Бэт Риклз - Бросок наудачу

– Дайс, иди сюда, – мягко зовет Дуайт, и я делаю маленький шаг вперед. Вздохнув, он одним шагом сокращает оставшееся между нами расстояние и молча обнимает меня. Вот и все. Он просто меня обнимает. После того как мы оба неделями игнорировали друг друга, Дуайт меня обнял, поскольку знает: именно в этом я сейчас нуждаюсь. Мгновение я стою неподвижно, потом обхватываю руками его худощавое, нескладное тело и зарываюсь лицом в его грудь, вдыхая его запах. Но не плачу.

Через некоторое время он снимает с себя мои руки и берет меня за запястья, чтобы усадить на кровать. Я поджимаю под себя ноги, и Дуайт садится точно так же, лицом ко мне. Нащупав выбившуюся из одеяла нитку, накручиваю ее на кончик пальца.

– Что случилось?

– Даже не знаю, с чего начать, – отвечаю я.

– Сначала, – предлагает Дуайт. – Всегда лучше начинать сначала.

Я рассказала ему все.

– И знаешь, что самое ужасное? – ровным голосом говорю я, глядя Дуайту прямо в глаза. – По-моему, я даже не любила его по-настоящему. Если бы любила, мне было бы гораздо больнее. А мне не больно. Он может… может спать с кем хочет. Мне просто все равно. Мне казалось, я к нему неравнодушна. Но, по правде говоря, мне все равно.

– Знаешь… это нормально – переживать из-за измены, – медленно произносит он, удерживая мой взгляд. – Никто не посчитает тебя слабачкой, если ты будешь переживать.

– Но я не переживаю. По-моему… – Я подыскиваю нужные слова, пытаясь привести мысли в порядок. – По-моему, я была больше влюблена в мысль , что встречаюсь с Брайсом, чем в самого Брайса. Полагаю… полагаю, я не замечала того, каким он может быть придурком в реальной жизни, поскольку была ослеплена радостью – я на самом деле встречаюсь с таким с виду чудесным и замечательным парнем. – Я невесело смеюсь. – Я такая бессердечная и жестокая.

– Нет, ты не такая.

Я снова смотрю Дуайту в глаза.

– Да. Я такая. Точно так же я относилась и к Тиффани. Меня так… так воодушевляла мысль, что она захотела дружить со мной, и я видела в ней только хорошее, отказываясь замечать ее порой весьма унизительные комментарии.

Помедлив, я продолжаю, обращаясь больше к себе, чем к Дуайту:

– Нельзя сказать, будто они внезапно стали плохими. Скорее, это я внезапно увидела их без розовых очков. Я старалась не обращать внимания на их недостатки, но от этого они никуда не делись. Я просто предпочитала закрывать на них глаза.

– Не думаю, – говорит мне Дуайт, – что кто-то может винить тебя за это. Не твоя вина, если Брайсу важнее секс, чем чувства. Не твоя вина, если Тиффани бывает законченной стервой, любящей помыкать всеми, включая своих друзей. И не кори себя за слишком сильное желание найти друзей и игнорирование их недостатков.

Я провожу рукой по лицу и рассеянно улыбаюсь ему. Беспомощно пожимаю плечами и блуждаю взглядом по комнате. Комок подступает к горлу, но я сдерживаю поток слез. Не стану плакать, только не из-за этого. Случались вещи и похуже, и с гораздо лучшими людьми, чем я.

Не в силах себе воспрепятствовать, даже еще не осознавая происходящего, я выдаю правду беспомощным, испуганным шепотом.

– Я просто не хотела, чтобы все стало как раньше. Я ужасный, ужасный человек.

Так оно и есть. Что такого хорошего я сделала в своей жизни? Я не особо умна, не умею играть на музыкальных инструментах и не занимаюсь спортом. У меня нет выдающихся успехов в живописи, математике и тому подобном: кое-как вытянула оценки в прошлом году и начала хорошо учиться в этом, но хорошо – это не отлично, и гордиться тут нечем. Может быть, оценки были бы лучше, если бы я училась усерднее, но я не старалась. В общем, не сделала в своей жизни ничего полезного, даже не занималась благотворительностью.

