Павел Васьков - Пепел

Знаю, в мыслях твоих закоулках
Пролетают беспечные дни.

Колыхают блаженные речи
Изумленных моментом волхвов.
И в пустыне усталых наречий
На арену выводят коров.

Горделивых, седых исполинов
Заменяют рабами на трон.
Вместо фресок рисуют картины,
На которых торгуют скотом.

Словно тени своих убеждений,
Приоткрыв многоликую пасть,
Выпускают на волю идеи,
Как использовать мнимую власть.

К тебе мой взор усталый обращаю.
Искать покой привык в твоих устах.
Тобой дышать привык за чашкой чая.
Вести беседы о несбывшихся мечтах.

В какие страны не поедем мы вдвоем?
В каких мы городах не побываем?
На берегах какого моря не с тобой,
Я буду наблюдать за облаками?

Несмелый друг, прости за пыл,
За молодую необузданную ярость.
Нам Бог простил, прости и ты
Нам эту неуверенную радость.

А помнишь? Пасмурно, мы на понтоне,
Фонтанка или Мойка, уже не помню.
А может, то был Тибр или Евфрат.
Стихи в стихиях водных растеклись мои, а я и рад!

А теперь прошу тебя, выйди.
На ключ снаружи, теперь все наружу.
Не смей сбивать меня с истинного пути.
На том пути мне истины не найти.

Уснул маньяк, во тьме маяк
Свой напрягает взор.
Проснулся вор, колышет тень.
Едва шагами слышен новый день.

Да, я хотел бы слагать стихи,
Как поэт Маяковский.
И как Циолковский, рассуждать о космосе и его освоении.
Быть в тонусе, как Владимир Высоцкий.
И в день прощания, в знак почтения, уснуть там, где уснул Бродский.

Но где одним суждено родиться,
Стать уважаемыми, полета высокого птицами,
Другим лишь малая роль уготована.
И вот она – ты идешь, разнося сервизы.

Под луной стареющей,
В свете фонарей разбитых,
На скамье, не спящий,
Человек лежит сердитый.

Через час-другой заполнился
Тротуар толпой спешащих.
Среди всех других запомнился
Взгляд его, в сторону чуть глядящий.

Он под землю и в вагон, в сторону вокзалов.
Я за ним, кто он такой?
Отчего мне лик его так знаком? Так важен?
Дверь закрылась, не успел!
Да уже теперь не страшно.

Сколько встреч нам надо,
Чтоб признать зависимость?
Сколько слов наружу нужно
Нам? Всю искренность

Высказать не смогу без допинга.
Разобраться бы, что за страсть, напасть
Так смогла, без предупреждения,
Без объявления войны?
И где теперь концы? Потеряли и не нашли.

Целовал тебя на Цветном,
Обожал на Никитинском.
На Покровском в любви признался,
А на Чистых Прудах сорвался.

Вдруг на Сретенке понял:
Без тебя ни дня мне.
До Петровского так и шел,
Слега подавленный.

Пробудилась вдруг эта страсть,
По Страстному иду один.
Ну а откуда же ты, не пойму!
По Тверскому пройду, подумаю.

Кто кому кем в прошлом был?
Всех забудь!
Здесь сейчас пред тобой стою,
Просто будь.

Просто будь рядом,
Когда невзгоды.
Просто звони.
Просто тенью по переходам.
Просто дыши.

Будь в моменты бессилия.
Просто скажи, не таи, ни к чему насилие,
В этом мире и так через край войны.

Там, где прошли солдаты,
Остаются чьи-то мечты,
Остаются идеи, мысли.
Ну а ты просто будь и на меня смотри.

Когда дверь закрывается тихо,
Когда хлопает через надрыв,
Просто будь ты моим человеком,
Просто молчи.

Так ли мы могли представить
Нашу жизнь, когда были юны?
Кто о космосе, кто о балете,
Планы строили, мосты.

Все разрушили, подменив понятия.
Ценности вывернув наизнанку.
Души мертвые стали живыми,
А живые мертвы вповалку.

Президенты, цари, чиновники.
Депутаты, майоры, сановники.
Меценаты, врачи, спортсмены.
Режиссёры, актёры, курьеры.

У меня закончились слова,
Рифмы, речеобороты.
Языки забыл и все простые фразы,
Все исчезло вмиг.

Мудрецы сказали:
«Истина в вине,
Правда в силе, храм внутри,
Бог на небе, сын в тюрьме».

По местам расставив точки над словами,
Мы нашли утеху в истине покрепче.
Доказать, унизить, перевоспитать,
Показать, как надо, наставленье дать.

Но не будет дня на земле святой,
На земле поэта, на земле иной,
Когда скажут люди: «Люди, он был прав!
Истина не в этом, истина в стихах!»

В храме свет погас,
Свечи догорели.
Блеклый лик луны
В витражах горел.

Человек вошел, дверь слегка скрипела.
Человек присел, чуть прикрывшись верой.
Посидев немного, он завыл как волк,
Боль из недр тела просочилась в свод.

Силы покидали, приходил рассвет.
Человек уставший спал, не видя снов.
Сколько дней бродил он в поисках себя,
В храме свет включили, человек исчез.

И поговорить не с кем,
И обсуждать нечего.
На голове шапка вязаная,
А в руках паштет из гусиной печени.

На бульварах нет правды,
На бульварах нет лжи.
В храмах люди жгут свечи,
А в кроватях видят сны.

Не могу я, другую люблю.
Не могу, пусть ты хороша.
Я не помню её имени.
Я не помню её лица.

Засыпает в кровати дочка,
На кухне сидит жена.
Где ты, дорогая, хорошая?
Помнишь? Я читал тебе «вместо письма»?

И да простят нам наши желания истинные.
Во что веры нет – оставим.
За кем последуем – будем верить истово.
На пути тягостном, на пути страданий.

За одной партой с тобой сидели.
На одном трамвае домой ехали.
На одной кровати впервые любили.
На одном дыханье так и прожили.