Стелла Так - Ритм наших сердец [litres]

Все в такси уставились на меня, а я дышала так прерывисто, словно пробежала марафон.

– Э-э-э, мы на месте, мисс, – осторожно сказал таксист.

– Хорошо! – крикнула я и вылетела на улицу.

Стуча каблуками, я направилась к концертному залу. Дикий зверь внутри меня все еще ревел слишком громко и слишком гневно. Но все это было лучше молчаливого горя. Что угодно лучше пустоты. Приветствуя гнев, я ворвалась в здание, в котором находился концертный зал. Ксандер и Итан нерешительно последовали за мной.

Более разумная часть меня понимала, что нельзя винить Итана во всем. Я знала, что и он должен получить возможность объясниться. Только не здесь и не сейчас. Мои эмоции наконец нашли выход, и я буду изливать их все, пока снова не почувствую себя человеком.

В вестибюле уже стояла группа людей. Большинство уже надели бейджики с именами, держали в руках ноты и, казалось, мысленно настраивались на прослушивание. Но в тот момент, когда я вошла в комнату, все глаза оказались устремлены на меня, и по толпе прошел шепоток. Я гордо вздернула подбородок. Пусть пялятся сколько угодно. Сделав несколько шагов, я оказалась у входа.

– Я здесь для прослушивания, – сообщила я, не позаботившись о том, чтобы быть особенно любезной.

Парень посмотрел на меня.

– Саммер Прайс, я полагаю? – сказал он и сунул мне бейджик с именем.

– Верно. Теперь это, вероятно, знают здесь почти все.

Парень кивнул с улыбкой.

– Практически невозможно не знать это. Но ты опаздываешь. Прослушивание уже началось.

– Меня задержали, – коротко пояснила я, надевая совершенно бесполезный бейдж.

– Все в порядке, но у тебя не останется времени на разминку. Через пять минут твоя очередь.

– Великолепно, – мрачно проговорила я и развернулась.

Итан и Ксандер держались за моей спиной и, казалось, не решались подойти ко мне.

Недалеко от меня стояла миниатюрная молодая женщина с аккуратно подстриженным каре и азиатскими чертами лица. Она посмотрела на меня, сморщив изящный нос.

– Саммер Прайс, – произнесла она натянуто.

– Вэнг Чоу, – ответила я так же пренебрежительно.

С тех пор, как я начала участвовать в различных конкурсах, наши пути явно слишком часто пересекались. Какое-то время я старалась не встревать в ее ребяческую конкуренцию. Но один взгляд на Вэнг дал мне понять, что сегодня у меня не хватит нервов, чтобы пропускать ее колкости с прохладной улыбкой.

– Готова к тому, что сегодня я тебя отделаю? – быстро сказала она.

– С твоими сорока килограммами? Я в этом сильно сомневаюсь, – парировала я, прекрасно понимая, что последние недели, полные алкоголя и нездоровой пищи, не прошли для меня бесследно. Я могла бы просто наброситься на Вэнг и повалить ее.

Две узкие брови дернулись вверх.

– У тебя было достаточно времени, чтобы практиковаться, пока ты трахалась со всем Голливудом? – ядовито осведомилась она.

– Ни минуты, – отозвалась я и посмотрела ей прямо в глаза, медленно наклоняясь вперед. – И все же я сыграю лучше, чем ты, – тихо пообещала я.

Вэнг побледнела, потому что мы обе понимали, что я права. Она могла практиковаться до тех пор, пока ее пальцы не начнут кровоточить, но все равно играла как робот. Правильный, бесчувственный и до смерти скучный. Прежде чем она успела отпустить очередной неприятный комментарий, дверь отворилась, и вышел строгий мужчина средних лет.

– Саммер Прайс! – позвал он.

– Это я.

Мужчина прищурился. Он не сделал ни попытки улыбнуться, ни протянуть мне руку.

– Я Антон Ван Цвиден, дирижер оркестра.

– Знаю, приятно наконец познакомиться с вами лично, – немногословно произнесла я без всякой любезности в голосе.

Он кивнул и чуть приоткрыл дверь.

– Входите, мисс Прайс.

Как и было велено, я вошла в большой концертный зал. Ксандер и Итан последовали за мной, словно две тени. Я двинулась вперед за дирижером, к сцене, которая была совершенно пуста, если не считать концертного рояля и стула рядом с ним. Тем временем Ксандер и Итан сели в первый ряд, игнорируя косые взгляды.

Ван Цвиден устроился за столиком напротив сцены, за которым сидели еще двое мужчин. В обоих я признала известных членов Нью-Йоркского оркестра. Дирижер указал на единственный стул, стоявший перед столом, и я села.

– Мисс Прайс. Вы здесь, потому что хотите стать пианисткой в нашем оркестре. Это верно? – холодно поинтересовался Ван Цвиден.

– Да, – кивнула я, ощущая, как желудок слегка сжался от беспокойства.

– Как давно вы играете на пианино? – спросил дирижер, хотя ответ наверняка был написан на бумагах перед ним.

– Уже семнадцать лет, – ответила я как можно спокойнее.

Ван Цвиден даже не моргнул.

– А что, мисс Прайс, вы надеетесь получить от нас? Как вы думаете, что вы можете сделать для нашего оркестра?

Сбитая с толку вопросом, я быстро моргнула.

– Музыка – это моя жизнь. Вот почему я здесь, – проговорила я и в тот же миг почувствовала, что сказала что-то совершенно неправильное.

– Это не ответ на мой вопрос, мисс Прайс. Мой вопрос заключался в том, чем владеете вы, что может иметь ценность для нас.

Глаза Ван Цвидена сверлили мои, и я с абсолютной уверенностью знала, что мой ответ, каким бы он ни был, окажется неправильным. Просто дирижер уже не сомневался, что у меня нет ничего, что бы он хотел. Мои плечи напряглись, но я вызывающе подняла подбородок.

– Мой ответ останется тем же. Я здесь, потому что люблю музыку. В любой форме. Она – моя жизнь, и я наполню ею каждую минуту, что бы ни случилось сегодня.

В зале воцарилась тишина. Пронзительные глаза дирижера задержались на мне еще немного, прежде чем он едва заметно кивнул.

– Вы взяли с собой необходимый репертуар?

– Нет.

– Вы сами сочинили пьесу?

– Нет.

– Чего, мисс Прайс, вы хотите здесь?

– Заниматься музыкой, – тихо повторила я.

В зале стало так тихо, что можно было услышать, как тикают часы. Дирижер глубоко вздохнул, а потом кивнул еще раз.

– Тогда сделайте это, мисс Прайс. Покажите нам свою музыку.

И именно это я и сделала. Это немного походило на сон. Словно со стороны наблюдая за собой, я поднялась по ступенькам на сцену. Села на табурет и положила пальцы на голую полированную слоновую кость. Клавиши прижимались к моим пальцам, будто старые друзья, и я поняла, как сильно мне не хватало этого ощущения.

Мое сердцебиение замедлилось, но оно стучало в ушах, как ритм ненаписанной песни.

Бум.

Бум.

Бум.

Я глубоко вздохнула и начала играть.

Все скрытые чувства потекли из черной дыры во мне и превратились в ноты, сложились в мелодию. Мои пальцы пробегали по клавишам, рассказывая о страхах и надеждах. Слезах и смехе. О доверии и предательстве. Об одинокой девушке, которая встретила сломленного парня, а затем девушка тоже сломалась, а парень остался одиноким.