Павел Васьков - Пепел

Примерно через час я уже перетаптывался на ступеньках подъезда, где жила Алиса. Не имея понятия о том, в какой квартире она живет, я принял единственное, на мой взгляд, правильное решение и уселся прямо на ступеньках. Заблокировав выход из подъезда, я планировал перехватить Алису любой ценой. Усталость медленно одолевала моё тело, и я немного откинулся на дверь.

Огромный пустой город. Широкие проспекты. И не души. Пахнет осенней листвой. Я бегу за ней, но лишь успеваю коснуться краёв платья. Постой же! Решетка сада. Я, наконец, догоняю её и нежно прижимаю к ограде. Как же она красива. Не говори ни слова. Я сжимаю её крепче. Её улыбка быстро превращается в крик. Я начинаю душить её. «Мистер! Мистер!»

Мой сон прервал недовольный женский голос: «Мистер!». Я открыл глаза, это была не она. Молодая девушка стояла напротив меня, намереваясь пройти в подъезд. Рядом с ней стоял чемодан с аэропортной биркой. Я перешел на свой «идеальный» английский:

– I need… Alisa.

– Elise?! Maybe she is not at home.

Должно быть, я пришел слишком поздно. Я встал со ступенек. Девушка открыла дверь, я предложил ей помочь с чемоданами, но она отказалась и сказала:

– Poczekaj tutaj!

Я остался внизу в ожидание неизвестности. Пока я ждал пани, Флоренция уже вовсю расцвела словно цветок, как и подобает городу с таким названием. По улицам вовсю сигали мопеды, небольшие машинки разгружали продукты, свежее молоко и фрукты для кафетериев. Я проглотил слюну под влиянием просыпавшегося аппетита.

Спустя минут пять дверь распахнулась, и девушка протянула мне листок с адресом. Когда я уходил, она добавила:

– Maybe she is there, I am not sure.

Пани захлопнула дверь. Я взглянул на адрес, который ни о чем мне не говорил. В ближайшем кафе я заказал кофе с молоком и большой сандвич с ветчиной, сыром, рукколой и прочими итальянскими радостями. Уплетая сандвич, я догадался показать адрес официанту. Он сразу все понял, взял ручку и на бумаге описал мне точный маршрут до места.

Это была небольшая деревушка, в двух остановках на поезде к югу от Флоренции. Через двадцать минут я уже был в вагоне регионального поезда. Он неторопливо начал своё движение. Я достал роковую книгу. Не обнаружив ничего нового, я захлопнул её и спрятал подальше во внутренний карман куртки. Поезд остановился на станции, вновь прибывшие пассажиры поменялись местами с вышедшими. Я проверил карту движения поездов, висевшую в конце вагона. Следующая станция была моя.

Я вытащил снимок, который прихватил из заброшенной базилики. Он был черно-белый, края обрезаны. На снимке были изображены парень и девушка, их руки слегка касались друг друга. Сзади и рядом можно было различить ещё несколько человек. Похоже, это была групповая фотография студентов, но кто-то намеренно оставил на ней только изображение этой пары. Я попытался всмотреться в лица. Проделывая различные комбинации в своей голове, я пришел к ошеломляющим умозаключениям. Молодым человеком на фотографии был тот самый незнакомец, который ускользнул от меня этой ночью в толпе. Только намного моложе. Улыбка и выражение глаз остались прежние. Незаметным движением руки он взял за кисть мою мать. Она была почти такой же, как на том снимке, что я нашел за гардеробом у себя дома. Сразу за ними, на ряд выше стоял молодой человек, мой отец. Я стал думать о том, кем могла быть та ослепшая старушка, которая пришла в заброшенную церковь прошлой ночью. В голову мне пришла только одна мысль, но я гнал её прочь.

Поток мыслей увлек меня, и я чуть было не проехал свою остановку. Когда поезд улетел вдаль, я остался совсем один на пустой платформе. На скамейке у одноэтажного здания вокзала сидела пожилая женщина, я обратился к ней за помощью. Она показала мне направление движения и напутственно махнула рукой.

Моему взору открылись бескрайние тосканские просторы. Я накинул куртку на плечо и пошел по обочине шоссе. По краям расположились виллы, одна краше другой. Через прутья решеток можно было разглядеть, как прислуга чистит бассейны, подравнивает и без того идеальные газоны или выносит мешки с мусором. Создавалось впечатление, что хозяев почти нигде не было дома, и судя по всему, это было время для домашних забот.

Я нашел нужный мне адрес и встал на носки, чтобы посмотреть через забор. Никого не увидев, я ещё раз проверил адрес, который мне дала польская соседка Алисы. Должно быть, её здесь не было, либо пани написала мне первый, пришедший ей на ум, адрес. Справа от забора была кнопка, я воспользовался ей и услышал звонок вдалеке.

Вышла женщина и направилась ко мне. Она с осторожностью подошла к забору.

– Buongiorno! I need Elise! – обратился к ней я.

– Aspetta, perfavore.

Она кинула на меня оценивающий взгляд и скрылась обратно в дом – второе за этот день существо женского пола, указавшее мне ждать на месте. Это было всего лишь наблюдение. Дверь открылась, и я увидел Алису. На ней была форма горничной. Кажется, она не сильно удивилась, увидев меня.

– Что с рукой? Должно быть, хорошо погулял вчера?

Я взглянул на свой порез. Свежая кровь запеклась на кисти небольшой ленточкой.

– Я за тобой, Алиса. Мы едем в Рим.

– Проехали! – она попыталась закрыть дверь, но в этот раз я вовремя поставил ногу.

Всем своим взглядом я попытался показать ей серьезность своих намерений.

– Я подожду тебя здесь, – сказал я.

Она молча удалилась. В полной уверенности того, что я увидел эту девушку в последний раз, я сел на камень рядом с забором и вдохнул тосканского деревенского воздуха. Жаль не было с собой герметичной банки, которую можно было бы заполнить этим воздухом. Я представил, как ставлю её у себя дома с надписью: «Вдохнуть, когда не захочется жить дальше».

Через минут десять дверь отворилась, и она вышла. Судьба давала мне очередной шанс не упустить женщину своей мечты. Алиса стояла передо мной в легком осеннем платье в цветочек, её плечи и бесподобную талию скрывала кожаная куртка, через плечо была перекинута коричневая сумка. Дополняли комбинацию изящные туфли на небольшом каблуке.

– Самое удивительное здесь, то, что я полностью уверена, что совершаю ошибку, отправляясь с тобой. Очередной авантюрист, который ворвался в мою жизнь и оставит…

Я прервал ее, крепко прижав к себе и поцеловав в губы. Когда я остановился, Алиса сама подтянула меня к себе, и мы продолжили целоваться, обдуваемые славным тосканским ветерком в тени оливковых деревьев.

Следующим дням было суждено стать самым счастливым периодом в моей жизни. По крайней мере по количеству съеденного мороженого я точно бил рекорды. Я сообщил на работу, что приболел на неопределенный срок, и кто бы смог уличить меня во лжи, если учесть, что влюбленность является одной из тяжелейших форм заболеваний.