Павел Васьков - Пепел

– Прошу, не цепляйся к словам, – после повисшей паузы я добивал, – завтра нам следует вернуться во Флоренцию. Мы спокойно сядем и обдумаем наши дальнейшие действия. Мы начнем новую жизнь, Ты и Я.

Мы поцеловались, и я принялся ласкать её тело, но Алиса дала понять, что не хочет. Через минуту я услышал её ровное дыхание, она уснула, и я решил прогуляться до акведука и удовлетворить одну из главных физиологических потребностей человека, а именно помочиться. Солнце впервые за несколько дней совсем скрылось за тучами, ветер набирал обороты. Я зашел за арку Акведука и залез в заросли. Оглядевшись, я убедился в отсутствии свидетелей и принялся за дело. На обратном пути я решил осмотреть Акведук с другой стороны и пошел по гравийной дорожке вдоль него, периодически меня обгоняли бегуны в обтягивающих спортивных штанах и майках. Я уступал им дорогу, сходя с дорожки, бегуны благодарили меня за этот благородный жест.

Сворачивая налево в ту сторону, где спала Алиса, я заметил небольшую беседку в глубине зарослей по правую руку. Приглядевшись, я увидел, что в беседке сидит человек спиной ко мне. Я проверил Алису, её коленки торчали чуть выше травы, велосипеды стояли на месте. К беседке вела тонкая тропинка, еле видневшаяся в сухой траве. Приблизившись к беседке, я отчетливо увидел мужчину. Он был одет во все черное, пальто лежало рядом, перекинутое через деревянную скамью. На столе рядом с ним лежала черная шляпа. Он совсем не двигался, словно восковая фигура.

– Только представьте, Рим снабжался водой из более чем десяти Акведуков, поражающих своей масштабностью. Великая была империя, что уж тут говорить, – он обратился ко мне, не поворачиваясь. Этот голос с англо-чешским акцентом был мне знаком.

Я стоял и не знал, как мне поступить! Бежать со всех ног или продолжить разговор с ним.

– Присаживайтесь, Марк, – спокойно сказал он.

Я сел, словно мальчик в воскресной школе перед учителем словесности.

– Кто Вы? – спросил я.

– Куда важнее ответить на вопрос «Кто Ты?». Тогда первый вопрос отпадет сам собой.

Кажется, он знал, как ответить рядом на любой мой вопрос.

– И что же мне делать дальше?

– Это решаешь ты сам, ведь это твоя Жизнь и Судьба. – Он сделал выразительный акцент на двух последних словах.

– Слишком много вопросов, и слишком мало ответов. Как я могу обращаться к Вам?

– Называйте меня Альберт.

– Значит, все-таки Вы мой… – он прервал меня жестом руки.

– Не торопись с выводами.

– А книга? Ваших рук дело?

– Книга? Ах, книга, – он сделал вид, что не сразу понял, о чем речь. – Это всего лишь бумага. Она ничего не решает, то, что появляется в ней, является лишь истинным желанием того, кто обладает ей в данный момент.

– Думаете Роман сильно желал сгореть заживо в печи? – интонация моего голоса начала меняться с неуверенной на грубую.

– Стало быть, так.

Он отвечал закрытыми вопросами. Было понятно, что много информации из него не вытащишь. К тому же энергия и желание начинали пропадать во мне. Я вспомнил об Алисе и захотел вернуться к ней. Я встал и обратился к нему:

– Позвольте ещё один вопрос?

– Не смею отказать.

– Вы любили её? – кажется, я застал его врасплох.

– Смотря кого ты имеешь в виду, Марк?

– Не ёрничайте, просто отвечайте! – я перешёл на повышенный тон.

Повисла пауза. Я направился прочь. За спиной я услышал, как он поворачивается ко мне, я обернулся, и мы встретились взглядами.

– Любил, – уверенно сказал он. – Но сейчас это уже не важно. Чтобы доказать свою любовь, ты должен дойти до конца, Марк.

Я ушел в невероятном омуте мыслей. Среди них была четкой только одна: «я хочу быть с Алисой». Ветер начинал заметно усиливаться, вдалеке показались грозовые тучи. Я подошел к Алисе, она уже приветливо открыла глаза и смотрела на меня. Я почувствовал первые капли теплого дождя.

– Нам пора, – спокойно сказал я ей и помог встать.

Мы обнялись и начали собирать вещи. Усилившийся дождь застал нас уже на подъезде к тому месту, где мы взяли напрокат велосипеды в районе метро Cavour. Мы прыгнули в метро и с пересадкой на Termini быстро добрались до станции Flamino.

Напрочь промокшие, мы забежали в нашу квартирку. Отправив Алису отогреваться в горячий душ, я занялся приготовлением кофе. Кофейник ещё не начал издавать свой фирменный хрип, а я уже взял в руки книгу. Усевшись в кресло, я нехотя открыл её.

«Отправляйся туда, откуда бегут даже крысы, чтобы навсегда обрести то, что не имел никогда». Книга продолжала играть со мной, и теперь я хотел поскорее закончить эту игру.

Кофе успел остыть несколько раз, пока Алиса находилась в душе. Она была соблазнительно закутана в халат, длинные волосы были обмотаны в полотенце. Алиса широко улыбнулась мне:

– Я почти готова!

Я не мог сердиться на эту женщину. Столик в ресторане первого этажа того же дома, где мы остановились, был заказан ровно на семь вечера. На часах было шесть пятьдесят, и даже мой самый позитивный прогноз, что Алиса соберется за час, не оправдался.

– Я спущусь и предупрежу Луиджи, чтобы придержал столик. Буду ждать тебя внизу.

Потолковав немного с Луиджи, официантом из ресторана, я вернулся к подъезду. Став под коротким козырьком, я вдыхал свежий последождевой воздух. Несколько струек дождевой воды стекали сверху, и как могло показаться, самый сильный ливень уже позади. Ко мне подошел бездомный. В нос дало букетом самых разных интересных запахов, в основном застывших фекалий и мочи. Прекрасный аперитив к карбонаре в ресторане. Жестом руки он показал мне, что ему нужна сигарета, в ответ я дал понять ему, что не курю. Лицо бездомного было мне знакомо.

– Здоровье бережешь? – спросил он меня по-русски, – Я тоже не курю.

– Откуда Вы?

– Оттуда откуда и все. Perestroyka.

Я вынул из кармана стоевровую купюру и протянул ему.

– В другой день я бы отказался, – сказал он прохрипшим голосом, – но сегодня у меня свидание с одной требовательной барышней с Тибуртины и Ваше вполне щедрое подаяние будет весьма кстати. – Он взял купюру.

Я протянул ему руку:

– Марк!

– Лев!

– Значит, все-таки это Вы?

– Он самый.

Я достал ещё купюру и протянул её бездомному.

– Это уже будет лишнее, – сказал он, не приняв деньги.

Алиса вышла из подъезда.

– Вынужден откланяться, спасибо за общество. – С этими словами он скрылся в дымке улиц.

– Кто это был? – спросила Алиса.

– Лев Стокманн, один знаменитый в былые времена писатель времен Перестройки. Я зачитывался его рассказами ночи напролет. В основном он писал о подпольной жизни питерской богемы и нелегкой судьбе советских эмигрантов. Честно сказать, я был уверен, что он давно умер, хотя, судя по запаху… – переведя взгляд на Алису, я добавил. – Если мы сейчас же не отправимся в ресторан, я посыплю тебя пармезаном и съем.