Стелла Так - Ритм наших сердец [litres]

– Что он здесь делает?

– Понятия не имею, – честно призналась я.

Итан вздохнул. Его рука на мгновение прижала меня к себе, но тут же отпустила. После этого он больше не сказал ни слова. Я все равно не смогла бы ответить. Минуты ползли, словно улитки. Директор говорил и говорил. Я никогда не замечала, сколько у нас выпускников, пока наконец он не сказал что-то такое, что заставило всех вокруг разразиться криками ликования. В следующее мгновение все подбросили в воздух дурацкие шапочки. Ну наконец-то.

Вскоре родственники начали стекаться из зала к сцене, искали своих детей, обнимали и целовали их. Сама я остановилась как вкопанная и понятия не имела, что делать.

– С выпускным, сестренка, – произнес вдруг теплый голос, и брат заключил меня в крепкие объятия.

– Ксандер… там Габриэль, – выдохнула я.

Мой брат тихо рассмеялся.

– Я знаю.

– Откуда?

– Потому что я привел его сюда.

– Зачем?

– Потому что я в долгу перед тобой. За все, что произошло, мне бесконечно жаль. Ты заслужила настоящую жизнь. Твою жизнь, и если он то, что тебе нужно, то пусть будет так, – прошептал брат мне на ухо.

Я невольно напряглась и даже немного отстранилась от него.

– Если ты не хочешь отношений с ним, то, по крайней мере, перелистни эту страницу и откройся для чего-то нового. Иначе отправишься в Париж и будешь перелистывать страницы в тени нашей мамы.

В этот момент она подошла к нам.

– Ради бога. Пожалуйста, скажите мне, что там, наверху, не стоит мальчик, о котором я думаю. Ксандер, о чем ты думал, когда приводил его? – прошипела она, даже не глядя на меня.

Брат приподнял брови, становясь так похожим на нее, что это выглядело немного странно.

– Я спасаю жизнь твоей дочери. Вот о чем я думал, – отрезал он.

– Как ты можешь?.. – прошипела мать.

– Я не поеду в Париж, – оборвала я ее таким резким тоном, что лицо родительницы на мгновение исказилось.

– Что? Конечно, ты поедешь! – заявила она, явно сбитая с толку. – Посмотри на себя! У тебя нет выбора. Чем ты еще собираешься заниматься?

С моих плеч как будто упал невероятный груз, и я рассмеялась от облегчения.

– Понятия не имею! Я понятия не имею, пока. Но ты права, меня здесь ничто не держит, и меньше всего ты, мама. Мне просто нужно уехать отсюда и что-то придумать, и никто не сможет остановить меня. Разве это не чудесно?

Она недоверчиво уставилась на меня, а я просто развернулась и так быстро, как только могла, понеслась к выходу. Я выбежала, чувствуя, что лопаюсь от волнения и счастья.

– Саммер! – как раз когда я остановилась на улице, глубоко вдыхая свежий воздух, окликнул меня знакомый голос. Я обернулась. Передо мной стоял Габриэль.

– Привет, Габриэль, – немного отдышавшись, произнесла я.

– Привет, Саммер, – ответил он.

– Что ты здесь делаешь?

Кривая улыбка изогнула его губы.

– Пытаюсь угнаться за ветром. Даже если я буду гореть за это в аду. Ты чертовски быстрая.

– А ты идиот, – сказала я.

– Знаю. Ты можешь кричать на меня прямо сейчас. Сколько хочешь. Дни, недели, месяцы, если это необходимо, но, пожалуйста…

– Ты на машине? – прервала я. Габриэль удивленно уставился на меня.

– Я… да, а что?

Я улыбнулась ему.

– Хочешь быть за рулем моей машины для побега?

– Побега? Куда?

– Не важно куда.

Мы уставились друг на друга.

– Саммер! Что, черт возьми, ты делаешь? Вернись немедленно! – услышала я рев матери, а затем Ксандера, который яростно кричал что-то позади. Что бы ни было, это не остановило ее.

