Элизабет Эльберг - Лучше, чем друзья

– Как дела, приятель?

Трой зашел в комнату с тарелкой чипсов.

– Мы собираемся в настолки играть или как?

Эмили улыбнулась ему:

– Отличная мысль!

Она подвела его к столу, где были разложены настольные игры.

Сестра Эмили схватила коробку с шашками и отнесла ее к брату Даниэль на другой конец комнаты.

– Посмотрите на них! Слишком крутые, чтобы обращать внимание на старших сестер! – рассмеялась Эмили. – Помню, в пятом классе я была уверена, что я просто улет.

Трой поднял взгляд от «Монополии».

– Ну, не знаю… сейчас-то ты точно улет.

Эмили запрокинула голову и нарочито громко захихикала, как делала всегда в обществе парней.

Трой поскреб затылок, от чего волосы у него взъерошились, и так широко улыбнулся, что я впервые заметила ямочку у него на правой щеке.

Однако мне почему-то показалось, что Эмили видела ее уже не раз. В конце концов, до Леви ей нравился именно Трой.

– Ах ты… – Эмили шлепнула его по руке.

Она взволнованно скрутила длинные волосы и рассыпала их по спине. Наконец Эмили обратила внимание и на меня:

– Может, поспрашиваешь, не хочет ли кто-нибудь присоединиться?..

Сначала мне показалось, что она пытается от меня избавиться. Но это наверняка просто моя подозрительность: Эмили хотела позвать остальных, а ведь по-хорошему это я должна была развлекать гостей. Стараясь быть гостеприимной хозяйкой, я подошла к дивану, на котором сидели Даниэль, Иэн и Триша.

– Хотите поиграть во что-нибудь или посмотреть что-нибудь? До полуночи еще два часа. Или я могу принести еще еды.

– Кино было бы отлично, – ответила Триша.

– Ладно. Тогда выберите, что хотите посмотреть.

Даниэль с Тришей принялись изучать коллекцию фильмов.

Иэн поднялся с места:

– Схожу за едой.

Я пошла с ним. Из гостиной раздавался смех взрослых. Похоже, им там веселее, чем нам.

– Поверить не могу, что ты сама все это приготовила, – сказал Иэн, накладывая себе огромную порцию запеченных макарон. – И так вкусно!

– Спасибо, – я поставила в духовку очередной противень с чесночным хлебом. – Мне очень нравится процесс.

– Сложно тебе придется в следующем году: еда в столовке просто отвратная.

Я подумала, а не расспросить ли его про жизнь в старшей школе, но мне не хотелось лишний раз подчеркивать разницу в возрасте.

– Придется брать обед с собой, – только и нашлась я.

Он наколол на вилку целую гору макарон. Темные волосы упали ему на глаза, и он махнул головой.

– Если тебе нужны советы… ну, какие курсы выбрать, каких избегать… в общем, обращайся.

Он широко улыбнулся. На верхней губе у него блестела капля томатного соуса.

– Спасибо.

Собеседник из меня был так себе. Очевидно, я забыла, как говорить с парнями, которые не являлись Леви. Только не подумайте, что я в принципе с ними не разговаривала… просто разговоры ни о чем меня особо не привлекали.

Иэн помог мне нарезать хлеб, и мы занесли еды взрослым. Те оживленно обсуждали политику.

Когда мы спустились, Даниэль с Тришей смотрели «Шестнадцать свечей».

– Не видел этот фильм.

Иэн плюхнулся на диван рядом со мной.

– Это же классика! – сообщила Триша. – Моя мама была им одержима в моем возрасте.

Я оглядела комнату.

– А где Эмили с Троем?

Даниэль взяла ломтик чесночного хлеба у Иэна с тарелки.

– А ты их не видела? Они пошли наверх… не помню, вроде забрать что-то.

– А.

Вероятно, мы их не заметили, так как торчали на кухне.

Мы вчетвером откинулись на спинку дивана и углубились в перипетии «Шестнадцати свечей», изредка отвлекаясь на обсуждение моды и причесок.

– Ты бы видела мамину фотографию! – рассмеялась Даниэль. – Тугие кудри и челка такой баранкой… на целый метр вперед. Она клянется, что тогда было так модно, но не знаю, в какой вселенной такая мода считается нормальной.

– С другой стороны, музыка в то время была очень даже, – заметил Иэн.

– Да, – согласилась я, выключая фильм, и посмотрела на часы. – До Нового года пятнадцать минут!

Мы включили телевизор. На Таймс-сквер уже опускали новогодний шар. До меня только два года назад дошло, что в нашем часовом поясе репортаж из Нью-Йорка пускали на час позже. Раньше я думала, что шар опускается несколько раз, по числу часовых поясов. И мне казалось, это ужасно круто – отмечать Новый год целых четыре раза.

– Кстати, а правда, где Эмили с Троем? – спросила Даниэль.

Я про них уже забыла.

– Наверно, застряли у взрослых. Пойду их спасу.

Я пошла наверх. В кухне их не было. В гостиной тоже. Я проверила ванную – и там нет. Я поднялась наверх и увидела, что дверь в мою спальню закрыта.

Мне и в голову не пришло постучать. С чего мне стучать в собственную комнату?

– Эй, Эм, вы вообще собираетесь…

Я застыла на месте.

Эмили с Троем целовались на моей кровати.

Они подпрыгнули от неожиданности.

– Эй, мы тут… это…

Эмили закусила губу – вероятно, пытаясь придумать какую-нибудь басню, в которую я бы поверила. Я отчаянно надеялась услышать хоть что-то, что не значило бы, что моя лучшая подруга изменяет моему лучшему другу.

Трой выдал самое разумное, что можно было сказать в подобной ситуации:

– Я пойду вниз.

Когда он ушел, наступила тишина. Издалека раздавался смех ничего не подозревающих взрослых.

Наконец Эмили заговорила.

– Я знаю.

– Ты знаешь ?

– Это очень глупо с моей стороны, но… но сейчас ведь Новый год. И я на вечеринке. Что такого, если мне захотелось повеселиться? – она рухнула обратно на кровать и закрыла лицо руками. – Только не рассказывай Леви.

Я не знала, что ответить. Настроение поменялось мгновенно.

Наконец она подняла на меня взгляд.

– Пожалуйста, скажи что-нибудь. Что угодно.

Я боялась раскрывать рот, потому что понятия не имела, что скажу. Но бесконечно молчать было невозможно.

– Как ты могла?

Эмили потрясла головой.

– Я не знаю. Вернее, ты же знаешь, что мне нравился Трой. Мы флиртовали за игрой, и я думаю, что он очень милый. Ты же знаешь , что он мне раньше нравился.

– У тебя есть парень. И, позволь напомнить, этот парень – мой лучший друг.

– Я думала, что твой лучший друг – это я.

– Вы оба.

Хотя, честно, в это время я чувствовала большую близость с Леви.

– Леви замечательный. Но его здесь нет.

Эмили откинулась на кровати свесив ноги. Раньше мы постоянно так лежали. В такой позе. Однако контекст был новый, и его мне не хотелось бы повторять.

– И поэтому можно ему изменять?

– Нет, нельзя.

Я почувствовала облегчение.

– Я запуталась. Вот и все.

– В чем?

– Во всем, – в ее глазах заблестели слезы. – Я так переживаю из-за следующего года. Ты, возможно, не понимаешь, как все поменяется. Абсолютно все. Уже поменялось.