Коллектив авторов - Поэтический калейдоскоп XIX в.

Наверное, изобретен телеграф
Затем, чтоб депеши во все города
О том, как божественна ты, передав,
Гудели над путниками провода.

Давно я к тебе направляю стопы,
Надежда мне посохом служит в пути.
Уж лучше мне в пропасть сорваться с тропы,
Чем, жизнь сохранив, до тебя не дойти.

О яркая птичка, при встрече хоть раз
В объятья тебя заключить разреши.
Лишь стоит обнять мне тебя, как тотчас
Все тучи растают на склонах души.

Твоей красоты жесточайшую власть
И Кайс ощутил бы на месте моем.
Я Кайса слабей, и к тебе моя страсть
Подавно соперничать может с огнем.

Растаял на солнышке лед до конца,
Стал воском, кто кремнем считался досель
Меня променять стерегись на глупца,
А пуще того – с ним ложиться в постель.

Парень
Форму из золота сделав вначале,
Вылил фигуру твою ювелир.
Выслушай слово любви и печали,
Жемчуг, собою украсивший мир.

Жадным тебя я преследовал взором,
Но нерешительным был чересчур,
Глаз обладательница, по которым
Истосковался непонятый тур,

Станом черкесским сумела не ты ли
Шаха персидского очаровать?
Лечь и заснуть, как другие, – не в силе
Ночь под окном твоим встречу опять.

Выразить жест твой способен не меньше,
Чем на бумаге любые шрифты.
Замужем ты, но какая из женщин
Девичьи так сохранила черты?

Вот уж и лето достигло предела,
Травы поблекли, а ты среди гор,
Ставшая матерью, похорошела
Властному времени наперекор.

Счастье ты губишь, красавица, даром.
Сладко ль с ощипанным жить петухом?
Если пчела насладилась нектаром,
Это не может считаться грехом.

Женщина
Ты не терзай меня, милый, не мучай,
И без того мне не сладко, поверь.
Бог не пожаловал долею лучшей,
И ничего не исправишь теперь.

Замуж пришлось мне идти против воли,
Коршун в полете голубку настиг.
Голову гордо державший давно ли,
Тонкий, под ветром согнулся тростник.

Разве тебе я, мой друг, изменила —
Знатный тухум [17] Тухум – род. мой во всем виноват.
Золотохвостая рыбка из Нила
В невод попалась, чье имя адат.

Пусть же мой род разорится за это,
Будет его мне нисколько не жаль.
Что ж опоздал ты, сплетенный из света,
Крепкий, как будто дамасская сталь?!

Ночью под буркой меня почему же
Ты не увез на излуке седла?
Дочери царской была я не хуже,
Выдали замуж меня за осла.

Даже небесная птица не смела
Нежным пушком прикасаться ко мне.
Грязью покрылось жемчужное тело.
Где пропадал ты, в какой стороне?

Парень
Ах, куропатка, достойная Мекки,
Птичка, чей голос звенит бубенцом,
Зря ты себя обрекаешь навеки
Жить под единою крышей с глупцом.

Дам я совет: измени ты походку,
Принарядись – и тайком за порог.
Если и схватится муж твой за плетку,
Не пропадешь ты, спаси тебя бог.

Сердце мое обливается кровью,
Ты мне не меньше, чем жизнь, дорога,
И не оставлю, зажженный любовью,
Я у чужого тебя очага.

Нет в Дагестане такого аула,
Где б о твоей не слыхали красе.
Знают о ней и в прядильнях Стамбула,
Люди тобой очарованы все.

В белых церквах не с тебя ли иконы
Русские пишут, любви не тая?
Вижу я золота слиток червонный,
Проба на нем, словно подпись твоя.

Как без тебя я в печали утешусь?
Вмиг воскресишь и умершего ты.
Девичья прелесть и девичья свежесть —
Лишь отражанье твоей красоты.

Женщина
Губы мои были персика слаще,
Словно в соку алычовом к тому ж.
Страшный, как филин, что ухает в чаще,
Их исцарапал усищами муж.

Груди – две сахарных белых головки, —
В лапищах мужа не раз побывав,
Требуют нынче льняной упаковки,
Прежнюю форму свою потеряв.

Будто бы вата, что свернута туго,
Все белизной отливая, как рис,
Было и тело когда-то упруго,
Да изглодал по ночам его лис.

Парень
Как ни жестоки слова твои эти,
Чувствует сердце, что ты не права.
Может, с обиды – над ним, словно плети,
Горькие ты заносила слова.

От чистоты своей не отрекайся,
Телом похожая на молоко,
Первой красотке арабского Кайса,
Как до небес, до тебя далеко.

Так хороша ты, что кажется, право,
Сам Константин [18] Константин – римский император, основавший Константинополь. тебе только чета.
Время сильнее, чем царская слава,
Но не сильней, чем твоя красота.

Царская слава блеснет и померкнет,
А красота твоя не такова,
Мчится сквозь время и, будто бы беркут,
Всюду когтит она чудо-слова.

Не говори мне, что пыл мой напрасен,
Строит надежда над бездною мост,
Жизнь положить за тебя я согласен,
Слышишь ли это, соперница звезд?

Влюбился, но слово робел я сказать,
Тебе о любви своей слово сказать,
О страсти моей, что под стать лишь огню,
Не смел и записки любовной послать.

Ты – словно загадка. Нет сил у меня.
Любви лихорадка сжигает меня,
Мне горько и сладко, повсюду тобой
Расставлена мыслям моим западня.

Ах, лучше бы ты не являлась в Чалда!
Ах, что со мной сталось в ауле Чалда!
Прошла ты пред бедным жилищем моим,
И весь я, казалось, растаял тогда.

Ах, каракульчовый ягненок степей,
Медовых, шелковых ногайских степей.
В наряде кумыкском, араканинка,
Блистаешь ты вся до янтарных ступней.

Гуляешь, накинув ты черную шаль,
С каймой золотою узорную шаль.
Тобой, непокорною, я покорен,
И сердце мое разрывает печаль.

Не сердце в груди у меня, а костер,
И день ото дня все безумней костер.
И вмиг примерзает мой к нёбу язык,
Когда на меня обращаешь ты взор.

Ты – кровь с молоком. Льется свет с твоих щек,
Подобных еще я не видывал щек.
И каждую бровь, как арабское «н»,
Не тушью ли вывел на лбу твоем Бог?

Начало всего совершенного – ты,
Начало всего сокровенного – ты,
И составлять преспокойно в горах
Ты из поклонников можешь гурты.

Сильна на Кавказе любви моей власть,
Не даст тебя сглазить любви моей власть,
На схожее с яхонтом тело твое
Пылинка и та не посмеет упасть.

Аллах пожелал, чтобы мир отражен
Был, как в зеркалах, весь в тебе отражен.
И тонок твой нос, как дамасская сталь,
И статью черкесской твой стан наделен.