Ульяна Соболева - О ком плачет Вереск

— Да, я помню. Никогда.

Облизал губы и склонил голову еще ниже. А я посмотрела на его лицо, на его руки, сжимающие мои белые бедра, контрастом с его смуглой кожей, и меня пронизало острым, первобытным желанием. Неуправляемо сильным, едким.

Содрогнулась от прикосновения языка. Застонала так надсадно, что горло словно обожгло этим стоном. Безумно захотелось подставить себя этим губам… мне кажется, я могу их представить, могу увидеть, как они касаются меня там, внизу. Как кончик его языка цепляет чувствительный узелок нарочито мягко, слегка.

И снова поднимает голову, чтобы смотреть на меня. Дразнит. Одним своим взглядом сводит с ума. Война продолжается. Она безжалостна всегда и во всем… Он хочет доказать мне, что я хочу его… и знает, что я хочу его.

Хочу ощутить эти губы вокруг клитора и затрястись от надвигающегося оргазма, от остроты этих умелых ласк. И он это делает. Обхватывает губами, всасывает, ритмично, нарочито медленно и тут же отрывается снова.

Тяжело дыша, смотрю на него сверху вниз, чувствуя, как соски натянули материю платья, как свело судорогой низ живота, как хочется закричать от яростного возбуждения.

— Или все же сейчас?

Поднимается к моему лицу и поглаживает складки плоти.

— М, Вереск? Хочешь кончить мне на язык? Сейчас?

Закричала, приняв в себе его пальцы, сжала их изо всех сил с нарастающей дрожью безумия. Как сумасшедшая, хватая воздух губами, умоляя про себя не останавливаться, чувствуя, как жадно таранит плоть, но он, конечно же, остановился и, поигрывая кончиком языка, прищурившись, смотрел мне в глаза.

— Скажи… сейчас. Скажи, чтоб я трахнул тебя языком сейчас.

Я почти плачу. Жалобно смотрю ему в глаза и ненавижу себя за это.

— Я вылижу каждую твою судорогу, вылижу твой оргазм. Вот так…

И снова вылизывает пульсирующий клитор, причмокивая горячими губами, скользя по нему языком, не прекращая толчков пальцами, заставляя сжиматься и невольно извиваться под этой пыткой, тянуться за его языком, дарящим невыносимое удовольствие. Пока не ощутила укус… и не всхлипнула от разочарования, глядя, как оторвался от моей плоти. Его лицо, мокрое от слюны и моих соков. Он жадно и пошло облизывается. Я не просто пульсирую. Меня разрывает, мне больно. Я так хочу, что больше ни о чем не могу думать.

— Сейчас…, — шепотом под его ликующий взгляд.

— Сейчас хочешь кончить мне на язык?

— Сейчас…хочу кончить тебе….на язык.

Он опять всасывает ртом набухшую, раздразненную плоть. Всасывает клитор сильно, ритмично, толкаясь пальцами все быстрее, подводя к бездне, сбрасывая в самое пекло.

— Кончай, малая!

Хриплым приказом, и меня до боли простреливает утонченно острым, разъедающим оргазмом. От сильной судороги выпрямляюсь, впившись в перила, запрокинув голову, вытянув назад шею до боли с каким-то невероятно гортанным криком. Моя плоть сокращается с такой силой, что кажется, это причиняет боль. Сдернул с перил, впечатал в стену и сильным толчком вошел в меня, закусил сосок через ткань платья и тут же дернулся. Изливаясь внутри.

— Ты…ты все еще сжимаешься…., — простонал мне в губы, — такая сладкая.

Целуя меня с моим же вкусом. По моим щекам катятся слезы долгожданного, сумасшедшего облегчения, и все тело вздрагивает. Нежно ответила на поцелуй, впиваясь в его волосы пальцами.

— Все еще…несчастна? — спросил, потираясь щекой о мою щеку.

— Да, — прошептала и потерлась в ответ….

Мне нужна передышка. Мне нужны силы, чтобы решить, как все будет дальше… силы воевать с ним насмерть.

Потом мы еще долго смотрели через подзорную трубу на город, на море. Мне казалось, что время остановилось, казалось, что меня больше не сжигает ядом ненависти.

Мы идем по узкой улице, куда-то к парковочным местам. Сзади охрана, впереди все тот же гид.

Сальва держит меня за руку, и сейчас мне кажется, что я могла бы на какое-то время забыть… что могла бы представить нас с ним вместе.

— Споешь для меня сегодня?

Остановился и посмотрел на меня, поглаживая тыльную сторону ладони.

— Что спеть?

— Ту песню, которую ты пел, когда поранил меня ножом.

— Какую? — очертил пальцами мою скулу, взял за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Я пел тебе много песен той ночью. Я пел их до самого утра.

— Я…плохо помню слова.

— Эту?

Don't you cry tonight

I still love you baby

Don't you cry tonight

Don't you cry tonight

There's a heaven above you baby

And don't you cry tonight*1

Кивнула, глядя ему в глаза, видя собственное отражение. Чувствуя, как горит все внутри, как меня переполняют дикие эмоции, когда он поет этим хриплым голосом, когда его чувственные губы произносят слова любви…

Черная, тонированная машина выскочила из-за поворота. Опустилось стекло, и человек в черных очках, с автоматом в руках прошелся очередью по нам. Звук как будто сплелся вместе с музыкой в моей голове, вместе с завораживающим голосом Сальваторе, вместе с чьими-то криками и ударами пустых гильз об асфальт.

Это было неожиданно, это было так быстро, что я не успела закричать, только увидеть, как Сальва отшвырнул меня к стене, заслоняя собой, как упали несколько охранников, как он выхватывает пистолеты откуда-то сзади и стреляет вслед уезжающей машине.

If we could see tomorrow

What of your plans

No one can live in sorrow

Ask all your friends

Times that you took in stride

They're back in demand

I was the one who's washing

Blood off your hands *2

Я стою у стены и смотрю на него, мои руки прижаты к верху живота, они мокрые. Я не знаю, почему они мокрые. Не знаю, почему все, что я вижу, скользит вверх, и я сползаю на тротуар. Сальваторе повернулся ко мне и вдруг смертельно побледнел, швырнул оружие, бросился вперед, подхватывая меня налету, не давая упасть, сдавливая мои мокрые руки. Он смотрит то мне в глаза, то куда-то на мое тело и снова в глаза.

I know the things you wanted

They're not what you have

With all the people talkin'

It's drivin' you mad

If I was standin' by you

How would you feel

Knowing your love's decided

And all love is real*3

— Вереск….Вереск… — шепчет его рот, то ли он кричит. Сжимает ладонью мое лицо, его глаза мокрые, блестящие, лицо искажено страданием… Паук плачет? Он умеет плакать? — Вереск… не закрывай глаза! Слышишь? Не закрывай! Пожалуйстаааа…. не закрывай!

Поднимает рывком на руки, прижимая к себе, целуя мои волосы, мое лицо. Отрывисто, лихорадочно. Он мычит, как от адской боли.

— Вместе! Помнишь! Без меня нет! Вереск!

An don't you cry tonight

Don't you cry tonight

Don't you cry tonight

There's a heaven above you baby

And don't you cry tonight*4

Я слышу его голос, чувствую сильные руки. Мне кажется, он кружится со мной на одном месте. И вокруг меня все кружится. Небо, дома, облака.

И теперь я вижу колосья, синее небо. Мы держимся за руки и куда-то бежим. Вместе.

— Я люблю тебя, Вереск. Я без тебя сдохну… люблю тебя, малая. Слышишь? Все будет хорошо… Посмотри на меня! Неееет!