Татьяна Ефремова - След на воде

— Да кто хотел-то?! — заорала я, потеряв всякое терпение. — Кто водку подлил? Кто стаканы поменял? Кто помаду оттер, будь она неладна?

Катя посмотрела на меня своим ненормальным, долгим взглядом и сказала снова шепотом:

— Ты что, не поняла ничего? Да Анна же! Кроме нее никто не мог. И про аллергию она слышала, и с Мартой об этом разговаривала, знала, что та совсем алкоголь не переносит. И сидела она рядом с Алексом, понимаешь. Потому в его стакан водки плеснула, что тот рядом был, проще было сделать это незаметно. Чтобы в Мартин стакан что-то подлить, пришлось бы через стол тянуться, это заметили бы обязательно. А как она стаканы переставила, не заметили. И Алекс помаду на стакане не заметил, потому что она оттерла ее.

— Да зачем Анне Марту убивать? Какой смысл?

Аня задумалась ненадолго.

— Смысла нет, — согласилась она. — Потому и страшно. Понимаешь, она убивает просто так. Без причины. Карина была права — это не обычная депрессия, это гораздо страшнее. Она просто маньяк. Убивает ради убийства. Может, и Каринку она убила, если та догадалась.

Ладони как-то разом взмокли, в голове зазвенело. Анна? Пожилая обеспеченная туристка — маньячка, убивающая просто так? Но если это правда, мы все, действительно, ходим по краю пропасти. Вдруг завтра ей снова захочется кого-то убить? И как Алекс не боится у нее работать, если знает о ее болезни все? Или не знает?

А Димыч, балбес, не хочет иностранцев рассматривать в качестве подозреваемых. Прицепился к несчастному Витьке, а мы тут жизнью рискуем, можно сказать.

К Витьке Димыч прицепился не на шутку. Даже про Зотову с сильными руками как будто забыл.

— Темнит он чего-то. Недоговаривает.

— Кого он ждал-то в тот вечер?

— Не говорит. Морду скроил важную и сказал, что милиции это не касается. Это, мол, его личные дела. Я ему покажу личные!

— А разве можно отказаться на вопросы милиции отвечать? — недоверчиво поинтересовалась Катя.

Мы с ней пришли на корму вместе, чтобы попытаться повлиять на Димыча. Может, если Катя ему сама расскажет о своих наблюдениях, он обратит внимание на странное поведение одной из туристок.

— В том и дело, что можно. Я здесь вообще не «милиция». Нет у меня, если разобраться, полномочий его допрашивать. Но если убийцу не вычислить, пока мы здесь, на теплоходе, то потом бесполезно будет дергаться. Даже если и догадаемся, кто убил, на берегу он в бега уйдет. И поймать его тогда будет гораздо сложнее. А если он из иностранцев, — Димыч покосился на меня, — то мы его потом вообще не достанем.

— То есть, иностранцев ты все-таки рассматриваешь? — оживились мы с Катей.

— Нет, — отрезал Димыч. — За иностранцев возьмемся, когда всех своих отработаем. А это будет не скоро, с такими вот витьками.

— Но ведь странно все это… — начала было Катя.

— Никакие странности в исполнении иностранных граждан меня не интересуют. В конце концов, они деньги заплатили за круиз, могут вести себя как заблагорассудится. Отдыхают люди.

Хорошенький отдых! Значит, можно убивать направо-налево, ни в чем себе не отказывать. Главное, путевку купить подороже. Вот как у Анны Браух, например, с каютой-люкс.

Я собиралась высказать все это Димычу, заодно рассказать, что думаю о его методах работы. Скандал бы разгорелся обязательно, Димыч мне таких вещей не спускает. Для него работа — неприкосновенная тема. Вот как бывают у разных народов священные животные, так у опера Захарова есть священная тема, на которую рассуждать посторонним личностям, вроде меня, не рекомендуется.

На счастье, на корме появился Вадим. И не один, а под ручку с Мартой. Очень милая, надо сказать, из них получилась парочка. Просто мама с сыном. Они даже внешне похожи немного.

Марта окончательно оправилась после того кошмарного случая. Так же, как и раньше, заливисто хохочет по любому поводу и всем подряд интересуется. И по-русски уже знает довольно много. Но все-таки недостаточно для непринужденной беседы. Поэтому в разговорах с ней требуется переводчик. Обычно в этой роли выступает одноклассница Димыча и Вадима, та, что работает учительницей немецкого.

А сегодня переводчиком оказалась Катя. У нее с немецким лучше, чем у меня. Я и английский помню в рамках школьной программы, чего уж с меня взять?

Марта, надо сказать, нам с Катей очень обрадовалась. Сразу начала извиняться, что ушла от нас на первую станцию.

— А почему вы ушли, Марта?

Она посмотрела на нас, как птичка, наклонив голову. Ответила не сразу.

— Мне стало там некомфортно, — сказала Марта, подбирая слова. — Не сердитесь, это не из-за вас. Вы очень хорошие девочки. Просто в какой-то момент я поняла, что нужно менять общество.

— Что это значит? Вас кто-то обидел?

— Нет-нет, никто не обижал, — Марта смотрела на нас, улыбаясь, но видно было, что откровенничать она не собирается.

— Марта, а вы слышали, какая неприятность случилась с фрау Браух? — я решила зайти с другой стороны.

— Что? — Марта замерла на секунду, и с лица у нее моментально сползла вежливая улыбка.

Она была встревожена, сомнений не было. Интересно, она волнуется за Анну, потому что успела к ней привязаться за пару дней? Или за этим волнением стоит что-то большее? Может, Марта о чем-то догадывается? Например, кто подменил ей стакан. Не потому ли возникла необходимость «сменить общество»?

— У фрау Браух страшная депрессия. Но нам кажется, что все гораздо серьезнее. Может быть, у нее какое-то психическое заболевание.

— Чушь! — решительно заявила Марта. — Кто вам это сказал?

— Ее секретарь.

— Он врет. Анна совсем не похожа на сумасшедшую. Уж поверьте, у меня большой опыт общения с такими людьми. Анна совершенно здорова. Только очень богата. В этом ее главная беда.

Мы переглянулись со значением. Хорошая беда — от такой беды мы бы не отказались. Как-то не получается думать, что богатство может доставлять неприятности.

Марта заметила наши переглядки и рассмеялась.

— Вы еще очень молоды. Вам трудно представить, что богатство может мешать. Кажется, что деньги делают жизнь легче. А это не так. Деньги добавляют проблем и… подозрений. Начинает казаться, что близкие любят не тебя, а твои деньги. Что наследники любезны с тобой только потому, что надеются получить после твоей смерти хороший куш. А если смерть не наступает очень долго, переживают и нервничают. Я бы не хотела, чтобы кто-то ждал моей смерти.

— А у Анны много наследников? — осторожно спросила Катя.

— Этого я не знаю. Мы не говорили на эту тему. Но мне она показалась очень одиноким человеком. Может, родственники у нее есть, но поговорить по душам ей точно не с кем. Вот и терпит рядом с собой этого ужасного Алекса.

— Чем он вам не понравился, Марта? Почему вы считаете его ужасным?