Клэр Контрерас - Калейдоскоп моего сердца [ЛП]

— Ты не можешь уйти на середине разговора, — говорит он, поворачивая меня к нему лицом и смотрит мне в глаза. — Я еще даже не проходил собеседование, Элли. Я не устроился на работу.

— Но ты сделаешь это.

— Могу и нет, детка, — говорит он, его голос шепчет у моего уха.

— Ты сделаешь, — говорю я, чувствуя, как подступают слезы. — Ты сделаешь, потому что ты умный, и ты трудолюбивый, и ты закончил учебу с чертовски высоким средним балом, и любая работа будет счастлива взять тебя. Ты сказал мне, что не можешь конкурировать с призраком. Ну, а я не могу конкурировать с твоей работой.

Я отдаляюсь от него.

— Это не так, — говорит Оливер, как только Виктор заходит на кухню и натыкается на меня.

— Что случилось? — спрашивает он. — Что происходит?

— Ничего, — говорю я.

— Просто говорили о жизни, — отвечает Оливер.

— Я ухожу. И не вернусь сегодня ночью, — отвечаю я, направляясь к двери.

Виктор свистит.

— Черт, три ночи подряд? Я могу встретиться с этим ублюдком в ближайшее время? Ты сказала ему, что твой брат — адвокат, у него есть пистолет, и он знает много людей в правоохранительных органах?

— Я иду к маме домой, тупица, — говорю я, покачивая головой. Я смотрю на него, когда он движется к холодильнику, и ловлю глаза Оливера.

— Нам нужно поговорить, — говорит он. Я киваю в знак согласия и показываю ему позвонить мне.

Через час и 100 праздничных открыток собранных и сложенных в конверты, я иду наверх, чтобы проверить свой телефон. Увидев пропущенный звонок от Оливера, я перезваниваю ему.

— Где ты находишься? — он спрашивает.

— У родителей.

— Я уже в пути.

— Что? Нет, — говорю я, глядя на беспорядок, который мне удалось сделать менее чем за десять минут пребывания в моей старой комнате.

— Оставь окно открытым.

— Оливер! Мы не подростки. Как ты собираешься залезть на дерево?

— Ты называешь меня старым? — он спрашивает, и я слышу улыбку в его голосе.

— Если обувь подходит.

— Это не так, — говорит он с небольшим рычанием, которое заставляет меня смеяться.

— Ты хочешь сказать, что у тебя маленькие ноги?

— Ты хочешь сказать, чтобы я напомнил тебе, что это не так?

Каким-то образом я смеюсь несмотря на боль в сердце.

— Хорошо. Я оставлю окно открытым.

Спустя время Оливер забирается в мое окно и располагается рядом со мной в постели, тянет меня так, что моя спина прижимается к его груди.

— Ты ехал целую вечность, — шепчу я.

— Я потратил десять минут.

— Кажется, что вечность.

— Так всегда, когда я не с тобой, — бормочет он. — Ты сказала, что не можешь конкурировать с моей работой, — говорит он мне в шею. — И я согласен. Это единственное с чем ты не можешь справиться?

Я громко выдыхаю.

— Это и та часть, где у нас удивительные выходные вместе, а затем ты оставляешь меня. Я не могу впустить тебя полностью, а потом потерять. Но я сделала это, Оливер. Я впустила тебя полностью на этот раз, несмотря на все отговорки, — отвечаю я, закрывая глаза.

Кажется, мы уже заводили эту песню миллион раз. Тем не менее, мы здесь, и я понимаю, что я предпочла бы, чтобы история повторялась, потому что другой вариант, тот, где я живу жизнью без чувств, которые он заставляет меня испытывать, когда я с ним, у меня есть все, что мне нужно. Если это любовь…настоящая любовь…как я всегда думала, это не больше чем жестокая игра в русскую рулетку. Пистолет щелкает, когда дело доходит до вас, и вы сжимаетесь в ожидании того, что это может быть только последний вздох, но затем он продолжается до следующего раунда… и так далее. А есть один раз, когда он щелкает и бьет вас, и вы просто не можете уйти.

— И я благодарен за это, Эстель. На самом деле, — он выдыхает. — Хотел бы я иметь ответы на все вопросы. Хотел бы я знать, что принесет завтрашний день, чтобы не было так сложно.

— Плевать, что принесет, Оливер.

— Это не так, Элли. Ты можешь лгать себе и говорить, что тебе все равно, и что ты просто хочешь повеселиться и взять то, что можешь, но тебе не все равно.

Я замираю.

— Ты встречаешься с женщинами и никогда не ввязываешься во что-то серьезное. Все, о чем говорит мой брат, это о то, как тебе легко уйти, и как мало тебя волнует, когда они уходят, так почему тебя волнует, когда дело касается меня?

Он оставляет поцелуй на моем плече и прижимается лицом к моей шее.

— Если мне предложат работу, которую я хочу, я скажу тебе, и мы сможем решить, что нам делать вместе, хорошо? Я не залажу в окна, Элли. Я не преследую. Я не стараюсь изо всех сил объяснять свои решения женщинам, с которыми встречаюсь. Если им не нравится что-то во мне, они свободны, как и я. Я думаю, тот факт, что я сейчас здесь, говорит о многом.

— Я знаю, это, — шепчу я.

— Значит ты веришь мне, когда я говорю, что мне не все равно? — бормочет он у меня на плече.

— Я верю тебе, и я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне, когда будешь там на следующей неделе.

Я сомневаюсь в том, что он будет думать обо мне. Когда он включает свое игровое лицо, он хорошо справляется и с остальным, но думаю, я должна сказать эти слова вслух. Я чувствую, что начинаю отступать, собирая рассеянные понятия надежды, которые я вкладывала в эту вещь между нами. Он издает тяжелый вздох и обхватывает мои ноги, его лицо в моей шее, и его руки вокруг моей талии… и именно так мы проводим ночь. Но даже если я сворачиваюсь в свой любимый уголок, я почти не сплю. Единственное, о чем я могу думать, это о том, что я слишком далеко зашла, как обычно, и я знаю, что не выйду невредимой.

Несколько дней спустя, когда я шла по больнице, я увидела издалека Оливера, разговаривающего с одним из врачей, мужчиной, которого я видела, но не знаю. Я заскакиваю в художественный зал, прежде чем поймать его взгляд. Я сказала себе, что не потеряю голову из-за этого человека, даже если никогда не оправлюсь после него. Тем не менее, разговоры о его собеседованиях, мне нужно воспринимать во внимание. В последний раз, когда мы были вместе, он покидал дом моих родителей на рассвете и я сказала ему, что нам нужно притормозить. Я игнорировала его звонки, которых было и не так много. По слухам, я слышала (на самом деле от Мэй), что он работал без остановки последние пару дней, поэтому знаю, что у него не было много времени. В художественном зале я стелю газеты на длинный стол и ставлю прозрачные пустые коробки возле каждого столика. В коробках я размещаю разные стеклянные осколки, все красочные и красивые, а затем рядом с каждой коробкой кладу молоток. Когда начали приходить дети с медсестрой (сегодня это Тара), я поприветствовала каждого из них и указала на их места. Оливер входит вскоре после этого, натягивая улыбку и подмигивая мне. Он подошел к Дэнни и проверил карту, которая висит на его кислородном помпе.