Екатерина Вильмонт - Здравствуй, груздь!

— Федя, какие смотрины? Просто ты же должен познакомиться с папой!

— Ну да, да. Извини. Я неважно себя чувствую.

Она подошла к нему, обдав нежным запахом ванили, прижалась, поцеловала в подбородок:

— Федечка, ты что, раздумал на мне жениться?

— Ничего я не раздумал, глупости!

— Федечка, ты меня любишь?

Ах, как он ненавидел этот вопрос! И почему женщины так часто его задают? Зачем? Где их хваленая женская интуиция? Неужто словам они доверяют больше, чем своему сердцу? Они не верят в любовь, хотят вербального подтверждения ее. Неужели не понимают, что легче всего ответить: «Да, люблю» — и она отвяжется.

— Что за вопрос, конечно, люблю, — ответил он, чтобы она отвязалась.

— Федя, Новый год мы будем встречать с родителями.

— Это обязательно?

— Конечно! У нас хорошо на Новый год! Но если ты захочешь, можем потом куда-то еще поехать, в какой-нибудь клуб.

— Ну вот еще, терпеть не могу!

— А где ты раньше встречал Новый год?

— Где придется, но в последнее время всегда у Дуси. Она, кстати, очень расстроится, если мы не будем встречать с ними.

Мака поджала губки. Ага, сейчас самый подходящий момент выяснить, что там между ними произошло.

Он сел в кресло.

— Мака, поди сюда, сядь. Нет, сядь ко мне на колени, вот так! А теперь скажи, — начал он теплым, задушевным тоном, — скажи, девочка, что там у вас с Дуськой вышло? Мне это тяжело и неприятно.

Мака напряглась. Она уже знала, что сестра много значит для Федора и надо быть очень осторожной.

— Ничего не вышло, Федя, просто Евдокия Васильевна меня невзлюбила.

— Ни с того ни с сего? Сначала ты ей понравилась.

— Значит, потом разонравилась, что ж делать, Федечка? Так бывает, не зря же в народе говорят «золовка-колотовка».

— Мака, но ведь что-то же послужило причиной?

— Я не знаю.

Он понимал, что она врет.

— Мака, я не ребенок, я хорошо знаю свою сестру. Если бы она невзлюбила тебя беспричинно, это произошло бы с первого взгляда.

— Так, наверное, и было, просто она не хотела тебя огорчать. Ты вот с первого взгляда полюбил меня, а она с первого взгляда невзлюбила.

— Не хочешь говорить, не надо! — рассердился он. — Но имей в виду, я портить отношения с сестрой и ее семейством не собираюсь, даже из-за тебя!

Это моя семья, я их всех люблю, и мне очень, повторяю, очень неприятна эта история. Ты молчишь, Дуся тоже молчит, но я ведь не идиот…

Нет, я идиот, полный и абсолютный идиот. Она же не хочет ничего понять. А хочет только подчинить меня, чтобы я плясал под ее дудку, а тут еще папаша… Хорошо бы мне ему не понравиться. Постараться, что ли? Да нет, глупости… Что я, мальчишка-оголец? Ладно, авось этот папаша нормальный мужик…

— Ладно, оставим пока эту тему. Скажи мне лучше, что твой папа пьет?

— Папа вообще не пьет!

— Как?

— Да вот так, в рот не берет алкоголя. И очень сердится, когда бабушка предлагает ему выпить. В шутку конечно.

— Значит, чтобы ему понравиться, я должен изображать трезвенника?

— Не надо ничего изображать. Просто не напивайся, как вчера, вот и все.

— Боюсь, я не смогу удержаться, просто из духа противоречия.

— Федечка, ну пожалуйста, ты ведь шутишь, да? — Она надула губки, и он, как всегда, не устоял.

Утром за завтраком Баська вдруг сказала:

— Геля, а ты знаешь, кто к нам сегодня приедет?

— Откуда же мне знать?

— Дуся Головина.

— Кто? — не поверила своим ушам Ангелина.

— Дуся, сестра твоего Федора!

— Но ты же сказала, что давно потеряла ее из виду!

— А вчера, когда ты легла спать, я пошла к Толику, у него телефон, позвонила одной нашей общей подружке и узнала Дуськин номер. Она так удивилась и обрадовалась, я даже не ожидала, что она так обрадуется. И я пригласила ее приехать, сказала про дачу, она и загорелась. Приедет сегодня с мужем и детьми.

— Зачем ты это сделала, Баська?

— Ой, Геля, я ничего такого не думала, просто когда ты сказала про Дуську, мне жутко захотелось ее увидеть. Она прелесть, такую соседку иметь было бы здорово. А давай ты тоже купи тут домик, а Федор твой наверняка будет приезжать к сестре…

— Да ну, Баська, глупости! Как ты себе это представляешь — я буду торчать в этой глуши в ожидании, когда Федор Васильевич соизволит приехать к сестре? У меня, знаешь ли, своих дел хватает, и я не собираюсь… К тому же он предатель.

— Да ладно, Гелечка, не злись. Познакомься лучше с его сестрой, я уверена, она тебе понравится.

Проведем вместе полтора дня, только и всего. А тебе свежий воздух к лицу! Уже совсем другой вид!

Ангелина подумала: может, лучше уехать? Не хочу я знать о нем лишнего, к чему? Но острое любопытство, почти уже болезненное, не позволило ей это сделать. И она с нетерпением ждала, когда же появится пресловутая Дуся.

…В воскресенье утром Федор проснулся в отвратительном настроении. Предстоит знакомство с будущим тестем, да нет, уже не с будущим, ведь они с Макой давно живут как муж и жена, и теща вступила в свои права. Она просила Федора передвинуть у них в квартире какой-то секретер и командовала им вполне по-родственному. А теперь еще тесть-трезвенник на его голову, наверняка противный, тупой тип.

В семействе Маки по-настоящему ему нравилась только бабушка Жанна Эдуардовна, симпатичная, веселая старуха, с удовольствием выпивающая рюмку-другую, дымящая как паровоз и умеющая блестяще рассказывать анекдоты, порой весьма скабрезные. Он как-то заметил:

— Жанна Эдуардовна, знаете ли, по-моему, арфа вам не очень идет, скорее уж гитара с бантом.

— Вы хотите сказать, что арфа — неземной инструмент?

— Пожалуй.

— А знаете, как болят пальцы от арфы? Без рюмки иной раз трудно. Но я с вами согласна. Правда, с небольшой поправкой: не арфа мне не идет, а я не иду арфе! Так будет точнее, господин писатель!

Мака с утра помчалась по каким-то ремонтным делам.

— Почему ж ты отца встречать не едешь? — удивился Федор.

— Федечка, я не могу! Мне сегодня двери привезут!

— В воскресенье?

— Да, понимаешь, их доставляет на дом частник.

— А папа не обидится?

— Нет, его обычно встречает только мама, так у них заведено.

— Традиция такая?

— Именно.

— А у вас в семье чтут традиции, да?

— Да, представь себе! — с вызовом ответила она.

— Отлично!

— Федя, почему ты иронизируешь?

— Да боже меня сохрани, какая ирония! Так что требуется от меня?

— Только быть к вечеру в форме.

— В форме? Это что значит?

— Федя, — укоризненно проговорила Мака, — ты не хочешь знакомиться с моим папой, да?

— Честно?

— Значит, не хочешь? И жениться на мне тоже не хочешь?

Глаза налились слезами, губки надулись.

— Мака, прекрати! Я действительно не жажду быть микробом, которого разглядывают под микроскопом!