Виктория Ростокина - Принцессы на обочине: Музыкальный подвал

Наташа предупредила бесцветным, погасшим голосом:

— Осторожно, Андрюша, не порежься.

— Извини, — сказал он. — Я нечаянно.

— Я знаю, — как-то слишком спокойно ответила Наташа. И сама же принялась его утешать: — Разбилось и разбилось. Бывает. Не надо расстраиваться. И пугаться нечего. Ведь все в порядке, да?

— Конечно, конечно, — поддакивал Андрей. — Все у нас будет очень, очень хорошо…

В дверь тихо постучали. Андрей так и замер с совком и веником в руках.

Наташа подошла к двери, помедлила секунду, но открыла-таки замок.

Какой-то человек стоял на пороге, в темноте коридора было не разобрать.

— Здравствуйте, Наташа…

— Владимир Константинович… — упавшим голосом сказала Наташа.

— Я, собственно, не только к вам… — оправдывался Мартынов…

— Да вы входите, входите… Это Андрей… Это…

— Здравствуйте, — буркнул Андрей. — Мы знакомы.

Мартынов вошел, но садиться не стал, хотя Наташа уговаривала его.

Андрей повернулся к профессору спиной и продолжал сметать осколки.

— Андрюша, подожди, — попросила Наташа.

Тот со вздохом выпрямился и уставился на профессора, мол, слушаю вас, господин хороший.

— Я к вам, ребята, вот по какому поводу. Я очень за вас рад. И… И хочу попросить у вас прощения, у обоих…

— Владимир Константинович… — начала было Наташа, но Андрей перебил ее:

— Вы ни в чем перед нами не виноваты. Если вы хотите намекнуть на то, что я перед вами виноват, извините… Я виноват…

— Скажу вам по секрету, Андрей… Я так действительно думал, но пришел совсем не за этим… Хотя это здорово, если вы не таите на меня обиду.

— Не таю.

— Правда?

— Правда.

Следующие минуты две все молчали и только погладывали друг на друга.

— Чаю? — встрепенулась наконец Наташа.

— Нет-нет, спасибо. Я побегу… Мне еще в одно место…

— Уже убегаете? — удивилась Наташа.

— Да. Э… Да, убегаю, да… Нет, я все-таки скажу. Наташа, я бы хотел оставаться вашим другом… И вашим, Андрей…

— Конечно, Владимир Константинович, — с готовностью сказала Наташа. — Ведь правда, Андрей?

— Да.

— И еще… Она не злодейка, — добавил он почти шепотом. — Она просто потерялась…

Он хотел сказать еще что-то, но только махнул рукой.

— Все, до свидания…

После ухода Мартынова какое-то время в доме царило изумление.

— И чего он приходил? — спросил Андрей, выбросив осколки в мусорное ведро.

— Он просто очень хороший человек, — сказала Наташа, не находя другого объяснения. — Очень хороший…

А вечером пришла тетя Клава.

Она вломилась, спеша сообщить новость:

— Наташка! Мой-то и правда умным оказался! Не соврала кофейная гуща!

Наташа через силу улыбнулась:

— Что, предложение сделал?

— Как бы не так! Я сама ему сделала. Женись, говорю, на мне, хочу строить крепкую советскую семью!

— Заявление подали? — спросил Андрей. Он сейчас был благодарен тете Клаве за это вторжение, за бурный темперамент, за брызжущую через край энергию — словом, за все, что могло хоть как-то отвлечь и развлечь его жену.

— Как же, разбежался, заявление! — тетя Клава скорчила рожу. — Он мне знаешь чего сказал? Я, говорит, не дебил. — И это больше всего веселило саму соседку.

Наташа и Андрей тоже засмеялись.

— Ой, ребятки! — спохватилась тетя Клава. — Я же вам телеграмму принесла. Чуть не забыла из-за этого лысого угробщика.

И она вытащила из-за необъятного бюстгальтера бланк, уже слегка помятый.

Эту телеграмму передал ей почтальон нынче днем, не застав ребят дома: они как раз ушли в «Детский мир».

Бланк был простой, не поздравительный.

Андрей надорвал липкую бумажную ленточку, отогнул полоску с текстом.

Прочитал. Еще перечитал. Мотнул головой.

— Не понимаю, — сказал он и протянул послание Наташе.

От смеха у Наташи заслезились глаза. Она разобрала не сразу.

СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙТЕ НИНА СЕРГЕЕВНА ПОГИБЛА ПОЖАРЕ. БАГИН

— Мама? — переспросила Наташа. — Как?

«Скорая», слава Богу, приехала быстро.

Наташа не приходила в сознание, и ее понесли к машине в шоковом состоянии.

Андрей шел следом за санитаром, но и сам находился почти в шоковом состоянии.

— Вы сопровождающий? — спросили его.

Он тупо кивнул.

— Паспорт больной не забыли? — напомнил врач.

Разумеется, забыл.

Пришлось возвращаться в дом за паспортом.

Чтобы не терять драгоценных минут, доктор в это время тут же, в машине, начал делать пациентке непрямой массаж сердца. Фельдшер налаживал капельницу и пытался прощупать вену, чтобы ввести иглу.

Андрей уселся на откидное сиденье рядом с неподвижно лежащей Наташей.

Водитель включил сирену и мигалку-маячок, и белый фургон с красным крестом во всю мочь погнал по шумным московским улицам.

«Скорая» подъехала к Боткинской больнице и сразу же свернула к корпусу реанимации.

В приемном покое дежурный врач торопливо выхватил у Андрея Наташин паспорт и почти бегом скрылся за белой дверью. Состояние поступившей больной было критическим, не до разговоров и объяснений с родственниками.

Андрей ринулся следом за ним. Он успел увидеть, как Наташу, переложенную с носилок на лежачую каталку, увозят в глубь бесконечного белого коридора, освещенного жутковатым, мертвенным светом люминесцентных ламп.

И тут же два могучих санитара преградили ему дорогу:

— Куда?!

— Там моя жена! — выкрикнул Андрей и попытался прорваться сквозь заслон.

— Здесь реанимация, не положено. Никаких посещений.

— Но поймите, ей плохо, совсем плохо! — упрашивал Андрей.

Стражи были неумолимы:

— Запрещено. Заразу внесешь.

— Я хотел только узнать!

— Справочная в другом корпусе. Завтра с утра подойдешь — все узнаешь.

— Как — завтра?!

Но санитары, сочтя тему исчерпанной, уже скрылись внутри здания. И щелкнули за собой дверь на замок.

Андрей стремглав бросился по больничным аллеям к тому корпусу, где, как ему сказали, был справочный стол.

Как и предупредили санитары, окошко с надписью «Справка» оказалось уже закрытым плотной фанерной створкой.

— Все ушли, сынок, — сказала ему старенькая нянечка, протиравшая затоптанные полы. — Они теперь с утра будут, к девяти. Отошел бы ты, мешаешь.

Андрей вышел на улицу, побрел вновь к реанимационному корпусу. Заглянул в пустой вестибюль. Присесть там было негде.

Но домой уйти невозможно, никак невозможно. Что он будет там делать один до девяти утра?

Он решил провести ночь на территории больницы, благо погода стояла теплая.

Нашел у дорожки обшарпанную скамеечку. Посидел на ней. Пошел бродить под деревьями. Опять вернулся к скамье.

А ночь тянулась так долго, словно в Заполярье, где солнце не появляется по полгода.