (Евангелие от Матфея 10: 16). Также написано: «…многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его.Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке» (Евангелие от Иоанна, 2:23-25).

Сократ:Многие из Его последователей пренебрегли змеиной мудростью, желая остаться бесхитростными, как голуби. Не готов ли ты стать бесхитростным, как голубь, с твоем стремлении стать змееподобным?

Макиавелли:Кто-то должен восстановить равновесие. И Христос и христиане часто воспринимаются как наивные простофили.

Сократ:Этот взгляд подходит тебе.

Макиавелли:На самом деле, думаю, я многому научился у него, даже в той своей главе, где я говорю о необходимости лжи.

Сократ:И чему же это?

Макиавелли:Как он всех убеждал, что его царство (которое, конечно, «не от мира сего») будет длится много веков, чтобы завоевать и умы, и воли, и сердца! Это же пропаганда. Он первым понял ее значение. Я вторым.

Сократ:Думаю, что это слово тут совсем не подходит.

Макиавелли:Для тебя не подходит. Ты только голубь, а не змей.

Сократ:Но Он не сказал «будьте лживы, как змей»!

Макиавелли:Сократ, я должен знать, насколько успешным мое понимание значение пропаганды стало после моей смерти. Пожалуйста, расскажи мне, были ли великие правители после меня, которые эффективно применяли это великое оружие?

Сократ:О, да. Одного звали Адольф Гитлер. Пропагандой он добился любви своего народа и чуть не покорил весь мир.

Макиавелли:Вот в нем мое оправдание!

Сократ:Я…ммм… не советовал бы тебе записывать его в свои ученики.

Макиавелли:Почему нет?

Сократ:Потому что после его смерти его ненавидели больше, чем кого-либо в истории.

Макиавелли:О! Тогда его пропаганда была не адекватной.

Сократ:Были и другие проблемы.

Макиавелли:Но мое оправдание здесь – в моей книге, которой мы пренебрегаем. Не могли бы мы к ней вернутся?

Сократ:Да. Конечно. Пожалуйста, прости мои отвлечения и рассеянность. Похоже, это профессиональная проблема всех философов.

Макиавелли:Итак, вот мое заключение:

«Таким образом, государю нет нужды обладать всеми описанными положительными качествами, надо только, чтобы казалось, что они у него есть» .

Сократ:То есть видимость важнее реальности?

Макиавелли:Точно. Имидж – все!

Сократ:Это стало лозунгом успеха в рекламе через пять веков после твоей смерти.

Макиавелли:Видишь! Я говорил тебе! А что такое «реклама»?

Сократ:По сути, пропаганда.

Макиавелли:Видишь! Снова! Что я говорил!

Сократ:Это старейшая профессия в мире. Она была изобретена змием в Раю.

Макиавелли: «Я решусь сказать даже, что при постоянном их (положительных качеств) наличии и соблюдении они становятся вредны, а когда кажется, что они есть – полезны» .

Сократ:Платон и все моралисты древности стремились доказать совершенно обратное – что справедливость всегда выгоднее, что добродетель работает, что право создает могущество.

Макиавелли:Да, у них все наоборот.

Сократ:Они приводили аргументы своих выводов.

Макиавелли:И я привожу!

Сократ:Думаю, ты можешь угадать мой следующий вопрос.

Макиавелли:Вот почему я считаю контроль над видимостью более важным, чем контроль над реальностью:

«Люди большей частью судят по виду, так как увидеть дано всем, а потрогать руками – немногим. Каждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле».

Сократ:То есть ты предпочитаешь видимость реальности.

Макиавелли:Конечно! Как говорит твой рекламщик «Имидж – все!».

Сократ:А правда – ничто.

Макиавелли:Соответственно.

Сократ:И это правда?

Макиавелли:Я верю в это.

Сократ:Но если правда – ничто, тогда и реальность – ничто.

Макиавелли:Твой аргумент – просто софизм, Сократ. Это недостойно тебя.

Сократ:Нет, Никколо, это твое высказывание логически противоречиво. И это недостойно тебя.

Макиавелли:Мы сейчас на уроке логики или в реальном мире?

Сократ:Я не знаю ничего более истинного и полезного в реальном мире, чем законы логики. А ты? Ты когда-нибудь видел что-либо, что не подчинялось бы закону непротиворечия? Например, человека, который одновременно бы и существовал, и не существовал?