Анна Мичи - Давай убьём друг друга

А ведь она специально хотела вывести меня на эмоции, чтобы Оскар услышал, как я кричу на его мать. Противная Штольчиха.

— Сделай мне одно одолжение, не спрашивая ни о чем, — сказала я, когда мы вошли в подъезд.

— Ну? — настороженно спросил Оскар.

— Уволь свою домработницу.

Он раскрыл было рот, но я положила палец ему на губы.

— Ты обещал не спрашивать. Просто уволь.

Мне давно не приходилось бывать в кабинете Валентина Петровича, так что я с интересом оглядела строгие серо-коричневые с серебристым отливом обои на стенах, небольшие картины с видами известных городов мира, широкий светло-коричневый стол перед окном. За столом, отодвинув в сторону ноутбук с «яблочным» логотипом, сидел сам хозяин кабинета. Опущенные жалюзи создавали атмосферу тайной встречи.

Бросив быстрый взгляд на Оскара — мой супруг вальяжно раскинулся в глубоком шоколадного цвета кресле для посетителей, я пригубила кофе и поставила чашечку обратно на блюдечко.

— Спасибо, что нашли время, — сказал Валентин Петрович, когда секретарша, тихая, как смерть, и такая же серьезная, затворила за собой дверь, унеся поднос. — И… прежде всего я хотел бы извиниться перед тобой, Яника.

Совру, если скажу, что меня не удивило такое начало. И даже насторожило в какой-то мере. Но следующие слова нашего адвоката все объяснили:

— Я не предполагал, что она вернется, чтобы довершить дело. Мы раскололи парня, который пытался тебя убить, он назвал ее имя, так что мы знали, кто заказчик. Но я решил, что пока она за границей, ты в безопасности. Это был большой просчет с моей стороны…

Мы с Оскаром переглянулись. Вчера, когда он узнал о покушении, он был в бешенстве. Не на меня, скорее на себя и на Валентина Петровича, который обещал ему присматривать за мной. Оставшиеся до нашего отлета два дня он намеревался не отпускать меня от себя ни на секунду. Я даже не стала возражать. Мне тоже было так гораздо спокойнее.

Но, в общем, из-за этого я ожидала, что он выскажет Валентину Петровичу все, что думает, но мой супруг лишь сдержанно кивнул.

— Вы знали, что она сидит на героине? — спросил он.

Геро… что? Лена?

Я с оторопью воззрилась на Оскара. И с еще большей — на Валентина Петровича, когда он ответил:

— Да… Она лечилась в Коста-Меса в прошлом году, я сам ее туда устроил.

О. Я прижала ладонь к губам. Отдых в Калифорнии, солнце, пляжи — Лена не раз щебетала, как ей понравилось в прошлом году в США. Оказывается, это был никакой не отдых.

— Но Арон… Неужели он тоже?..

Валентин Петрович покачал головой:

— Нет, она скрывалась ото всех, Арон ничего не знал об этом.

— А где мой брат сейчас? Он вообще в курсе, что его жена… — я не смогла произнести слово «мертва». Мне до сих пор плохо верилось, что Лены больше нет, пусть я и не испытывала к ней симпатии.

Валентин Петрович пожал плечами:

— Сомневаюсь. Сейчас мы выясняем, куда он направился после Бали и до какой степени был осведомлен о ее планах.

Я проглотила вопрос, просящийся на язык. О том, знают ли они, где Мари- Лена. Покосилась на Оскара. Я, конечно, намекну Валентину Петровичу, но тогда, когда моего супруга не будет рядом.

— Итак, несчастный случай? — произнес Оскар.

Валентин Петрович развел руками, а я не сдержала нервный смешок. Хорош несчастный случай. Лена случайно сама себе выстрелила в спину. Других жертв нет.

Впрочем, с длинными ручками нашего адвоката — а если еще и Штольцы решат помочь — у меня не было никаких сомнений, что дело будет закрыто без каких-либо проблем. Даже если в заключении патологоанатома будет написано, что Лена встала и, чтобы упокоиться окончательно, воткнула в себя еще и нож с кухонной стойки.

— И все же, это ужасно, — сказала я вслух. — Как вообще прадед мог так с нами поступить? Ведь должен был понимать, к чему это приведет.

— Михаил Ефремович очень хотел, чтобы семьи воссоединились, — мягко ответил Валентин Петрович. — Я пытался отговорить его, предлагал другие способы, но он загорелся желанием, чтобы это произошло в нынешнем поколении. И именно через брак.

— С какой стати ему вообще пришла в голову эта идея? — спросил Оскар.

— Все ведь и началось как раз с его поколения? Его и моего прадеда.

Валентин Петрович кивнул. Сложил руки перед собой на столешнице, скрестил пальцы и задумчиво сказал:

— У меня есть лишь предположения, но… у меня создалось впечатление, что в этом замешаны какие-то личные, очень глубокие мотивы. Ваши прадеды познакомились во время войны. Ну как познакомились — они принадлежали к враждебным сторонам. Насколько я знаю, сначала Райнер сохранил жизнь Михаилу Ефремовичу, не стал стрелять, хотя должен был. Потом Михаил Ефремович, в свою очередь, спас Райнера Штольца, когда его взяли в плен и хотели расстрелять.

— А я думала, они были из одной деревни родом…

— Нет, Райнер прижился там уже после войны. Женился на девушке оттуда же, у них родился сын — ваш дед, — Валентин Петрович раскрытой ладонью указал в сторону Оскара. — А потом — и тут уже начинаются мои предположения…

— Они развелись, — резко перебил Оскар.

— И на ней женился мой прадед, — докончила я. — Ведь так?

Мы оба уставились на Валентина Петровича, и я думаю, у нас с Оскаром были в этот момент абсолютно одинаковые выражения лиц.

— Однако! Не думал, что вы знаете. Но да, дело обстояло именно так. Ваши семьи ведут род от одной женщины.

Мы переглянулись.

— Это ведь ничего не значит, — неуверенно произнесла я. — Слишком дальнее родство. Это как будто если бы мы были троюродные.

Оскар кивнул. Взял меня за руку.

— Раньше в деревнях вообще все были родственники в той или иной степени. Это совершенно не страшно, — подтвердил Валентин Петрович.

— Даже между двоюродными братом и сестрой браки в нашей стране разрешены, так что вам не о чем волноваться в связи с этом.

Я тихонько выдохнула и положила руку на живот. Все будет хорошо, малыш. Твои папа и мама тебе это обещают.

— Значит, воздушные шарики… — заговорщически начал Оскар.

— Еще неясно, кто подарил! — перебила его я. — Мог и мой прадед, когда женился.

— В любом случае, одно ясно. Видимо, из-за этого они и поссорились. Из- за того, что оба ухаживали за одной женщиной.

— Я пришел к тем же умозаключениям, — кивнул Валентин Петрович. — Но, к сожалению, я так и не смог получить подтверждения у самого Михаила Ефремовича. Тему умершей жены он не разрешал поднимать. Но вы знаете — первая попытка примирить семьи имела место еще при жизни Алексея Михайловича, деда Яники. Тогда Алексей Михайлович воспротивился примирению. Он входил в коалицию, объединившуюся против наследников Райнера Штольца. Партнеры бы его не поняли. Насколько я знаю, Михаил Ефремович тогда встречался с Райнером — впервые после их ссоры, но встреча ничем не завершилась.