Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь [ЛП]

О мой Бог.

Все, что он сделал, он сделал для меня. Без колебаний и ограничений, Доминик поставил свою жизнь на паузу, чтобы помочь мне.

Я смотрю в его карие глаза.

Он само совершенство.

Он мое совершенство.

Слышу шум пульса в ушах.

На этот раз это не нервы, хотя я все еще в ужасе от того, что могло бы случиться, выйдя я одна на улицу.

Но я нервничаю, побаиваясь, что может произойти, если я скажу Доминику, как сильно люблю его.

— Ты нервничаешь? — спрашиваю я Доминика, пока он расхаживает туда-сюда по моей гостиной.

— Конечно нет, не смеши меня. — Хмурится он.

— Нет? Ты уверен? — откидываюсь на спинку дивана, глядя как он все еще продолжает расхаживать туда и обратно. Один раз он останавливается, запускает свои длинные пальцы в густые, темные волосы и потом продолжает ходить. — По-моему, ты выглядишь встревоженным. Я никогда не видела тебя таким взволнованным и на грани.

— Это не так. — Твердость в его голосе немного успокаивает меня, когда он подходит и заключает меня в свои теплые объятия. — Прости, мне уже давненько не приходилось знакомиться с родителями. И я не ожидал, что это произойдет так скоро. Но я знаю, лучше, чтобы это произошло сейчас, чтобы твои родители поняли, что я никуда не собираюсь уходить. — Он наклоняется ко мне и целует в губы. Легонько касаясь своим языком моей нижней губы, всасывает ее в свой рот, нежно покусывая.

— Ладно, ты прощен, — говорю я у его губ. — Не переживай из-за родителей, Доминик. Они будут рады уже тому, что мы там. Когда я позвонила им, они были так счастливы, что мы придем повидаться. Мама даже плакать начала. — Я крепко держу его за талию, когда Доминик целует меня в макушку.

— Я так горжусь твоей силой, детка. — Доминик берет в ладони мое лицо, большими пальцами поглаживая мои щеки. Он наклоняется, и его губы нежно встречаются с моими. Я ощущаю, как его тело расслабляется, когда его руки обрамляют мое лицо, и его теплые влажные губы прижимаются к моим.

Мы теряемся в поцелуе. Проходит вечность, пока мы упиваемся интимностью и близостью мягких прикосновений друг к другу.

— Нам пора идти, — я с грустью разрываю наши объятия.

— Минуты, когда я держу тебя в своих объятиях — мои самые любимые моменты дня, — шепчет Доминик мне в ухо. — Ты же знаешь это?

По телу прокатывается приятная дрожь. Я счастливее, чем была за очень долгое время.

— Готова идти? — спрашивает Доминик, переплетая вместе наши пальцы, и нежно подталкивает меня к двери.

— Да, пойдем. — Деревянная дверь была уже открыта, и я отпираю прозрачную дверь и жду пока Доминик закроет ее за собой, чтобы мы могли направились к дому моих родителей.

— Моя мама ждет не дождется познакомиться с тобой. Отец же, с другой стороны… ну, убедить его будет несколько труднее.

— Твою маму зовут Сандра, а отца Джордж, правильно?

— Ты запомнил. — Я улыбаюсь ему, когда Доминик выезжает на улицу.

Доминик поднимает мою руку, чтобы поцеловать кончики пальцев, и маленькая, нервная улыбка играет у него на губах.

Оставшиеся десять минут пути мы едем в тишине. Как настоящий джентльмен, каким он и является, Доминик обходит машину, чтобы открыть для меня дверь, и крепко держит за руку, пока я выхожу.

На этот раз, я должна быть его силой.

Могу сказать, что он немного паникует. Доминик все время проводит свободной рукой по волосам, потом поправляет рубашку, а глаза мечутся вокруг, всматриваясь в окружающее.

Пока мы идем по дорожке к входной двери моих родителей, я прислоняюсь к нему и говорю:

— Расслабься. Все будет нормально. Они знают, что ты важен для меня, и не будут с тобой суровы.

Его губы растягиваются в напряженной улыбке, и парень кивает, признавая, что слышал мои слова, но не отвечает. Я сжимаю пальцами его руку, и мы делаем последние несколько шагов к входной двери.

Я осматриваю фасад одноэтажного дома и замечаю, что не так много всего изменилось. Хотя палисадник выглядит немного заросшим сорняками, все остальное выглядит точь-в-точь, как и три года назад.

Я дотягиваюсь и нажимаю кнопку звонка, слыша небольшой всхлип изнутри.

Мама распахивает дверь и без промедления обнимает меня, пока слезы свободно катятся по ее лицу.

— Я так счастлива, дорогая. Так счастлива. — Она продолжает повторять это, все сильнее сжимая меня, пока ее объятия не становятся удушающими.

— Мам, ты меня задушишь, — говорю я, хихикая.

— Я просто не могу. Ты здесь, ты действительно здесь. Я так счастлива.

— Посторонись-ка, Сэнди, и позволь нашей маленькой девочке обнять своего старика, — говорит отец из-за плеча мамы.

Мама не отпускает меня, но подвинувшись немного в сторону, притягивает к нам отца. Я, наконец-то, стою на крыльце родительского дома, в кольце рук двух обожаемых мною людей.

— Я так горжусь тобой, — хрипло шепчет мне папа, продолжая обнимать меня.

— Ладно, давайте зайдем в дом. — Мама делает шаг в сторону и пропускает нас внутрь. — Ох, простите меня, я Сандра, а вы, должно быть, Доминик. — Мама протягивает руку Доминику, и он мягко пожимает ее.

— Рад познакомится, мэм.

— О, пожалуйста, просто Сандра. Проходите, прошу вас.

Отец не отпускает меня. Он продолжает крепко прижимать меня к своей груди. Я чувствую, как плечи его дрожат, и слышу, как он судорожно вдыхает. — Это все, о чем я просил. Просто чтобы ты могла выйти из своего дома.

— Я знаю, пап. И у меня, наконец, получилось. Все благодаря Доминику, — выдыхаю я, все еще обнимая отца.

— Давай зайдем и поговорим. — Папина рука держит мою, когда мы входим в дом.

Внутри все выглядит в точности как раньше. Ничегошеньки не изменилось.

— Вот, садись. — Папа указывает на диван.

Доминик сидит в кресле, а я оказываюсь зажатой между мамой и папой.

— О, кто-нибудь хочет кофе? — спрашивает мама.

— Мне просто немного воды, Сандра. Спасибо, — отвечает Доминик.

— Мне тоже, мам.

Мама направляется в кухню, оставляя меня, папу и Доминика. Папа смотрит на Доминика, и я вижу, как рассматривая его, отец хмурит брови.

— Сколько вам лет, Доминик?

— Мне тридцать восемь, сэр.

— Хммм, — отец снова хмурится.

— Пап, — шепчу я. — Не надо, пожалуйста.

Пока я наблюдаю, как мой отец и Доминик ведут немой разговор, с огромной улыбкой на лице из кухни возвращается мама, неся четыре стакана воды со льдом.

Отец встает в ту минуту, как мама садится и вытирает руки о свои джинсы на бедрах.

— На пару слов, Доминик, — говорит он, направляясь к черному ходу, даже не оглянувшись посмотреть, идет за ним Доминик или нет.

— Я тоже пойду, — говорю я, вставая и направляясь за ними.

Доминик опускает руку мне на плечо и тянет меня назад. Он передвигается так, что теперь стоит напротив, чтобы я могла лучше видеть его.