Надежда Михайловна - Нужным быть кому-то (СИ)

Иван усмехнулся, похвала звучала так:

— Игнатьич, привет! Чё звоню-то, ты там Лёхе прикупи… — он перечислил мудреные названия. — Это для дела. Я тебе уже сто раз говорил, что он шарит здорово, во, и надо его натаскать до нормы. И ваще, его класс мне нравится, мне с ними клёво!

Уже на выходе Ивана позвала учительница:

— Иван Игнатьевич, можно Вас на минуточку?

— Да, конечно!

— Знаете, не в моих правилах захваливать ребенка. Но Ваш внук-это… он как моя правая рука. Сейчас, глядя на младшеньких, я перестала удивляться этому необыкновенному ребенку! Он, действительно, с житейским опытом, я бы сказала, умудренный жизнью, за шестнадцать лет работы в школе я второго такого только и встречаю.

Дед разулыбался:

— Это он в моего отца — своего прадеда уродился. Мы с ним переживали, как-то в школе сложится. Рад, что у вас с ним контакт и нет проблем!

А в коридоре стоял папаша Сачков:

— Я вас жду! Меня Андрей зовут, — он протянул Ивану руку. — Я что хотел-то… ваш Лёша как-то умудрился моего охламона заинтересовать, за что ему огромное спасибо. Дело в том… — он замялся, — … у Сереги… у нас три года назад умерла мама, ну я вот через два женился… а он в разнос пошел, никак не мог принять новую… замкнулся, вот, на второй год остался. Я дико гонял, переживал то есть, боялся, что пойдет по дурной дорожке. А он в начале года приходит с фингалом, но довольный, и удивительно — со мной весь вечер разговоры вел про всякие виды борьбы… потом, через неделю сказал, что с Лёхой и Артемкой в секцию записались, рукопашного боя. Стал спокойнее, не огрызается, не болтается без дела. Купили ему тренажер, пыхтит на нем постоянно. Я чё хочу сказать, вы с Лехой поговорите, пусть он моего оболтуса от себя не отваживает. Может, что и выйдет из моего сына путное?

— Лешка мой, человек серьезный — если признал Серегу за друга, то так и будет!

— А можно, я в случае чего Вам позванивать буду?

Обменялись телефонами, и явно довольный Андрей попрощался.

Иван покачал головой:

— Ну вот, как ещё можно назвать моего мужика. Если он сокровище сокровищное, и вот, точно взрослый, никогда не клюнет на кукольную внешность, как сын, это в девять лет он в выборе друзей не ошибается.

Погода всю осень радовала. Дожди если и были, то кратковременные, и бригада, нанятая Козыревым, ударно работая, уже возвела второй этаж и заканчивала крышу. Начались отделочные работы внутри, Козыревы каждые выходные ездили в Каменку. Вот и сегодня, шустро собравшись, детки с шумом и гамом залезали в микробус, целуясь с сидевшей там Валей и Палычем.

— Поехали!!

Как всегда затормозили перед Каменкой: золото березок перемешалось с красно-желтой листвой кленов, бездонное прозрачное голубое небо, летящие по ленивому ветерку паутинки, красные и оранжевые гроздья рябинок, яркие веселые домики Каменки… все залюбовались…

— Какой художник сравнится с природой! Красотища!! — выразил общее восхищение Калина.

На Цветочной, на лавочке у Шишкиных сидели, жмурясь на солнце, Ленин и дед Вася.

— А мы завсегда вас ждем тута. А для тебя, Иван, осень-от по заказу прямо, я кажин день проверяю, чего наработали трудяги, скажу тебе, не сидять, трудются!

Дед Аникеев постоянно был на стройке. Сначала его пытались отогнать, дед же упорно встречал их утром уже у дома. Вскоре привыкли, понимая, что деду не хватает общения. Дед же бодренько трусил по усадьбе, иногда давая весьма полезные советы.

— Робяты, мне с вами как хорошо-от, и болести не привязываются, скушно ведь когда — они и зачинают ныть.

Удивительно, но чаще всех бывал в Каменке Макс. Этот мог приехать в любой день и время, заваливался к деду и орал:

— Дед, я приехал. Чё не встречаешь?

— Иду, Максимушко, иду! — радостно вскрикивал дед и бежал здороваться.

Макс нанял пару «деушек», они отмыли и привели в порядок нежилую половину, протопили, и Макс с дедом «сидели тама, чаи гоняли». Макс договорился с Федякой, отдал деньги, и деду привезли дрова специально для русской печки. Было у него и ОГВ, но печку с полатями дед ни на что не променял бы. В каждый Максов приезд ходили к бабе Тане, там Максу иногда и полотенцем прилетало:

— Бабуль, а ведь родственника своего бьешь-то! «Дораспускашь руки-те», — передразнивал он деда, — передумаю на мелкой жениться!

— Какая потеря! Да и ты, чудо в пёрьях, сто раз оженишься, пока она подрастёт!

Макс, как всегда, гоготал:

— Кто ж меня, такое чудо в пёрьях возьмет-то? Я ж безбашенный, а мелкая такая же, не, мы с ней пара, точно!!

Но оба старика очень радовались каждому его приезду — он как ураган, тормошил, ехидничал, вредничал, хамил, объедался бабулиных щей-борщей… Они потом, сидя на лавочке, каждый день посмеивались и опять ждали оглашенного.

— Я, Палыч, без бабок-дедов рос, и чёт мне так нравится к ним ездить, они такие му-удрые, как совы, но и бестолковые тоже. А ещё иногда совсем дети, а дедок, ну, чёт жалко мне его, он, как мелкий, радуется. Кароч, чёт я к ним привязался, да и опять же сосновая настойка, для сугреву — вещь. Мы с дедом по лафитничку-от, слово это мне нравится, позволяем. Да и красотень там кругом, как-то на душе легче делается!

Все Козыревы не могли дождаться, когда же их новый дом будет готов. Лёшка деловито выбирал обстановку для своего верха, особенно ему понравилась винтовая лестница из светлого дерева. Подумав, он сказал деду:

— А давай, пусть все вверху таким деревом будет сделано?

Дед кивнул:

— Как тебе нравится, так и сделаем!

Просмотрели много образцов светлых пород дерева, выбрали сосновые для обшивки стен и для пола. В одной из боковых комнат первого этажа решили сделать спорткомнату — в Москве все трое увлеченно занимались на тренажерах. Лешка после летних занятий с Мишуком не пропускал ни одного дня, а сестрички с ним за компанию, охотно бегали по беговой дорожке, лазили по стенке, прыгали на батуте. Часто бывающий у них младший Горшков тоже не отставал, а Лёшка, как наседка, следил за ними и по каким-то, ему одному видимым приметам, командовал:

— Хорош, вам хватит, идите поиграйте.

Первую четверть закончил с одной тройкой-по музыке.

Дед посмеялся:

— Медведь на ухо наступил, Лёш?

— Не, не написал в тетрадке домашнее задание, два раза… Забыл.

Каникулы провели в деревне, приезжала Аришка, много гуляли, собирали какие-то листья, последние редкие цветочки, жгли ветки и сучья, а вечерами всей толпой полюбили ходить к деду Аникееву, залезали на печку и полати — слушали дедовы побасёнки, которых он знал множество. Дед цвел от детского внимания, а ребятишки, пригревшись, иной раз и засыпали.

Утром же у деда неизменно оказывалась ворчащая баба Таня:

— Гулёны, опять заблудили!

— Баб Таня! Ну, тут такая печка клёвая, так на ней тепло, вон, даже Макс полюбил сюда ездить из-за печки!