Софи Гонзалес - Всего лишь полностью раздавлен [litres]

– Сперва я хочу сделать объявление, – сказала миссис Таварис, обнимая руками плечи и поеживаясь от вечернего холода. – Сегодня, в своем первом групповом выступлении, Кейн, Камила и Наэли покажут нам новый чирлидерский танец.

Я бросил на Уилла веселый взгляд через стол, а через динамики заревела песня Тейлор Свифт [22] Суперуспешная американская поп-певица (р. 1989). . Семья засвистела и стала подбадривать детей, начавших показывать простой, но очаровательный танец, который в основном состоял из шагов, подпрыгиваний и бега по кругу. Но, в их защиту, координация у ребят была хорошей.

– Кейну это нравится больше, чем девочкам, – заявил один из мужчин, обращаясь к мистеру Таварису. Из-за пассивно-агрессивной интонации его голоса замечание казалось колкостью. – Может, ему надо проводить время с братом? Грубо говоря, находиться на верной стороне площадки?

Поскольку роль мальчиков – играть в игру, а веселить их должны девочки. Верно?

Мистер Таварис поднес к губам палец.

– Он всего лишь ребенок, – прошипел он. – Он это перерастет.

Правда? Я задумался. Будет ли он таким же мужчиной в их глазах?

А если Кейн совсем не будет считать себя мужчиной? Что тогда ?

Не говоря о том, что произойдет, если они узнают, что Уилл, несмотря на время, которое он провел «на верной стороне площадки», не являлся натуралом?

Как идея о «верном» пути быть мальчиком или девочкой вписывалась в реальную жизнь?

Оторвав от них взгляд, я заставил себя перестать хмуриться и присоединился к бурным аплодисментам.

Я почти ожидал, что все за столами по очереди начнут перечислять вещи, за которые они благодарны, как всегда делала моя семья, но, как сообщил мне позже Уилл, эта традиция превратилась у Таварисов в беседу, которая происходила в самом начале вечеринки и сопровождалась дегустацией понче крема. Наверное, оно к лучшему, решил я: подобное действо во время ужина могло стать причиной излишней суматохи.

Пока взрослые накладывали себе еду, детям велели принести свои тарелки к главному столу. Я поднялся было, чтобы помочь Кристе и Дилану, но меня опередила одна из теток Уилла, которая дала им самые лучшие куски стейка, которые только могла найти.

Криста подбежала ко мне с нетерпеливым видом и похлопала по плечу, а затем наклонилась и выпалила прямо в ушную перепонку:

– Пожалуйста, Олли, можешь проследить, чтобы я получила индейку?

– Тебе дадут индейку.

– Я не хочу все остальное. Только индейку.

Для этого уже поздновато. На тарелке Кристы красовалась коллекция из мяса, риса, бобов и других аппетитных яств, названия которых я не знал.

– Просто попробуй. Если что-то не понравится, не ешь. Ты сможешь покушать индейки, если останешься голодной.

Она насупилась, и я строго на нее посмотрел.

– Будь вежливой.

Что касается меня, я был только рад изучить незнакомые блюда. Вот только у меня не было любезной тетушки, выбирающей лучшие куски, поэтому я просто наугад заполнял тарелку. После нескольких экспериментов я пришел к выводу, что питаю особую любовь к чему-то похожему на картофельный салат с курицей, горохом, бобами и морковью, связанными между собой самым восхитительным кремовым соусом. Вот что действительно вызывало слюну при мысли о добавке. Жозефина, старшая кузина Уилла, любезно объяснила, что это венесуэльский куриный салат (энсалада де галлина), и я записал название в телефон, чтобы никогда не забыть и есть его каждый вечер до конца своей жизни.

– Олли?

– Мм?..

Криста снова оказалась рядом, держа почти пустую тарелку.

– Можно мне, пожалуйста, те желтые штучки?

Желтые штучки, желтые штучки… перед нами было столько еды, и в итоге мне пришлось оглядеть еще два стола, чтобы понять, о чем она говорит. Точно, те самые, похожие на кукурузные лепешки тамале, штуковины в листьях подорожника были ярко-желтыми, когда их развертываешь. Но до блюда мне, пожалуй, не дотянуться! Я хотел попросить Жозефину, но замер, когда понял, что не знаю, как называется эта снедь. Кузина Уилла не стала бы меня осуждать, но мне будет очень неловко спрашивать, не может ли она передать мне пару-тройку «желтых штучек».

Уилл заметил мой растерянный вид.

– Что случилось?

Никто к нам вроде не прислушивался.

– Криста хочет еще тех… тамале?

К счастью, он, похоже, все понял.

– Ну конечно. Иди сюда, Криста.

Он взял ее тарелку и положил на нее несколько свертков из подорожника.

– Они называются хальякас. Похоже, ты не против этой еды? – добродушно спросил он, но я чуть не умер со стыда.

Я-то надеялся, он не слышал нытья Кристы.

– Они очень вкусные. И индейка… и другая индейка, порезанная.

– Это не индейка, свинина. А блюдо называется пернил.

– А-а-а. Хотя мне не нравится свинина.

– А как начет ветчины и бекона? Это тоже свинина.

– Угу.

– Хочешь добавки?

– Да, пожалуйста.

Пока Уилл накладывал Кристе еду, он поймал мой взгляд через стол и мягко мне улыбнулся.

У меня перевернулся желудок.

Когда ужин наконец-то закончился – ведь в финале пиршества были торжественно принесены десерты (флан с кремом и огромный пирог с пеканом), – дети начали играть на заднем дворе. Я остался и немного за ними понаблюдал, пока Уилл не предложил устроить мне экскурсию по дому. Я не хотел оставлять Кристу и Дилана, но совсем без надзора они не были. К тому же должен признаться, мне стало очень любопытно взглянуть на комнату, в которой Уилл спал каждую ночь.

– Как чисто! – воскликнул я, едва переступив порог.

Уилл завис у двери.

– Это тебя удивляет?

– Если честно, да, – признался я, отходя к дальней стене и изучая содержимое стеллажа.

– Почему? Я кажусь свиньей?

– Нет. Но я видел твою комнату в доме у озера. Для баскетболиста твой прицел в корзину для белья не был особо метким.

Послышался мягкий щелчок: Уилл закрыл дверь. У меня напряглось все тело, и я не шевелился, продолжая смотреть на стеллаж, чтобы он не заметил выражение моего лица.

– Стой, то есть ты целое лето меня осуждал? – спросил он.

– К сожалению, да. Я не хотел ничего говорить, потому что целиком и полностью на тебя запал.

– Запал… в прошедшем времени? – уточнил Уилл.

Я не знал, шутил ли он или задал искренний вопрос. Наверное, он и не хотел, чтобы я понял.

– Эй, считай себя везунчиком. До этого ты думал, что я могу тебя ненавидеть, помнишь?

Он не ответил, поэтому я обернулся. Его взгляд были направлен в никуда, но он быстро натянул на лицо вымученную улыбку.

– Мама утром заставила меня практически вычистить все дезинфицирующим средством, – сказал он, и я не сразу сообразил, что он говорит про спальню. – На тот случай, если гости захотят здесь собраться, чтобы проинспектировать комнату.