Габриэль среагировал молниеносно, и мы побежали. Я увидела его стоящий посреди стоянки темно-синий спортивный автомобиль. Среди совершенно обычных «Гольфов» и старых внедорожников он выглядел таким же неуместным, как и сам Габриэль на чопорном выпускном. Запыхавшись, он галантно открыл мне дверцу машины, и я запрыгнула внутрь.

– Если я убегу с тобой сейчас, что будет дальше? – послышался вопрос.

– Ничего. Или все. Понятия не имею, главное, что ты за рулем, – весело объявила я.

Мне показалось, что Габриэль глубоко вздохнул, прежде чем он сделал то, что я велела, – завел машину и выехал со стоянки.

Я поспешила пристегнуть ремень, глядя при этом на Габриэля.

Никто из нас не сказал ни слова. Он ехал, и я позволила ему увозить себя, пока мы не оставили Флагстафф позади. Он внезапно включил поворотник и остановился на обочине. Я удивленно посмотрела на него.

– Что такое?

– Нам нужно все прояснить, Саммер.

– Разве?

Он бросил на меня долгий взгляд.

– Да, и, кроме того, у меня есть для тебя еще один подарок, – сообщил он, полез в карман штанов и достал конверт. Второй конверт в этот день, правда, значительно больше первого.

– Что там?

– Посмотри сама.

Последовав его совету, я разорвала конверт. Там оказались билеты на самолет. Десяток билетов. В любую точку Европы. Берлин, Париж, Венеция. Вместе с ними лежали брони гостиничных номеров. Так много, что их должно было хватить на месяцы. Я подняла голову.

– Что это, Габриэль?

– Это города моего турне.

Он сидел так близко ко мне, так невероятно близко, что волоски на предплечьях встали дыбом. Сердце бешено колотилось.

– И что мне с этим делать?

– Сопровождать меня. Они принадлежат тебе. И я принадлежу. Все это время. С тех пор, как мы сидели на том дурацком автобусе и смотрели в небо. Эти билеты стали моим условием, когда я подписывал контракт на запись и контракт на турне. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, Саммер, и я хочу, чтобы ты никогда больше не покидала меня. Это едва не убило меня… – прошептал он. Его серые глаза на мгновение стали холодными, как камень.

– Когда начнется турне? – хрипло поинтересовалась я. Габриэль бросил взгляд на часы.

– Ровно через четыре часа.

– Четыре часа? – ошеломленно выдала я.

– Я все время хотел спросить тебя, но не решался, – признался парень, нервно проводя рукой по волосам. – Ты понятия не имеешь, как я себя чувствовал. Я не мог ни есть, ни спать, моя музыка – абсолютный хлам. Ты нужна мне, Саммер. Вся ты. Я не просто хочу, чтобы ты сопровождала меня. Я хочу работать с тобой. Я хочу писать с тобой песни, слышать, как ты поешь. Соединить нашу музыку. Я не хочу быть без тебя, – хрипло выдавил он, и это прозвучало почти как рыдание.

Я потрясенно посмотрела на него.

– Зачем? – спросила я наконец. – Тогда зачем ты поступил так ужасно? Почему солгал мне? Почему сообщил прессе, что я написала песню Ксандера?

Габриэль глубоко вздохнул и посмотрел на меня.

– По крайней мере, последнее сделал не я, – выдавил он.

Мои брови скользнули вверх.

– Но я думала…

– Косвенно это была моя вина, – признался он. – Но на самом деле это сделала Талия. Я рассказал ей об этом. В ту ночь, когда ты нашла меня на автобусе, она позвонила мне. После нескольких месяцев я впервые услышал ее голос, и я был… не готов. Она говорила о нас, о том, как сильно скучает по мне. Когда я сказал, что больше не хочу быть с ней, она начала расхваливать Ксандера. Чтобы заставить меня ревновать. Я понимал это, и все равно повелся. Заявил, что великий Ксандер даже не сам пишет свою музыку. Она и сдала вас прессе.