Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь [ЛП]

Вытаскиваю одно из них и ставлю в микроволновку размораживаться.

Пока я жду, сверху доносится жуткий грохот.

Перепрыгивая через две ступеньки, несусь наверх, пока не оказываюсь у Эйлин в комнате. Она, должно быть, перевернулась на другой бок и упала с кровати, потому что лежит на полу, свернувшись калачиком.

— Эйлин, — пытаюсь разбудить ее я.

— Угу, — шепчет она.

— Ты можешь подняться?

— Уугуу.

Я легко сгребаю ее в охапку и кладу обратно на кровать. Она вся потная, влажные волосы липнут к лицу, а зубы стучать от температуры.

Я убираю волосы с ее лица, и когда снимаю мокрую прядку с ее щеки, она льнет к моей ладони. Это еле заметное движение, но она определенно прижимается к моей руке. Она слегка урчит у моей руки, впитывая мое тепло.

Твою мать.

Что происходит?

Что все это значит?

Твою мать.

Я отодвигаюсь от нее и отхожу к двери и, уперевшись на косяк, наблюдаю за ней.

Через несколько минут раздается звонок микроволновки, указывая на то, что разморозка закончена, и я спускаюсь вниз проверить, приготовился ли суп для Эйлин. Помешиваю его, но там еще попадаются льдинки, поэтому ставлю его обратно в микро.

Слышу кого-то у двери, полагаю, что это Лорен. Я открываю дверь, и Лорен приветствует меня большущей улыбкой и белым бумажным пакетом со шприцом с антибиотиками и таблетками пенициллина.

— Чарли просил передать, что ты можешь не торопиться, но я принесла твои рецептурные бланки, чтобы ты мог выписать рецепт, а я буду возвращаться на работу и занесу ему.

— Спасибо тебе большое за это, Лорен. Ей довольно плохо, но если мне удастся влить в нее немного бульона и лекарств, может, и не нужно будет везти ее в больницу. Тебе нужно будет отменить оставшихся на сегодня пациентов.

Лорен входит в дом и осматривается в холле.

— Не переживай, Дом. Я отменила всех сразу, как ты позвонил мне.

Микроволновка опять пищит, и я гляжу в сторону кухни.

— А вот и куриный бульон; ей нужно поесть, — отвечаю я на вопросительно поднятые брови Лорен.

Пока я иду в кухню, налить Эйлин суп, Лорен следует за мной.

— Я знаю, что это не мое дело, Дом, но что происходит?

— Я помогаю пациенту.

— Это то, что ты сам себе говоришь?

— Да. — Не так ли?

— Вы с Челси еще не до конца расстались. Я думаю, тебе стоит немного развеяться и повеселиться, прежде чем очертя голову снова пускаться во что-то серьезное. Я имею в виду, ты не трахаешься направо-налево, не «метишь территорию» как говорит нынешняя молодежь, ты не пьешь, не куришь, единственное, чем ты занимаешься — это ходишь на работу и изредка ужинаешь со своим душкой-братом.

— Лорен, мне в этом году тридцать девять. Я не хочу вечеринок, не хочу выходить в свет, и не хочу просто траха на одну ночь.

— Не хочу показаться грубой, но сомневаюсь, это она сможет дать тебе что-то большее, — говорит Лорен, указывая наверх, где по ее мнению, находилась Эйлин. — Она сломлена, Дом.

— Я ничего не жду от нее. Я всего лишь ее психиатр.

— Ладно, Дом. Я позволю тебе так думать до тех пор, пока ты не образумишься и не поймешь, что ты делаешь.

Я смотрю на нее, наклонив голову набок.

— Здесь нечего понимать.

— Ладно. — Она отступает и поднимает вверх руки, показывая мне ладони. — Тогда, не мог бы ты выписать рецепт, чтобы я смогла пойти помучить Чарли? Это довольно смешно морочить ему голову. Может, если он будет хорошим мальчиком, я даже позволю ему пригласить меня на ужин, — говорит она, смеясь злым, дьявольским смехом.

