Мэри Уэстмакотт - Неоконченный портрет

И тогда, очнувшись от забытья, Мириам кричала:

– Нет! Нет!

Услышав эти крики, Селия поняла, чего хочет мама. Она хотела, чтобы ее оставили в покое.

Однажды принесли письмо с иностранной маркой. Мириам вскрыла его и стала читать. Письмо было написано мелким почерком с наклоном на четырех страницах. Бабушка смотрела, как она читает.

– Это от Луизы?

– Да.

С минуту никто не нарушал молчания. Бабушка пожирала письмо глазами.

– И что она пишет? – наконец спросила она.

Мама сложила письмо.

– Письмо, кажется, адресовано мне. Луиза соболезнует.

В этот раз бабушкины брови переместились чуть ли не на затылок.

Врач посоветовал маме совершить небольшое путешествие, чтобы отвлечься. И через несколько дней они с кузиной Лотти уехали. Селия осталась у бабушки. Через месяц мама вернулась и забрала Селию домой. У них началась новая жизнь – они с мамой были одни в большом доме с садом.

Мама сказала, что их ждут большие перемены. При жизни папы они были сравнительно богаты. Но после его смерти выяснилось, что денег он оставил очень мало.

– Нам придется жить очень-очень скромно. Следует, конечно, продать этот дом и купить дом поменьше.

– Нет, мамочка, только не это! – с горячностью воскликнула Селия.

– Ты так его любишь? – улыбнулась Мириам.

– О да!

Идея продажи дома казалась Селии кощунственной. Как можно его продать? Это же их дом.

– Не знаю, – колебалась мама. – И Сирил говорит… Но если мы будем очень-очень экономны…

– Пожалуйста, мамочка. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

– Хорошо, детка. В конце концов, ведь в этом доме мы были счастливы…

Да, в этом доме они были счастливы… Вспоминая годы, проведенные здесь, Селия признавала справедливость маминого замечания. Здесь была атмосфера счастья.

Перемены были существенные. Женни вернулась во Францию. Садовник, который приходил теперь дважды в неделю, следил лишь за тем, чтобы сад и газон не зарастали сорной травой. Оранжереи постепенно разрушались. Горничным Сюзанне и Дорис было отказано. Раунси осталась. Она была непоколебима в своем решении остаться.

Мама пыталась образумить ее.

– Ведь вы же знаете – работы теперь станет гораздо больше. Вам придется и посуду мыть.

– Ну и ладно, мэм. Я никуда не пойду отсюда. Я привыкла к своей кухне, она меня устраивает.

Ни намека на верность или любовь. Такие вещи, наверное, были Раунси неведомы. Значительное сокращение жалованья ее тоже не отпугнуло. Впоследствии Селия поняла, что без Раунси маме было бы легче, чем с ней, ибо Раунси была натаскана на крупную дичь – «возьмите пинту сливок и дюжину свежих яиц». У нее не хватало воображения для того, чтобы приготовить простое блюдо из ограниченного набора продуктов или сделать скромный заказ поставщику провизии. Она, как прежде, пекла противни пирожных к чаю и бросала свиньям слегка зачерствевшие нетронутые батоны хлеба. Накупив провизии на полк, она бывала очень горда – поставщики, естественно, уважали богатых клиентов. Когда Мириам стала сама покупать продукты, Раунси очень расстроилась.

Новая горничная была пожилой женщиной по фамилии Грегг. Грегг была горничной у Мириам, когда родители Селии только поженились.

– Как только я увидела ваше объявление в газете, мэм, я сразу попросила расчет и пришла к вам. Потом нигде не было так хорошо, как у вас.

– Но обстоятельства изменились, Грегг.

Но Грегг не отказалась от своего решения. Увы, будучи первоклассной горничной, она не имела возможности проявить себя, ведь в доме больше не устраивались приемы. А вот комнаты она убирала кое-как, снисходительно не замечая паутины и пыли.

Грегг услаждала слух Селии воспоминаниями о славе минувших дней:

– Когда ваши батюшка и матушка садились обедать, им подавали два супа, два рыбных блюда, четыре закуски, окорок, два десерта, салат из омаров и пудинг со льдом.

Неся в столовую макароны с томатной подливой – все, из чего состоял ужин Мириам и Селии, – Грегг тоскливо вздыхала:

– Вот раньше было время…

Мириам увлеклась цветоводством. Не имея понятия о том, как выращивают цветы, она даже не стремилась узнать, а просто начала экспериментировать. Эксперименты увенчивались на удивление прекрасными результатами. Рассаду и луковицы она высаживала не в срок и на неверную глубину, семена разбрасывала как придется, но все, до чего она дотрагивалась, прорастало, всходило, набирало силу и цвело.

– У вашей матушки легкая рука, – хмуро бурчал старина Эш.

Старина Эш и был тем садовником, который приходил два раза в неделю. Он делал все по науке, но, к сожалению, рука у него была тяжелая. Он неудачно обрезал кусты и деревья, и его посадки если не подгнивали, то обязательно подмерзали. Он считал своим долгом давать Мириам советы, которые она, впрочем, пропускала мимо ушей.

Старина Эш хотел разбить на их лужайке «клумбы в форме креста и ромба и засеять их культурными растениями», но Мириам не позволила. Она сказала, что ей нравится обыкновенная зеленая трава.

– Клумбы облагораживают усадьбу, глупо это отрицать, – обидевшись, пробормотал садовник.

Мать и дочь соперничали в искусстве составления букетов. Обе предпочитали белые цветы: флоксы, сирень, жасмин, левкои. Мириам питала страсть к маленьким букетам, гелиотропам и шиповнику. Всю жизнь потом сладкий аромат шиповника напоминал Селии маму.

Хотя Селия не жалела времени и труда на подбор цветов, ее букетам было далеко до маминых, что немало ее огорчало. Тем более что Мириам, казалось, вовсе не задумывалась над тем, какие цветы ей нужны. У нее в голове существовал миллион вариантов, в любую минуту готовых воплотиться в оригинальный букет.

Занятия носили случайный характер. Мама сказала, что арифметикой Селии придется заниматься самостоятельно. Селия добросовестно прорабатывала коричневый задачник, который они начали с папой. Работа то и дело стопорилась. Если, например, в задаче говорилось про людей и овец, Селия часто не могла определить, в каких единицах выражается ответ – людях или овцах. Когда началась оклейка стен обоями, Селия вообще перестала что-либо соображать и пропустила этот раздел.

В вопросах образования Мириам следовала собственным принципам. Она была талантливым педагогом, способным разбудить интерес к любому предмету. Особенно она увлекалась историей. Из курса всемирной истории для изучения отбиралось только самое интересное. Так, например, история Англии была представлена всего двумя монархами – Елизаветой и Карлом V. Из остальных монархов внимания Мириам удостоились также Франциск I Французский и Петр Великий – русский царь, очищавший Россию от варварства.