Ирина Нельсон - Второстепенный

Через пару часов, когда я уже плюнула на неприветливых англичан и побрела вдоль дороги в город, мне все-таки повезло. Чуть дальше притормозил местный вариант Икаруса и, распахнув дверь, нетерпеливо прогудел. Я радостно юркнула внутрь и чуть не защемила край плаща – до того стремительно закрылась дверца.

- Спасибо!

Водитель молча покосился на меня и стартанул с места так резко, что меня чуть не унесло. Я схватилась за поручни, устало опустилась прямо на пол и взглянула на пассажиров. Автобус был набит людьми и коробками.

- Ты чего тут один? – настороженно спросил самый старший, бородатый мужчина лет сорока.

- Не повезло семье? – подхватила женщина неопределенного возраста.

Лицо у неё было очень интересное – азиатское, скуластое. То ли бурятка, то ли казашка. Странно знакомое лицо. Я вслушалась в акцент и чуть не подпрыгнула.

- Вы русские?!

- Русские, - подтвердил мелодичный голос.

Из-за мужчины в боковой проход наклонилась девушка, и я окончательно обалдела. На меня смотрела Яна, одна из российских певиц, малоизвестная, но безумно талантливая.

- Едрид-мадрид!

А я еще сомневалась, реальность это или кома. Кома, однозначно кома! Потому что в реальности таких совпадений не бывает!

- Земляк? – услышав русскую речь, люди удивились еще больше, но расслабились.

Мужик расхохотался.

– Нигде от наших не спрячешься. Вот так едешь за границу, подбираешь в глухом лесу ребенка, и тот – русский! Как звать?

- Вадим. А вы… - я протянула руку и замялась. Не факт, что в этой реальности они все носят те же имена.

- Федор, - разрешил мои сомнения лидер группы и пожал руку.

Я хитро прищурилась, сверкнула улыбкой и протянула ему блокнот с перьевой ручкой.

- Дадите автограф?

- Еще и фанат! – Федор отказывать не стал и размашисто расписался. – Так как ты очутился на дороге, да еще в Овсень?

- Я специально шел за вами прямиком с самого Поволжья, потому что не попал ни на один концерт! – выдала я с абсолютно серьезным лицом.

Музыканты разулыбались.

- А если серьезно? Или… - Федор посуровел, - или твоих эльты забрали? Они вроде иностранцев, да еще с детьми, не трогают.

Эм… Что? Зачем это эльтам забирать людей? Стоп! Овсень! Он же Мабон! Праздник осеннего равноденствия! Никто не говорил, что происходит в праздники эльтов с людьми. А их, оказывается, забирают.

- Нет, - я покачала головой и поморщилась. От крови мне затылок оттерли, сотрясение убрали, но трясти ею всё равно было неприятно. – Я просто на редкость удачливая жертва террористов.

- Кого?!

- Ну, эти… религиозные фанатики. Затащили неизвестно куда, хотели мной шантажировать кое-кого из наших, - по затылку потекло что-то влажное. Я дотронулась, взглянула на пальцы и поморщилась. Корочка, стягивающая рану, лопнула. – Они меня слегка недооценили. Я понял, что в мы лесу, высчитал, что сегодня эльтский праздник, и сбежал, - я усмехнулась. – Они за мной не погнались. Я ведь, если что, еще ребенок, а им точно будут кранты. Я, кстати, где вообще?

Музыканты оценивающе глянули на мою потрепанную одежду. Я мысленно погладила себя по голове за предусмотрительность. Пошив формы и сам материал выглядели богато. На мне буквально было написано «Ученик элитной школы».

- Лес около Саутгемптона, - ответила Яна, расписавшись в блокноте. – До города еще полчаса пути.

- Чудненько, - улыбнулась я.

Как ни странно, доехали до города мы без приключений. Сердобольные музыканты обработали рану на моей многострадальной голове, поделились мятными конфетками и водой, когда меня скрутило от качки. Яна даже предложила мне спеть любую песню из её репертуара на выбор. Я выбрала колыбельную про того самого волчка, который кусает за бочок.

- Это именно та песня, которую стоит петь посреди леса, - улыбнулась я, когда она попыталась отказаться.

Яна фыркнула и спела. Да так, что я заснула и проснулась, когда автобус остановился у отеля.

С расставанием возникли проблемы. Они предложили оплатить мне путь до полиции или посольства, дирижабль и такси. Я помялась и призналась:

- Мне нельзя в посольство.

- Это еще почему?

- Скандал поднимется до небес. А моим опекунам нельзя светиться сейчас на международной арене.

- Вот поэтому-то я и не люблю политику, - поморщился Федор. – И что думаешь делать? Вернешься в свою школу?

- Нет, в школу тоже нельзя, там у террористов, как я понял, связи. У меня тут у кладбища знакомые есть, я у них кое-какие вещи оставил, деньги в том числе. Заберу их и попробую добраться до родины.

- В одиночку? Без документов? С ума сошел? – возмутилась Яна.

Я пожала плечами и виновато улыбнулась.

- У Ломоносова же получилось.

- Ломоносов был огромным мужиком и мог отбиться, а ты ребенок!

- Я не такой беззащитный, как кажется. И очень хорошо умею прятаться.

- Нет, мы тебя отпустить не можем!

- Но мне нужно уходить из страны как можно скорее!

Музыканты вздохнули, выдохнули, переглянулись. То ли это у меня обаяние такое неземное, то ли дар убеждения прокачался до сотого уровня, то ли Фортуна все-таки решила отвесить мне положенных главному герою ништячков, но…

- Через пару часов из порта отходит русский круизный лайнер «Енисей», - сказал Алексей. – Они поедут вдоль берегов Европы до России. Думаю, если экипажу объяснить, что к чему, они тебя прикроют.

И они реально договорились! Нет, серьезно! Не знаю, что там им наболтал Леша, какие горы золота им выложил и сколько бутылок водки подарил охране, но, когда я с почтальонкой вышла к «Енисею», экипаж меня узнал и на время таможенного осмотра спрятал в машинном отделении. Лайнер медленно отплыл, а я смотрела на исчезающие берега из каюты начальника охраны и радовалась своей удаче. Прощай, Великобритания! Прощай, Фогруф! Прощайте, профессор Хов! Хоть я в вас и влюблена, но поскольку между нами ничего быть не может, прощайте!

Между прочим, спасибо музыкантам я сказала – подарила им добрую половину своих фенечек и оберегов, сказав, что это творчество старшей сестры. Поделки пришлись им по вкусу. Несколько особо богатых Яна пообещала надеть на грядущий концерт, очень уж удачно они сочетались с их музыкальной стилистикой. Значение знаков я не скрывала, даже подарила тетрадочку, где расписывала, какие за что отвечают. Только о том, что украшения вполне рабочие, скромно умолчала. Лучше пусть они об этом узнают сами. Потом. Когда-нибудь.

Берега Великобритании скрылись вдали, и я достала из почтальонки чистые джинсы и банку тушенки с сухарями. Когда охранник заглянул внутрь, я уже с аппетитом собирала остатки бульона размоченным кусочком хлеба.

- Ты можешь выйти, заяц, - сказал он, удивленно разглядывая чистые джинсы и свежую футболку. – Сейчас в ресторане шведский стол, можешь сходить и поесть по-человечески. Меня зовут Виктор Юрьевич, можно дядя Витя.