Джессика Кох - Так близко к горизонту [litres]

– Как он? – издалека спросил он.

Я пожала плечами:

– Я видела его совсем недолго. Сломанные рёбра, хлыстовая травма, опасности для жизни нет.

Йорг кивнул головой:

– Хорошо, тогда пусть действует система. Сейчас мы вызовем эвакуатор, потом поедем на место аварии и решим, куда отвезти машину. Скорее всего, ему придётся побыть здесь несколько дней.

Я согласилась, и мы направились к «Пассату» Йорга. На ходу он вызвал службу эвакуации автомобилей и назвал им адрес, который сказала ему я. Затем мы поехали туда сами. Это была абсолютно прямая дорога без единого поворота. Нигде вокруг не стояло ни одного дерева, дорога была чистая и сухая, и, судя по всему, никакая другая машина не участвовала в аварии. Не было ничего: ни следов торможения, ни явных манёвров уклонения, ни осколков. Дэнни ни с того, ни с сего упал в яму. Его машина лежала на крыше в середине поля, у подножия склона, поднимающегося к дороге. Он даже не пытался притормозить.

– Господи боже, – пробормотала я. – Как такое могло произойти?

Йорг припарковался у ямы, включил аварийные огни и упёр руки в бёдра.

– Я не знаю, Джессика, – сказал он, – но это чертовски подозрительно. Дэнни умеет водить машину, он мог по крайней мере попытаться остаться на дороге.

– Что ты хочешь сказать? – крикнула я почти истерично. – Ты хочешь сказать, что он сделал это намеренно?

– Нет, – ответил Йорг и строго посмотрел на меня. – Я не хочу этого сказать. Зачем бы ему намеренно ехать в яму?

– Потому что он хочет умереть, – оцепенев, объяснила я ему.

Йорг решительно потряс головой:

– Нет, – повторил он. – Это не в его характере. Ты правда думаешь, что он сделал бы подобное, не сказав тебе?

Думала ли я так? Нет, так я не думала. Дэнни не был таким.

– Ты прав.

– Да и к тому же это не место, которое выбирают, когда хотят умереть, – констатировал Йорг. – Скорее, выглядит так, словно он просто уснул за рулём.

Теперь была моя очередь убеждённо мотать головой.

– Никогда. Дэнни – последний человек на Земле, который бы просто так заснул!

– Надеюсь, Дэнни сможет потом рассказать нам больше. Давай посмотрим автомобиль.

Нерешительно я пошла за Йоргом вниз по склону.

– Боже мой, – произнесла я, – из такого никто не выходит живым!

«Возможно, для него было бы лучше, если бы он не вышел живым!»

Испытывая отвращение к самой себе, я отбросила эту ужасную мысль. Мы подошли к автомобилю. Крышу полностью сплющило, лобовое стекло разбилось, все подушки безопасности открылись. Выхлопная труба стояла торчком и немного криво, как антенна. Дверь со стороны водительского сиденья погнулась. Я потрясённо тёрла глаза и лицо руками.

– Это уже не отремонтируешь, – сухо заметил Йорг.

– Давай отвезем это в мастерскую. Пожалуйста. Возможно, ещё можно что-то сделать.

Йорг посмотрел на меня как на сумасшедшую:

– Тут уже ничего не распрямить, Джессика.

– В мастерскую, – решила я.

Эвакуатор приехал, и мы проехали за ним небольшое расстояние до мастерской гарантийного обслуживания. Автомобиль сгрузили, и он снова стоял на четырёх колёсах. Так всё выглядело ещё печальнее. Я растерянно смотрела на машину, о которой думала, что она никогда мне не нравилась. Я вспомнила, как Дэнни поехал тогда на народном празднике за мной и преградил мне путь. Как он потом выезжал задом. Как он погрузил меня на заднее сиденье, когда я напилась, и увёз меня к себе домой. Мне пришли в голову многие длинные разговоры, которые мы вели в этом автомобиле при рассеянном синем свете, и слёзы зажгли мне глаза. Я попыталась открыть дверь со стороны пассажира, только чтобы установить, что искривлён, что это уже невозможно. Из-за потери этого автомобиля у меня болела душа, не только из-за меня, но и потому, что я знала, как сильно Дэнни был привязан к этому «БМВ». Даже если бы он никогда в этом не признался: в конце концов это была всего лишь материальная вещь.

К нам подошёл мастер.

– Мамма мия, – закричал он и схватился за голову. – Шансы выжить – максимум пять процентов! Водитель выбрался живым?

– Да.

– Мамма мия, – повторил он. – Да он в рубашке родился. Некоторым людям везёт по жизни!

В моём горле запылало, словно кто-то сунул мне туда горячие угли, и слёзы побежали у меня по щекам. Столько иронии я была не в состоянии выдержать. Может, рассказать ему короткую версию жизни Дэнни?

– Отдайте это на слом, – дала распоряжение я и отвернулась, чтобы он не увидел, что я плачу.

Йорг забрался через смятую дверь, чтобы забрать все вещи из машины. Затем он сделал фотографии, но я очень сомневалась, что Дэнни когда-нибудь захочет их посмотреть.

Позже в полицейском отчёте написали, что автомобиль съехал с дороги, не тормозя, на явно превышенной скорости, ориентировочно сто шестьдесят – сто восемьдесят километров в час. Не были предприняты попытки притормозить или уклониться от падения. «БМВ» перевернулся по крайней мере три раза и остался лежать на крыше. Не было ни участников, ни свидетелей. Вероятно, Дэнни находился на дороге один, что делало всё ещё более странным.

Проезжавшие мимо водители вызвали скорую. Никто не остановился, чтобы оказать первую помощь.

Между аварией и прибытием скорой помощи прошло сорок пять минут, отрезок времени, достаточный для того, чтобы умереть от потери крови, если бы у Дэнни были соответствующие раны.

Про себя я прокляла всех, кто проехал мимо, не останавливаясь, и пожелала им всего наихудшего. Дэнни никогда в жизни не проехал бы мимо места аварии, не посмотрев, может ли он помочь. При этом ему было бы абсолютно безразлично, куда он ехал и как срочно ему надо было туда. Но то, что жизнь несправедлива, я уже усвоила.

То, что Дэнни выжил, было счастливым совпадением. Всё могло бы закончиться и прямо противоположным образом. То, что он застегнул ремень безопасности, возможно, спасло ему жизнь.

Несмотря на серьёзность несчастного случая, он отделался относительно лёгкими травмами.

Всё время, пока не приехала скорая, он находился в полном сознании, но сам выбраться не мог. До мобильного телефона он больше не мог дотянуться: он положил его на центральную консоль, и во время переворота тот куда-то улетел. Йорг нашёл его под задним сиденьем.

Кровь Дэнни проверили на алкоголь и наркотики, но он, как всегда, был абсолютно трезв.

С Дэнни как раз говорил главный врач, когда мы с Йоргом зашли в палату. Над Дэнни всё ещё была капельница, через которую текла обезболивающая жидкость, но он улыбнулся, когда увидел нас, и снова безрезультатно попытался сесть. Это может стать смешным. Сломанные рёбра требовали по крайней мере шесть недель покоя, а Дэнни не мог полежать даже в первые часы.