Надежда Михайловна - Нужным быть кому-то (СИ)

— Вот сыночек, правильно, я тоже так говорю маме.

С улицы донеслось поскуливание:

— Ладно, я пошел, меня друган Верный ждет! — Санька чмокнул родителей и убежал.

Сергеич, приподнял Марину и усадил к себе на колени:

— А станешь вредничать, точно, сына Агафоном назову, будешь его звать с улицы — Фошка, иди домой!

— Сам ты Фошка, — Марина вздохнула, — вот, что ты за человек, даже поругаться с тобой не удается?

— А надо? Или это списываем на беременность?

— Ой, Саш, наверное, на беременность, я как бы не склонна к истерикам.

— Ну и поистери, я же все равно тебя люблю, да и куда вы от меня денетесь, я вас поймал и никуда не отпущу, опутал вот как паук паутиной!

— Ты самый лучший паучище! — через минуту они упоенно целовались.

Лешка, узнав про Феню, напросился с ехать с ними:

— Мне надо! И деда давай возьмем?

— Возьмем, возьмем, только сколь проездим, не знаю, там дорога плохая, вся в колдобинах, а тебе одиннадцатого в школу ведь.

— Ради такого можно и прогулять!

Феня-Афанаська жила на дальних выселках, где оставалось с пяток крепких домов, остальные неласково смотрели заколоченными окнами и, казалось, были смертельно обижены на весь свет!

— Да, печально! Когда колхозы-от были, тут ведь молодежи много было, колхоз справный был, а потом вот… все поубегали отсюда не от хорошей жизни, сечас, вон, три старухи да два деда… дорога никакущая… А места-то здесь какие! Вы бы, мужики, хоть какой дом отдыха или турбазу здесь наладили, и вам польза, и людям радость, чай, найдутся желающие в такой красе и приволье отдыхать?

Мужики переглянулись:

— Мысль интересная, надо окрестности осмотреть, прикинуть… — А чё, бабуля в самый корень зрит, можно и наших сюда будет отправлять, — загорелся Макс. — Бать, присмотрись, я в жизни не получал такого драйва как здесь! Тут, как ты выражаешься, Игнатьич, душевно, кемпингов налепить, если вода поблизости есть, пляжик с грибочками, такую конфетку можно забацать… ухх! Мы с мужиками вам в момент планов накидаем как чего сделать, клёво выйдет!

Подъехали к небольшой, чистенькой хате, выложенная битым кирпичом и мелкими камешками дорожка вела прямо к порогу. Из будки выскочил лохматый огромный пес и пристально наблюдал за приехавшими.

— Ух, ты, кавказец, красава!

На крыльце показалась невысокая, кругленькая старушка, приставив руку ко лбу начала вглядываться в приехавших.

Баб Таня пошла вперед.

— Тань, ты штоль?:

— Я, Фень, я, вот хороших людей к тебе привезла, помочь бы им надо.

— Ну, ежли хорошие, отчего не помочь, проходите в дом!

Пес внимательно проводил взглядом каждого, не делая ни единого движения.

Уже в прихожке чувствовался травяной аромат, запах в горнице был какой-то медвяный.

— Садитесь, вон, на лавку, сейчас чайку заварю.

Мужики сели, оглядывая горницу — везде висели гирлянды трав, пучки, связки засушенных цветов. Лёшка с удивлением осматривался.

— Вот, ты, молодой человек, иди, мне помоги, — позвала его Феня.

Лёшка с удовольствием наливал в большие кружки ароматный напиток, относил на стол, накладывал в блюдца засахаренный мед, и с удивлением косился на большое блюдо, полное моченых яблок.

— Я такое и не пробовал!

— Это, милок, антоновка в меду моченая, с травами, по моему рецепту. Садитесь, сначала почаевничаем, потом будем разговоры вести. А вы, оба, — она кивнула на Виктора и Игнатьича, — ешьте медок-от, он пользительный, особенно для вас!

Травяной чай оказался удивительно вкусным. Макс два раза доливал себе в большую кружку, нахвалил яблоки, запивая чаем. Вспотел, утирая пот, сказал:

— Ну, бабуля у тебя и чай, не, чаищще! А яблоки — нет слов! Кароч, я в восторге!

— А тебе, милок, я травку дам. Попьешь, и твоя мятежная душенька успокоится.

— Да ты чё, бабуля, я спокойный!

Она погладила его по голове:

— Сердце у тебя большое и доброе, ты сильный, но травку попей, лишним не будет! Ну, а теперя с вами… ребятишки, идите погуляйте! А мы пока поговорим.

Макс и Леха вышли на крыльцо, пес опять внимательно смотрел на них:

— Бабуль, а песик нас не?

— Песика зовут Друг, он в людях не ошибается, идите, не бойтеся!

Лешка храбро шагнул к псу, тот втянул носом воздух и сделал пару шагов к нему, сунулся лобастой башкой ему в руку.

— Вот, вишь, признал он тебя, пообщайтеся.

Лешка сначала робко, а потом все смелее начал гладить пса, тот как-то хитро извернулся и подставил ему шею, Лешка разулыбался…

Макс погладил башку пса, ему тоже было позволено.

— Во, Лёха, мы с тобой, значицца, неплохие люди. Серьёзный собак нас признал. Пошли, глянем, чё в деревне ещё имеется?

Заросшая улица привела к небольшому лесочку, за которым проглядывало поле, а вдалеке блестела лента воды.

— О, надо глянуть, чё там!

«Там», оказалось приличным прудиком, обрамленным разросшимися кустами и парой крупных ветел, которые купали свои ветви в воде.

— Клёво, тут такую зону отдыха можно сгондобить, надо мужикам показать, думаю, заинтересуются.

Лешка присел на сухую траву и загляделся на воду, Макс тоже притих, только жмурился на солнышко. Так и сидели молча, пока их не окликнул Игнатьич:

— Вы чего как воробьи притихли?

— Ты глянь, как тут клёво! Игнатьич, надо бы эту деревню… смотри, поле заросшее, если поставить домики небольшие, типа турбазовских, прудик красивошный малость почистить, сделать лодочный причал, да чё вас учить? Батя где?

— Батя серьёзные разговоры ведет с бабой Феней, ты ж дотошность его хлебанул. Только он спокойный, а в тебе моторчик.

— О, хоть кто-то признал, что я батин сын, а то все раздолбай да раздолбай! А греет, что мы с батей не только внешне похожи. Чё там бабулька сказала?

— Она тебе сама скажет, чё, пошли.

Батя разговаривал с бабулькой на улице, баба Таня сидела на лавочке с каким-то дедом у соседней избы.

— Значит, не забывай, всё, как я тебе велела, и делай, и, конешно, почаще на воздухе бывай. Ты, ребятёнок, папаню-то почаще на природу вывози — на рыбаловку, там, покупаться, в санаторий, только в средней полосе, очень хорошо будет съездить, батя твой заработался, нельзя так.

— Понял, бабуль, понял, я теперь как комар буду назойливым.

Батя засмеялся:

— Всё. Теперь мне покоя не будет, сын меня замучает, у него с детства так, пока своего не добьется, не отстанет. Спасибо тебе, Афанасия Петровна, за доброту!

— А ничё, ничё, сынки, еще побегаете оба. А у тебя, — она посмотрела на Ивана, — очень замечательный внучок рядом, вы с ним две половинки целого! Ты, внучок, не стесняйся. Ежли он не будет поддерживать свое сердце, прям скандаль с ним! Пока вам хватит, а я за лето травки подсоберу, приедете оба к августу ближе, заодно и погляжу на вас, но травки-те ещё никому во вред не шли.