Зато у меня отлично получается убегать от собственных проблем. Если бы я умела с ними справляться, то стала бы достойным человеком, но когда я в последний раз это делала?

Я даже не осознаю, что плачу, пока не замечаю слезинку на тыльной стороне руки Дуайта, которую он положил мне на колено. Захватываю пальцами манжеты надетой на мне рубашки и вытираю глаза.

– Прости. – Я извиняюсь не только за слезы. Я прошу прощения за все. – За сегодняшний вечер, за то, что заставила тебя думать, будто ненавижу тебя, за то, что промолчала, когда Кайл наехал на тебя в первый учебный день, за то, что тогда поцеловала тебя в библиотеке, за…

Он закрывает мне рот рукой.

– Хватит. Хватит.

Я отталкиваю его руку, но Дуайт опережает мою попытку снова заговорить:

– Перестань извиняться, во всем этом нет твоей вины. Такое могло случиться с каждым, ясно? Послушай, Дайс… Просто прекрати, ладно?

Не могу произнести ни слова. Комок опять подступает к горлу, и я понимаю: если попытаюсь заговорить, то снова разрыдаюсь.

Поэтому мы сидим молча и просто смотрим друг на друга, пока ко мне не возвращается дар речи. И я тут же принимаюсь за свое:

– Мы можем больше не обсуждать это сегодня? Пожалуйста?

Дуайт вздыхает.

– Конечно. Но ты знаешь, где меня найти, если снова захочешь поговорить, хорошо?

Киваю. Поколебавшись, он наклоняется вперед и целует меня в лоб. Не как возлюбленный, а скорее как друг, который желает утешить. Уголок моего рта приподнимается в улыбке.

– Ты можешь переночевать у меня, договорились? Я посплю на диване.

– Нет, я не могу…

– Да, можешь и останешься. Сейчас три часа ночи. Могу поспорить, твои родители вряд ли обрадуются, если их разбудят в такой поздний час.

– Они не будут возражать, – упираюсь я. – Правда. Я не могу позволить тебе спать на диване. Лучше пойду домой. Все нормально.

– Нет, не нормально. Слушай, я не отпущу тебя домой в таком состоянии. Если надо, силой запру тебя здесь, – шутит он, и я искренне улыбаюсь. – Мне не хочется, чтобы ты была сейчас одна. Оставайся здесь, а я устроюсь на диване.

Я прикусываю верхнюю губу, прежде чем прошептать:

– Спасибо.

Дуайт улыбается.

– Не стоит благодарности. Ох, чуть не забыл, – вдруг говорит он, останавливаясь на полпути к двери. Оборачивается и выуживает что-то из кармана: мои мобильник и айпод. – Нашел в кармане твоих джинсов. Я, конечно, не гений, но даже мне известно : в сушилке им не место.

Я хихикаю – и это уже немного похоже на меня нормальную.

– Спасибо тебе. Спокойной ночи, Айк.

И он отвечает:

– Спокойной ночи, Дайс.

Он выключает свет, прежде чем закрыть дверь. Некоторое время я молча жду. С первого этажа доносится шум голосов и видеоигры; Геллман тихо ворчит.

Включаю телефон. Экран загорается, высвечивая уведомления о пропущенных звонках от самых разных людей. Большинство из них от Саммер. И от Брайса тоже немало. И два от мамы – как всегда.

Еще от мамы пришло сообщение с просьбой позвонить ей, когда я вернусь к Тиффани. Она отправила его полчаса назад. Пишу ей в ответ, мол, уже нахожусь у Тиффани. Объясню ей все завтра при личной встрече. Она поймет. Несправедливо заставлять ее паниковать посреди ночи и лишать сна.