Я выписываю рецепт и, забрав его, Лорен радостно направляется к двери.

— Хорошенько позаботься о ней, Дом.

— Обязательно, — честно говорю ей я.

Я провожаю Лорен и закрываю за ней дверь, потом взяв стетоскоп и шприц с антибиотиком, поднимаюсь наверх, проведать Эйлин. Мне надо осмотреть ее, чтобы определить, нужны ли ей антибиотики или это всего лишь простуда, от долгого нахождения под дождем.

— Эйлин, — говорю я нежно, в попытке разбудить ее.

— Хмм, — отвечает она, поворачиваясь ко мне.

— Я должен послушать твои легкие, поэтому мне нужно дотронуться до тебя стетоскопом.

— Окей, — шепчет она, поворачивая мне свою спину.

Мне следовало бы дотрагиваться стетоскопом прямо к ее коже, но не думаю, что она готова к такому. Вместо этого, я слушаю ее легкие через материал футболки. Есть легкие хрипы, а это значит, что если я не вмешаюсь, очень скоро это перерастет в пневмонию.

— Эйлин, я должен прослушать и твою грудь тоже. Ты могла бы перевернуться, пожалуйста?

— Хорошо, — бормочет она, ложась на спину.

Я опускаю стетоскоп на ее грудь, и она замирает в оцепенении.

— Это всего лишь я, Эйлин. Я слушаю твои легкие. Я собираюсь передвинуть стетоскоп на другое место, — говорю, снова гладя ее волосы, в попытке уверить ее в том, что не сделаю ей больно.

— Хорошо, я устала. — Пока я слушаю ее, она погружается в легкую дрему.

С этой стороны есть определенные шумы, и мне надо дать ей антибиотики, чтобы дело не дошло до пневмонии, таблеток пока будет достаточно.

Я спускаюсь вниз проверить куриный суп. Когда возвращаюсь, я захватываю с собой пенициллин. Она все еще лежит в той же позе, как и когда я оставил ее.

— Эйлин, — мягко зову ее я.

— Даа.

— Ты можешь сесть? Я принес тебе кое-что поесть, чтобы ты могла принять лекарства.

— У меня нет лекарств, — говорит она, заплетаясь.

— Нет, эти я принес. Можешь сесть или тебе помочь?

— Я в порядке. — Она, чуть-чуть подвинувшись, садится на постели. Ее глаза красные, а кожа одутловатая и почти прозрачная.

Я сажусь на кровать, и она пытается взять суп.

— Неа, это приказ доктора.. — Я подмигиваю ей и подношу ложку, чтобы покормить ее.

— Я могу сама, — слабо протестует Эйлин.

— Я и не говорил, что ты не можешь. Я сказал, что позабочусь о тебе «как доктор прописал». — Я подношу следующую ложку супа к ее губам и перед тем как принять мою помощь, она слегка улыбается.

— Мне так жаль, что ты застрял здесь со мной. Я попрошу маму помочь мне, — бормочет она.

— Эйлин, я здесь, потому что хочу этого. Теперь, ты могла бы поесть еще немного супа, надо принять антибиотики? Их не стоит принимать на пустой желудок.

Она съедает еще три столовых ложки супа, и зевает. Я подношу руку к ее лбу и понимаю, температура понемногу снижается.

— Я больше не хочу. — Она начала устраиваться на кровати, чтобы снова заснуть.

— Прости, но ты не можешь сейчас уснуть. Тебе надо принять эти таблетки. — Я вынимаю из упаковки две таблетки пенициллина и даю ей. Когда она берет таблетки, я беру бутылку воды, стоящую на тумбочке около кровати, и, открутив крышку, протягиваю ей.

Она запивает таблетки и опять ложится.

— Доминик, спасибо за то, что остался со мной, — перед тем как закрыть глаза, шепчет она и мгновенно засыпает.