Игорь Негатин - Перстень Охотника

– Слушай, Берия, есть еще одно дело.

– Говори, что с тобой делать, – притворно вздохнул он.

– Через некоторое время мне может понадобиться вся машинка. Причём не просто так, погулять сходить, а для лентяев, чтобы далеко не бегать.

– А точнее? – Лаврик подобрался, словно почувствовал хороший заказ.

– Винтовку бы мне, дяденька, – я улыбнулся, и, подражая голосу Карцева, продолжил, – знаешь, я слышал... бывают... такие... снайперские... ВСС называется....

– Винторез?! Откуда я тебе его достану?!

– Я разве сказал, что ты можешь достать? – искренне удивился я. – Просто назвал модель оружия, про которое много читал и слышал. Вот и решил – дай, думаю, расскажу, чтобы и ты, неуч эдакий, что-нибудь услышал про такую, можно сказать, жизненно необходимую в быту вещицу. Не доводилось слышать?

– Ну ты, барин, и задачки ставишь, – покачал головой Лавр. – Не знаю, отродясь не слыхивал, но если что – дам знать.

– Вот и прекрасно, – кивнул я, и мы расстались.

На обратной дороге я заехал в ресторан Лидо, где вкусно пообедал, или, точнее, позавтракал, и отправился обратно домой. Покупки прятать не стал; если честно, даже не представляю, что должно случиться, чтобы между Литвой и Латвией машину досматривали. Бросил в багажник, к инструментам, и забыл. На дворе 2005 год, уже год, как в Евросоюзах состоим, мать их так... Кстати, поговаривают, что скоро собираются пограничные пункты закрыть. Это правильно – нечего народные деньги разбазаривать, самим не хватает!

Вернувшись домой, я разобрал свой пистолет и заменил в нём ствол, экстрактор и ударник. Если, не дай Бог, где-нибудь найдут мою пулю или гильзу, то замучаются доказывать, что это я сделал. Ну да, ещё по донышку гильзы можно экспертизу провести, но извините, это очень легко «лечится»! Главное что – не попадаться с этим комплектом.

На следующее утро провёл небольшую разведку, устроившись неподалёку от костёла. Как говорил один мой приятель: «хоть застрелись – и умный, и красивый». Хотелось бы добавить: и осторожный. Брат отца Статислова, та самая, предназначенная ему Нежить, прекрасно знал про отпущенный срок и поэтому решил обезопасить свою персону от всяческих неожиданностей. На выходе из храма его встречал мордоворот, больше похожий на трёхдверный шкаф с антресолями, а в машине поджидал водитель. Характерные выпуклости под одеждой уверенности в благополучном исходе операции не добавляли – вооружены, это и к гадалке не ходи. Здоровяк носит пистолет справа на поясе, «на пять часов». Слишком далеко, но для меня же лучше – чтобы достать пистолет, у него уйдёт больше времени. Так, второй, что там у него? Оперативная кобура с левой стороны? Пока выхватит пистолет, уснуть можно. Но обложился наш святоша, просто так не зайдёшь и не грохнешь. Нет, конечно, можно подойти и с наглой мордой застрелить, прямо у выхода. Сомневаюсь, что эти орлы быстрее окажутся, но ведь они быстро опомнятся и тоже включатся в игру, тогда тоже валить придётся, а этого бы не хотелось – мне проблемы с полицией совершенно не нужны. И самое плохое, что на все эти «добрые» дела максимум неделя, ни днём больше... Снайпинг отпадает, винтовку так быстро не куплю; ножом не получится, сомнительно, что подпустят. Нежить Охотника чувствует, он при моём приближении уже крик поднимет. Весело, в общем, до невозможности. Думать надо, думать...

Утром, чуть свет, позвонил Виктор, злыдень. Мастера понять можно – у него никто фирмы не покупал, денег лишних нет, а семья из пяти ртов – кормить надо ежедневно и желательно не только макаронами. Но всё равно он зараза; я заснул почти на рассвете, поэтому с трудом разлепил глаза и добрался до телефона, по дороге успев бросить взгляд на часы – семь утра, он что, с ума сошёл?! А ещё эти «истребители», то есть ласточки, живущие под крышей, летают перед самыми окнами, словно с одной целью – дразнить Тишку, застывшего на подоконнике.

– Саша? – голос у Виктора был встревоженный. – Просыпайся давай!

– Ты на часы смотрел? – хмуро отозвался я и зевнул.

– У нас несчастье, Саша...

– Если президента грохнули, то это не моя работа, – я попытался отделаться плоской шуткой, но его тон мне не понравился, и остатки сна улетучились на ходу, – лепи уж, радуй новостями.

– Шарунас убил себя и всю свою семью.

26.

Конечно, в дом нас не пустили – там сейчас трудились эксперты и прочие «официальные лица». Одного их них, знакомого следователя из прокуратуры, мне удалось поймать и оттащить в сторонку. Шапочное знакомство по стрельбищу, не больше, но это лучше, чем вообще ничего. По его словам, Шарунас вернулся поздно вечером, причём сильно пьяным (его заметил сосед, куривший на балконе своего дома), а через несколько часов раздался истошный женский крик и прозвучало несколько выстрелов. Нечаянного свидетеля уже допросили, и сейчас он потел, зажатый в плотное кольцо журналистов, поэтому о приватном разговоре можно было и не мечтать. Ничего, я человек терпеливый, мне не к спеху. Перед воротами, под прицелами фото- и кинокамер, стоял комиссар полиции, делая обычное в таких случаях заявление для прессы. Если коротко, то всё сводилось к двум важным для меня вещам: во-первых, в живых никого не осталось, а во-вторых, есть все основания полагать, что Шарунас, находясь в состоянии алкогольного опьянения, застрелил жену и дочь, а потом застрелился сам. «Причиной этого поступка могли послужить финансовые трудности, преследовавшие его последнее время, и продажа фирмы».

Да, вы не ослышались; как выяснилось немного позже, за неделю до несчастья Шарунас продал фирму одному физическому лицу (имя которого не разглашалось), причём вся сумма (что уже странно!) была внесена наличными. Денег в доме не обнаружили, что привело к появлению еще одной версии – убийство с целью ограбления. Прожила эта версия недолго – до тех пор, пока в ящике письменного стола не был найден список кредиторов и несколько расписок в получении денег. Если верить этим бумажкам, то Шарунас задолжал сумму гораздо большую, чем выручил за продажу магазина. Среди кредиторов, как вы уже догадались, была и моя фамилия, так что в ближайшее время можно ожидать «приглашения» на беседу. Что касается остальных – дорого бы я заплатил за возможность ознакомиться с этим списком, ох, дорого. Насколько знаю, кроме кредита за дом, других финансовых обязательств, у шефа не было; всё же мы работали вместе не первый год, и представление о его финансовом положении у меня имелось. Не буду утверждать, что оно было радужным, но рассматривать это как причину устраивать кровавую баню – полнейший бред.

Не помню, кто именно сказал, но определение очень точное: «Бог никогда не пошлёт испытаний, которые тебе не под силу». Самоубийство, на мой взгляд – слабость и трусость. Уйти из жизни потому, что остался на мели? Нет, это мерзко и глупо. Глупо, потому что Шарунас не пришёл и не рассказал, когда на него начали давить, а больно оттого, что, несмотря на разлад в наших отношениях, семья не чужая, а Оринта – моя крестница. Была крестницей... Страшно это звучит, когда говоришь о детях в прошедшем времени...